Хуже всего оставить всё как есть
Заложники: кто из них ещё жив? Инсталляция в Тель-Авиве. (Фото: «Nautilus»)
История ХАМАС — это история проекта, который свернул не туда. Изначально Израиль, обеспокоенный влиянием ООП в палестинской среде, решил отрезать от ООП и Арафата «улицу».
В контекстеНездоровый альянс между левыми и мусульманскими экстремистами Ценности, которые лежат в основе этой демократии, заслуживают того, чтобы их помнить, лелеять и бороться за их сохранение, даже когда мерзкая коалиция приветствует тех, кто похищает и убивает якобы во имя религии. Это не «социальная справедливость». Это давно известные преступления.
ООП декларировала практически светскую повестку и идеологию левого толка, что воспринималось низовой аудиторией со значительным непониманием.
Оторвать улицу от светской ООП было решено через создание клерикальной организации благотворительного и гуманитарного толка, ведущей работу среди самых обездоленных и, соответственно, перетягивать их из политики в область решения насущных проблем.
Израилю это удалось, структура была создана под зонтиком братьев-мусульман, которые в значительной мере имели уклон в социальные программы, религиозное образование и решение гуманитарных задач.
При этом само движение никак особенно не определяло своего отношения к ООП — ни поддерживая, ни противостоя ему.
Ситуация изменилась во время первой интифады в 1987 году. Организация была буквально вынуждена включаться в события, и очень быстро возникло радикальное крыло, которое привело к трансформации движения, названное Движением исламского сопротивления — собственно, на арабском это и звучит как ХАМАС.
Две политические организации палестинцев, имевшие единственный разделяющий признак — отношение к религии — были обречены на жесточайшую конкуренцию за аудиторию, и в итоге произошло разделение и размежевание по территориальному признаку.
ХАМАС выиграл выборы в Газе и с тех пор получил там эксклюзивное право на свою версию палестинской государственности. ООП к тому моменту перешла к политике соглашательства и потеряла значительную часть своих приверженцев, зато создала довольно обширный слой людей, для которых мирная жизнь была существенно более предпочтительнее борьбы за абстрактные идеалы.
В контекстеМожно ли зло оставить ненаказанным? Сейчас наше израильское руководство заключило договор с ХАМАСом об обмене арабских террористов на заложников. Для него у израильтян нет противоположной стороны договора.
ХАМАС при этом стал заложником своей аудитории — сектор Газа циклично воспроизводил социальные взрывы,
поэтому сохранение власти потребовало от ХАМАС стать более радикальным, чем его электорат.
Что привело к возникновению системы с положительной обратной связью — аудитория подтягивалась к радикализму лидеров, лидеры были вынуждены ужесточать риторику.
Очевидно, что такое развитие событий вообще никак не вписывалось в исходный план израильтян, но это та ситуация, которая всегда получается, когда ты пытаешься работать в изначально динамичной неравновесной среде.
Израилю пришлось переключаться от прямого управления к бесструктурному, что не менее сложно, но по крайней мере это именно управление, а не рефлексия.
В контекстеЧто такое «пропорциональный ответ»? Ни в коем случае нельзя допускать, чтобы мирные жители становились мишенью, как это сделал ХАМАС 7 октября. Позволить преступникам избежать последствий только потому, что они скрываются среди мирного населения, значит превратить в фарс любую концепцию международного права.
Очевидно, что безостановочный рост радикализма ХАМАС рано или поздно, но приводил к черте, за которой любые издержки по закрытию проекта перестают считаться неприемлемыми.
И в этом смысле предположение, что за событиями 7 октября стоит холодный и циничный, но именно расчет на прекращение существования ХАМАС, причем со стороны самого Израиля (а точнее, каких-то крайне влиятельных групп его элиты) не выглядит избыточно неправдоподобным.
Сложно организованная провокация с элементами косвенного управления событиями могла и не сработать, но теперь она фактически дала Израилю карт-бланш на решение задачи.
Правда, с довольно ограниченным промежутком времени на это решение.
Долго и вдумчиво решать не получится, времени очень мало. Поэтому возможно, что в конечном итоге удастся решить задачу лишь частично.
Но хуже всего — это вообще оставить всё как есть.
Особенно после того, что произошло 7 октября.
* * *
Анатолий Несмиян
«Telegram»