О фильме Алексея Красовского
Сцена из фильма «Праздник». (Кадр из фильма: «Deutsche Welle») 🔗
3 января Алексей Красовский покажет в интернете свой многострадальный фильм «Праздник». Заметим — многострадальным он стал еще до того, как хоть один человек его увидел.
История травли Красовского за его анонс «Праздника» как комедии, действие которой происходит в блокадном Ленинграде, уже всем известна, описана подробно, но — увы — еще наверняка не закончена.
Сотни троллей с котиками вместо собственных физиономий продолжают писать гневные комментарии под роликом-трейлером фильма, сводя комментарии к идее «кощунства». Как бы ни хотелось, но отмахнуться от этих безликих блюстителей нравственности нельзя — они лишь шестерки, обслуга официального мнения и цензурного аппарата.
Как поведут себя эти «персонажи» после показа фильма в youtube — мы узнаем в ближайшее время, но пока отметим неоспоримый факт: Алексей Красовский опередил время, сумев противостоять цензуре — и той, что прячется под маской госфинансирования, и ее родной сестре, что шифруется под именем «прокатное удостоверение».
В контекстеГлазами Смерша Для сегодняшней Лубянки, как и для вчерашней и позавчерашней, Валленберг не стал более понятной фигурой. Они смотрят на него глазами Смерша 70-летней давности. Как, впрочем, и на Катынское дело, да и на всю историю страны. Где миф, как нас учит министр Мединский, важнее факта.
Картина снята на собственные средства — самого режиссера и оператора Сергея Астахова, вложения в фильм минимальные, учитывая, что действие происходит в одном-единственном интерьере, а список действующих лиц ограничивается шестью.
А за прокатным удостоверением режиссер даже не стал обращаться, что не вызывает ничего, кроме понимания и уважения.
Все это в первом приближении похоже на то, что называется «независимый кинематограф». Вряд ли зрительские финансовые вливания окупят даже те скромные затраты, на которые пошли авторы фильма (хотя подождем – мало ли), но ведь и Волга начинается с крошечного ручейка. Как знать – может, мы присутствуем при создании новой, необходимой модели существования отечественного кино.
А теперь — о «кощунстве» Красовского и его команды. Как говорится, ищите и обрящете. Ищите, неустанные тролли, ищите, адепты «патриотизма», ищите, вершители официальной заскорузлой культуры. Стоит только посмотреть фильм, как сразу станет ясно: этот фильм не может никого оскорбить. Кроме, разумеется, тех, кто готов с мощным фонарем искать в нем кощунство, да так и не найдет.
Потому что картина Красовского — это бесконечное уважение по отношению к тем, кто действительно страдал в войну, умирал, голодал, погибал под бомбами
— в то время как небольшая кучка людей страдала лишь оттого, что у них забрали кухарку и приходится самим ощипывать курицу. Хотя подозреваю, что начальникам троллей действительно может показаться чудовищной сама мысль о том, что у них могут отобрать кухарку. Посочувствуем. Тем более что кухарок у них рано или поздно отберут, и фильм «Праздник» — об этом тоже.
Итак. 31 декабря 1941 года. Где-то под блокадным Ленинградом в секретном и очень уютном доме живет и собирается встречать Новый год семья профессора Воскресенского. Глава семьи, профессор Георгий Воскресенский (Ян Цапник) — ученый-микробиолог, по заданию партии разрабатывающий бактериологическое оружие.
Его жена Маргарита (Алена Бабенко) — дама в соку и в папильотках.
Сын Денис (Павел Табаков) — юный восторженный инфантил.
Его сестра Лиза (Анфиса Черных) — рефлексирующая красотка.
Еще есть знакомая Дениса Маша (Ася Чистякова), «девушка из народа», с которой юноша познакомился в бомбоубежище и которую привел домой встретить вместе Новый год. В середине фильма появляется еще один герой — мутный человек Виталий (Тимофей Трибунцев), новый жених Лизы, якобы фронтовик, якобы потерявший на фронте якобы ногу.
Благородное семейство собирается встречать Новый год — мирно, любовно, как и полагается его встречать, с вкусной едой на столе. Ну в общем, так, словно и нет войны.
Их планы нарушает та самая Маша из бомбоубежища — голодная, засыпающая на ходу в прямом смысле слова, похоронившая два дня назад родителей. Тут семейство и вспоминает, что за окном — война и блокада, и пускается в разные умственные ухищрения, чтобы по возможности безболезненно объяснить Маше, откуда все эти деликатесы на столе.
А тут еще выясняется, что из лаборатории главы семьи украдены бактерии, и судя по всему, это сделал бывший жених дочери, который и втерся в доверие семьи исключительно ради бактерий. Шпион, одним словом. В результате в доме — шум, гам, раскардаш и «срывание всех и всяческих масок».
Алексей Красовский – человек отважный. Он мог бы сделать героями не семью ученого, а семью партийного бонзы, и тогда всем бы стало ясно, что это фильм «о нас» и «о них». Тогда можно было бы радостно объявить, что «Праздник» — фильм об отечественных чиновниках всех времен, о тех, кого высмеивал еще Гоголь, а теперь мы всей страной ненавидим и презираем.
Но в центре рассказа – ученый, приличный человек, очень милый, интеллигентный и мягкий. И он — не враг, он — один из нас. То, что принято называть когнитивным диссонансом, падает на головы зрителя, не привыкшего к рефлексии. Одно дело — ненавидеть зажравшихся противных чиновников, и совсем другое — искать проблемы в своем кругу.
И в этом смысле фильм оказался круче, чем мы изначально ожидали. Потому что во многом он — о нас.
О хороших добрых людях, которые живут «под собою не чуя страны». Про справедливых либералов, которые искренно удивляются «за что украинцы нас не любят и почему не пускают к себе хороших людей?» - так же искренно забывая, что Россия ведет войну на территории Украины. Про некоторых «оппозиционеров», которые уверяют, что повышение пенсионного возраста — это хорошо, потому что ведь так прекрасно работать с огоньком в 60 лет. Про всех Марий-Антуанетт, про хлеб и про пирожные.
В фильме есть один коротенький диалог, в котором все это сконцентрировалось и который, собственно, поясняет, о чем фильм. «Что случилось? — спрашивает сын. — Нас что — захватили немцы?» — «Хуже, — отвечает мать, — у нас забрали Любу (кухарку. — авт.)»
«Праздник»
Фамилию Воскресенские герои носят не зря. Здесь не что иное, как прямой отсыл к Булгакову и его «Собачьему сердцу». Профессор Воскресенский и профессор Преображенский — словно близнецы-братья. Наше сознание почему-то сделало профессора Преображенского положительным персонажем. Понятно почему — по сравнению с Шариковыми и Швондерами он и правда умница, интеллигент и вообще душка.
Но Булгаков относился к нему серьезнее и критичнее, отмечая и осуждая его безответственность как ученого и его недальновидность как исследователя.
Обладая талантом и знаниями, а значит, умея по сути управлять Вселенной, Преображенский создает воплощение Зла — Шарикова, тем самым уподобляясь Франкенштейну и поощряя размножение швондеров.
По сюжету «Собачьего сердца» Шарикова удается затолкать обратно в собачье тело, но в жизни, как мы знаем, «родить обратно» нельзя. Единожды выпущенные в свет, шариковы множатся и рулят нашей жизнью. Профессор Воскресенский — такой же талантливый и такой же безответственный. Преображенский выпустил в мир Шарикова, Воскресенский — неких бактерий. Кто знает, не расползлись ли эти бактерии по планете, не отравили ли мозги ее населения?
Правда, Преображенским двигало научное тщеславие, а Воскресенским — задание партии. Чуть-чуть оправдать обоих может лишь то, что оба наверняка закончили свои жизни где-то в подвалах Лубянки, получив пулю в затылок. Но это будет уже потом.
В фильме есть еще один персонаж. Невидимый, но важный. Обездвиженная и безголосая бабушка на втором этаже, объявляющая о своих желаниях и эмоциях ударами палки в пол. Этот такой глас сверху — то предупреждение, то возмущение, то вопрошение.
Актеры в фильме играют очень неровно, молодежь явно проигрывает старшим. Старшие получились яркими — и неожиданно острая Бабенко, явный лидер актерского ансамбля, и непривычный Цапник, и лицедействующий Трибунцев, чем дальше, тем уверенней утверждающийся на месте одного из самых интересных российских актеров.
Оператор Сергей Астахов с помощью своей камеры создает полусказочный-полуреальный мир полулюдей-полуфункций, то разглядывая их вблизи, то отстраняясь.
Почему и за что травили и еще будут травить Алексея Красовского — понятно. «Праздник» выламывается из общей концепции истории Второй мировой войны, из официальной системы мифов, осью которой усилиями госпропаганды стал необсуждаемый героизм народа и его пастырей. Ключевое слово в этой мифологии — «необсуждаемый».
Великая Отечественная война давно стала главным подспорьем власти, а с некоторых пор, когда одна за другой начали отпадать опоры любви к власти, — и единственным. Нам уже разрешили ставить под сомнение величие Великой октябрьской социалистической революции, нам позволено поругивать Сталина — не сильно, конечно, но немножко можно, аккуратненько. Но сомневаться в правильности каждого шага, каждого решения, каждого приказа руководства страны во время Великой Отечественной – даже не пытайся.
Великая Отечественная стала священной коровой, на которую и косо не взгляни, а уж попытаться что-то проанализировать, над чем-то посмеяться — это бунт.
Поэтому травят и будут травить дальше за любое неканоническое изображение любых событий тех лет.
А пока «Праздник» ищет способы добраться до зрителя, другой фильм о военных событиях — «Т-34» — занимает первую строку по кассовым сборам в стране за первые дни нового года.
Приключенческое кино с неизменным Александром Петровым в главной роли, с героическим экипажем танка Т-34, сумевшим вырваться на своей боевой машине из немецкого концлагеря, с глупыми фашистами — у этого фильма были бы шансы стать незатейливой военной сказкой, если бы не два момента: излишний, а оттого глупый пафос — например, главный герой, плененный противником, появляется то с отросшей бородой и в белом покрывале на голове, то бичуемый целой командой фашистов (понятно, на кого намек?), чтобы он сказал им свое настоящее имя, — у фашистов ведь зимой 41-го не было других забот, как целым взводом выбивать из пленного танкиста его имя самыми изощренными пытками.
Второй момент — контекст. В этом контексте — другой фильм о событиях зимы 41-го, тот, о котором только что говорили, «Праздник» Алексея Красовского.
Причем ведь «Праздник» даже не разрушает государственный миф — он просто его не поддерживает, он о чем-то другом.
Вот о том самом как раз — о водоразделе, о своих и чужих, о честности и бесчестии. Так что фильм свою задачу выполнил — он разворошил осиное гнездо, в очередной раз показав жесткое неприятие любой не официальной точки зрения.
Как встретишь новый год — так его и проведешь. Грустно это.
* * *
Екатерина Барабаш
«RFi»