По следам одного выступления
Директор Эрмитажа М.Б.Пиотровский 22.06.2022 воспел нападение РФ на Украину. Неужели заявление известного деятеля культуры было сделано под нажимом властей? Какой сигнал подает директор Эрмитажа миру культуры — «Кошелек или жизнь!» или «Спасайся кто может!»?
Постоянный автор RFI филолог Гасан Гусейнов разобрал речь известного российского ученого в поисках ответа на этот вопрос.
В контекстеРезня в Буче как новый фактор войны Теперь этот городок уже никогда больше не будет восприниматься в этом качестве даже исследователями творчества и фанатами Михаила Булгакова. Буча теперь навсегда станет трагическим символом российских военных преступлений, символом страданий и мужества украинского народа.
Главное достижение путинского режима — необычайно эффективная пропаганда. Многие, и понимая ужас происходящего, сжились с ролью жертвы обстоятельств.
Агрессор говорит: «Нас вынудили начать специальную военную операцию». «Мы не собирались нападать на Украину. Но нас заставили обстоятельства — угроза нападения самой Украины с помощью НАТО».
Эта риторическая находка пришлась по душе: если даже всемогущий Путин вынужден был, то уж мы-то и подавно — только жертвы всесильных обстоятельств.
Действующий член династии директоров главного императорского и советского музея России присягнул на верность верховной власти по-своему. Он выступил от имени всей мировой культуры. Ведь он не директор Русского музея или Третьяковской галереи, хранилищ русского искусства. Нет, Пиотровский — главный смотрящий за мировой культурой в России.
Наш культурный экспорт важнее, чем импорт. А наши последние выставки за рубежом — это просто мощное культурное наступление. Если хотите, своего рода „спецоперация“. Которая многим не нравится. Но мы наступаем. И никому нельзя дать помешать нашему наступлению.
В контекстеВ поисках потерянной души Украина не просто вступила в бой за западные ценности, заслоняя собой западный мир – она сама стала Западом. Правда, не сегодняшним, а тогдашним – Западом времен своей молодости, времен расцвета необоримых душевных и физических сил.
Пиотровский столь же полно отождествляет себя с Эрмитажем, сколь Путин отождествляет себя с Россией. Спецоперация Путина имеет целью включить Украину в состав России. Культурная спецоперация Пиотровского — убедить мир и своих сограждан в том, что Эрмитаж — не только главный музей мира, но и участник спецоперации — принуждения Запада к признанию особой роли России в мире. С 1964 по 1990 год пост директора занимал отец — тоже выдающийся ученый Борис Пиотровский. С 1992 года по сегодняшний день — сын, Михаил.
Пиотровский хорошо знает историю мировой культуры, но на кризис, переживаемый постколониальным, постблоковым, постпостмодернистским миром — от BLM до культуры отмены прежних колониально-имперских ценностей — он смотрит через амбразуру, оставленную для него российскими властями. Путин объявил о возвращении к политической практике Петра и атаковал Украину с целью поглотить это государство — как свою старую вотчину.
Пиотровский придает событиям 24 февраля 2022 года глобальное культурное измерение. Отказ Запада от сотрудничества с российскими госучреждениями — это «атака на нас в сфере культуры». Но — «радость, с которой они кинулись нас осуждать, рвать и изгонять, опять же говорит о том, что мы сильны в культуре».
В разговоре с корреспондентом «Российской газеты», символически опубликованном 22 июня 2022 года, Михаил Пиотровский сообщил миру и Европе, что Европа принадлежит России, а вовсе не Россия — часть Европы. Если бы не русские заказчики и антрепренеры, Европа никогда не создала бы культурные ценности, которыми сейчас наши музеи богаче ваших.
Выставка Щукина и Морозова в Париже это российский флаг над Булонским лесом…
От Матисса, который работал на русских заказчиков, до Рембрандта, который стал русским, потому что 300 лет висит в Эрмитаже, Пиотровский приходит к оправданию захвата Украины просто как к продолжению русской истории на новом этапе.
Специальная военная операция на Украине тут ничего не меняет. Внутри Европы с избытком было разногласий и войн — от Тридцатилетней до Первой мировой. Мы — Европа и в какие-то моменты больше Европа, чем многие из ее классических стран.
В этой точке Пиотровский вольно или невольно выдает своему читателю, что РФ возобновляет атаку на Вестфальский мир — ту самую атаку, на которую страны Европы пошли в 1914 году. Тогда результатом войны стал распад континентальных империй — Австро-Венгерской, Российской и Османской. Сегодняшний русский поход на Украину — это попытка пересмотреть итоги Первой мировой войны и новое испытание на прочность Европы как дочери Вестфальского мира 1648 года.
Пиотровский объявляет исторической миссией своей страны новую захватническую войну в Европе:
Звучит очень громко, но мы же понимаем историческую миссию своей страны. И вот это ощущение, что наша страна меняет мировую историю, и ты к этому причастен, оно ключевое сейчас.
Следующие слова произносит не известный террорист Гиркин-Стрелков, а директор Эрмитажа, и делает это на русском языке:
С отношением к военным действиям тоже все не так просто. С одной стороны, война это кровь и убийство, а с другой — самоутверждение людей, самоутверждение нации. Каждый человек хочет самоутвердиться. И в своей позиции по отношению к войне несомненно самоутверждается. Ну и мы все воспитаны все-таки в имперской традиции, а империя объединяет множество народов, объединяет людей.
Армия РФ уничтожает памятники культуры, музеи, библиотеки. А директор Эрмитажа благословляет кровавую бойню от имени мировой культуры. От имени России, которая больше Европа, чем сама Европа. От имени Эрмитажа, ставшего после этих его слов вдруг пустым, вернувшимся во времена Тридцатилетней войны, когда не было еще ни музея, ни города Петербурга.
Сейчас наша страна перешла в другое время. Первый период Скифской войны закончился. Мы отступали, отступали, теперь не отступаем. Сделан поворот. И уже ясно, что окончательный. Все было начато в 2014-м в Крыму. Крым создал ситуацию, когда по-другому уже было нельзя, надо было разворачиваться. Наша страна совершает великие глобальные преобразования. И мы, соответственно, в них и с нею. Наша позиция — спокойная, нормальная работа.
В контекстеПуть в ловушку «умиротворения» Рациональной целью оборонительной войны Украины может быть только полное освобождение от оккупантов своей территории в границах на момент распада СССР. Отбить территорию занятую врагом можно только путем наступления.
Путин объявил миру, что без России нет Украины, что Украина — часть России, которую нужно вернуть на место. Пиотровский объявил миру, что не существует никакой Европы без России.
Находящиеся в собственности его музея вещи — документальное подтверждение права деятеля культуры воспеть войну как инструмент «самоутверждения нации».
Путин и Пиотровский на русском языке объявили остальному миру войну на уничтожение. Путину, правда, нужно уничтожить только несколько соседних государств. А Пиотровскому — показать всей Европе, что ее культура уже принадлежит России по праву собственности на музейные сокровища.
В Петербурге больше картин датского придворного живописца, писавшего русский императорский двор, чем в самой Дании, Рембрандт за триста лет висения в Петербурге стал русским, Матисс и так всегда был нашим, вот и мы сейчас переписываем мировую историю по-русски. Правда, переписываем кровью, убивая украинских детей, но Пиотровский же всё объяснил: «Каждый человек хочет самоутвердиться».
Говоря «Эрмитаж», человек редко задумывается о происхождении самого слова — уединения отшельника в пустыне. Эремит окружает себя самым необходимым для воспарения духа к высшим ценностям. Когда мы говорим «Эрмитаж» сегодня, мы подразумеваем, наоборот, необычайное материальное богатство, хранилище бесценных памятников культуры. Пиотровский не случайно то и дело поминает часто дорогой, но не бесценный артефакт — яйца Фаберже.
Сейчас эти ценности — и сам музей, и город, в котором этот музей находится, и страна, в которой находится этот город, оказались во власти людей, которые считают себя хозяевами русского языка и толкователями мировой истории.
Оказалось, что для самоутверждения России им приходится бомбить города, убивать людей в соседней и в своей стране.
Не опасаясь, что кто-то мог бы перехватить у хватов и катов главное их пропагандистское оружие — сам русский язык, тот язык, на котором Михаил Пиотровский объявил о начале второго этапа Скифской войны. Выступая от имени «скифов» («да, скифы мы, да азиаты мы, с раскосыми и дикими очами»), Пиотровский грозит Западу повторением побед варваров над Римской империей и скифского войска над персидским царем Дарием за тысячу лет до того.
В контекстеДерусификация Украины ...Но ведь и до войны языковая политика Киева носила радикальный характер. Именно запретительные языковые законы дали основания для обвинений в нацизме. Если это слово режет слух, то – в ультранационализме.
Весь сок своей учености Михаил Пиотровский изивает по славу агрессии против Украины. Никто не мог заставить директора Эрмитажа забираться так глубоко ради подтверждения простой лояльности.
Ведь войны, которые он прославляет — от скифских до Тридцатилетней — опустошают не только вверенные Путину и Пиотровскому страну и музей.
Один — от невежества и чекистской примитивности, другой — от большой учености и чрезмерной риторической ловкости, но оба деятеля символически объявляют свою миссию оконченной.
Заключать мир остальной мир будет уже не с путиными и пиотровскими, а с теми, для кого русский язык перестанет быть языком угроз, войны и смерти.
* * *
Гасан Гусейнов
RFI