Как Гиппиус попала в ловушку в эмиграции
Разговор о предреволюционных дискуссиях, протекавших в России в начале XX века, не может быть полным без упоминания одной из главных фигур тех лет — писательницы и поэтессы Зинаиды Гиппиус.
Потеряв роль покровительницы интеллектуально-философского движения, столкнувшись с невозможностью публиковаться в России, она вместе с супругом Дмитрием Мережковским стала центром притяжения сограждан, которым тоже не нашлось места в СССР, однако неосторожность мужа стоила ей благополучия.
«Газета.Ru» рассказывает о жизни и пути писательницы.
В контекстеКак стихи становятся песней Первым, кто спел «Город золотой», стал Алексей Хвостенко, позже композицию услышала Елена Камбурова и, сильно переработав, тоже взяла песню на вооружение. И только в 1984 году на одном из концертов зрители услышали «Город» в исполнении Гребенщикова.
Для писательницы и поэтессы Зинаиды Гиппиус, завоевавшей к началу XX века статус одной из ключевых фигур «Серебряного века», творчество на протяжении первой половины жизни было неразрывно связано со служением высшим, «надмирным идеалам»: свои стихи она сравнивала с молитвами, называла их формой словесной музыки, молодые поэты считали ее суд строгим и суровым — Гиппиус требовала полной отдачи служению красоте и истине в духовно-религиозном понимании.
Перелом в ее мировоззрении можно обозначить с точностью до конкретной даты — его причиной стал разгон шествия рабочих к Зимнему дворцу 9-го января 1905 года, подавленный по приказанию Николая II с применением оружия.
В результате событий, получивших название «Кровавое воскресенье», были убиты более 100 демонстрантов.
Произошедшее произвело столь мощный эффект на Гиппиус, что в ее творчество стали проникать политические и гражданские мотивы, которые писательница раньше была склонна обходить стороной. В это же время усилилась неприязнь, которую она вместе с супругом Дмитрием Мережковским испытывала к действующей власти. Гиппиус утвердилась во мнении, что «самодержавие — от Антихриста».
В 1906 году супруги уехали в Париж на два года, а после возвращения с новой силой принялись за общественно-литературную деятельность, в их квартире стали проводиться собрания религиозно-философского общества.
Начало Первой мировой войны стало горьким подтверждением их мрачных прогнозов, однако оставаться в стороне от происходящего Гиппиус не хотела — в военное время она писала российским солдатам письма на фронт от имени трех «простых женщин», чаще всего они содержали в себе стихи.
Февральская революция вселила в Гиппиус надежду на скорое окончание войны — работу Временного правительства она связывала с началом работы над реализацией принципов, обсуждавшихся в кругах интеллигенции. В это же время произошло сближение ее и Мережковского с Керенским. Дальнейшие события изменили ее отношение к политическим фигурам этого переходного времени.
«Как для мышей все делится на них, мышей и на кошек, так для этих «революционеров» одно деление: на них, левых и — на правых. Все Керенские знали (и это уж в кровь вошло), что они «левые», а враг один — «правые». Революция произошла, хотя они ее и не делали, «левые» восторжествовали», — писала она в дневниках.
В частности, ее возмущение вызывало легкомысленное отношение правительства Керенского к большевикам из-за идеологической близости. Она подчеркивала, что сторонники партии Ленина уже «давно у них взяли лозунги для победы и гораздо умнее с ними обращались».
Настоящим крахом надежд на позитивные изменения стала Октябрьская революция — для Гиппиус и Мережковского победа большевиков означала не только приход ко власти их политических врагов, но и сошествие на Россию темных сил, «надмирного зла», «грядущего Хама».
В дневниках тех лет Гиппиус писала о неспособности людей протестовать из-за голода, о массовых убийствах граждан сотрудниками ЧК, о горах мертвых лошадиных тел на улицах.
В 1918 году она составила сборник «Последние стихи», а в декабре 1919 года Мережковскому удалось получить мандат под разрешение на выезд из города для чтения красноармейцам лекций по истории и мифологии древнего Египта. Они покинули Петроград вместе с Гиппиус и отправились в Минск через Бобруйск, по пути публикуя статьи антибольшевистского характера в местной прессе.
Перебравшись в Варшаву, супруги сблизились с польским отделением Русского комитета, начали вместе редактировать газету «Свобода». В октябре 1920 года они обосновались во Франции, где основали общество «Зеленая лампа», которое должно было послужить площадкой для разрозненных эмигрантов, которые были вынуждены бежать из России.
В контексте«Разберись, кто ты — трус иль избранник судьбы»? «Разберись, кто ты — трус иль избранник судьбы, и попробуй на вкус настоящей борьбы». Конечно, он просто пел свои стихи. Но он делал это так, что, как и тогда, в восемь лет, я сегодня, слыша Высоцкого, хочу быть сильным и честным.
После убийства эмигрантом предпоследнего президента Франции Поля Думера положение русских в Париже серьезно ухудшилось. Одновременно с этим творчество Мережковского, который уделял в своих романах много внимания истории Италии и Рима, стало набирать популярность в Италии. После серии лекций о Леонардо да Винчи в 1932 году они по приглашению Бенито Муссолини переехали из Франции в Италию на три года.
Гиппиус была шокирована заключением советской власти с гитлеровской Германией «Пакта о ненападении», который писательница назвала «пожаром в сумасшедшем доме».
В это же время она написала статью «Опыт свободы», в которой подвела неутешительный итог идеологическим исканиям эмиграции «младшего поколения».
Но главный удар ожидал ее с самой неожиданной стороны — после нападения войск Германии на СССР ее муж обратился к немцам по радио с призванием бороться с большевистской властью.
Сама писательница занимала непримиримую антигитлеровскую позицию. Ее секретарь Владимир Злобин писал, что после речи Мережковского она сказала ему: «Теперь мы погибли».
Призыв Мережковского стали тиражировать в газетах, его необдуманный шаг разрушил практически все связи как в эмигрантском сообществе, так и среди европейцев.
Их квартиру в Париже опечатали за неуплату аренды, а в конце 1941 года умер муж, с которым Гиппиус «не разлучалась ни на день».
Последние годы своей жизни, которые писательница провела практически в одиночестве, она вернулась к стихам, работала над биографией своего супруга, которую не успела закончить. Гиппиус много работала по ночам, доводя себя до изнеможения.
Как вспоминала Надежда Тэффи, в последние месяцы она стала хуже слышать, из-за чего гостям приходилось кричать в ее квартире. В своих мемуарах Тэффи рассказывала, что серьезное ухудшение в состоянии ее подруги началось после посещения парикмахера, у которого та хотела делать прическу «индефризабль».
«У нее отнялась правая рука. «Это оттого, что Дмитрий Сергеевич, гуляя, всегда опирался на мою руку», — говорила она. И мне казалось, что эта мысль ей приятна потому, что она давала желанный смысл и как бы освящала ее страдания. Последние дни она лежала молча, лицом к стене и никого не хотела видеть», — писала Тэффи.
Гиппиус всего на неделю пережила окончание Второй мировой войны — она умерла 9 сентября 1945 года. По словам Злобина, перед смертью по ее щекам скатились две слезы, а на лице проступило «выражение глубокого счастья».
Последней ее дневниковой записью стали слова: «Я стою мало. Как Бог мудр и справедлив».
* * *
Борис Шибанов
«Газета.Ru»