Интервью
Аэропорт им. Бен-Гуриона. (Фото: «Nautilus»)
Израильские военные нанесли во вторник удары по международному аэропорту в столице Йемена городе Сана. Об этом сообщили представители контролирующей Сану радикальной шиитской группировки хуситов «Ансар Алла».
Ранее израильские военные опубликовали предупреждение гражданским лицам о необходимости покинуть аэропорт и прилегающие к нему территории.
Израиль назвал атаку на столицу Йемена ответом на ракетный обстрел тель-авивского аэропорта Бен-Гурион 4 мая, в результате которого несколько человек были ранены, а международные авиакомпании приостановили полеты в Израиль.
Об этом и о том, какие цели преследует военная операция в Газе, русская редакция RFI поговорила с израильским журналистом Дмитрием Дубовым.
RFI:
Израиль в последнее время не сказать чтобы оставался на первых полосах мировых СМИ, но периодически новости с Ближнего Востока будоражат медиапространство.
Дмитрий Дубов:
Ну, во-первых, у нас тут баллистическая ракета упала недалеко от международного аэропорта Бен Гурион, и, в связи с этим, нас покинули многие авиакомпании. Поверьте, для нас это большое потрясение. Многие израильтяне по этой причине не смогли вернуться домой.
Израиль справился или почти справился с грозной Хезболлой, ХАМАС тоже сейчас особой военной угрозы не представляет, а вот с хуситами справиться не могут.
Удар по аэропорту имени Бен-Гуриона многих удивил, потому что всегда казалось, что Израиль обладает такими системами защиты, которые способны защитить и граждан, и инфраструктуру. В данном случае все обошлось без жертв, но все же.
В контекстеХуситы топят США Увы, приходится признать, что операция международной коалиции, на которую США уже затратили около миллиарда долларов, не только не сдержала активность хуситов в Красном море, но и привела к усилению их позиций в Йемене и других арабских странах.
Сравнивать хуситов в Йемене с Хезболлой или с ХАМАСом — не совсем верно, потому что и расстояния большие, и у нас там нет такой разведки, как в Газе или в Южном Ливане.
Понимаете, в чем дело, мы почему-то привыкли к тому, что это нормально, что Израиль сбивает баллистические ракеты, выпущенные на расстоянии 2000 километров, которые летят куда-то в космос.
Я только напомню, что первый такой перехват был произведен именно в ходе этой войны вообще впервые в истории — такого никогда до сих пор не было!
Это, на самом деле, штука очень тяжелая. И, кстати говоря, процент успеха 95% и выше, но периодически бывают сбои.
Слава богу, что эта ракета, запущенная хуситами упала в апельсиновой роще, но так получилось, что недалеко от аэропорта.
Никакого ущерба там не было, но, по большому счету, международные авиакомпании справедливо для себя решили, что им не нужна эта головная боль.
Действительно ситуация неприятная, она расследуется, но это не говорит о том, что у нас «дырявая» система ПРО. Понимаете, герметичных систем пока нет. Может быть придумают.
Что касается хуситов, то, знаете, они, как черт из выскочили, и трудно их туда обратно затолкать — такакя проблема есть.
Но если говорить обо операции, то она из серии самых сложных с самолетами-разведчиками, самолетами-заправщиками, а самое главное, что Йемен это страна со сложнейшим рельефом. Ну и самое важное — цепочки поставки оружия из Ирана, которые необходимо разрушать.
Потому что пока существуют Иран с его амбициями, он будет подпитывать хуситов своими ракетами и поставлять комплектующие для того, чтобы те нажимали на кнопки и запускали вот это чудо техники.
Еще одна важная тема, это операция в Газе. Как-то все надеялись, видимо, что до освобождения заложников это не случится.
В контекстеПодлое шоу нелюдей Даже в нацистской Германии были немцы, которые спасали евреев. Ни один житель Газы не спас ни одного заложника. Многие, многие «невинные» жители Газы принимали участие в похищении и убийстве, и еще больше людей вышли сегодня и 7 октября, чтобы отпраздновать возвращение еврейских младенцев в гробах.
Относительно планов по расширению операции, говорится давно и это не стало для нас сюрпризом. Несколько в тумане цель этой операции, поскольку мы понимаем, что боевой потенциал ХАМАСа уже не тот, каким он был раньше, но что конкретно там необходимо делать и для чего необходимо призывать резервистов? Лично я до сих пор не понимаю.
То есть я не претендую на роль эксперта, но мне кажется, что операция в Газе сегодня становится не столько военной, сколько полицейской.
Очень похоже на то, как американские военные триумфально взяли Багдад и потом были долгие годы иракского болота.
В Афганистане отдельные ячейки местных террористов нападали на американских военных. Сдается мне, что такой сценарий в Газе становится сегодня более реалистичным день ото дня.
В самом Израиле ведется очень оживленная дискуссия (если ее так можно назвать) относительно этого этапа наземной операции. Потому что есть более чем веские основания для подозрений или опасений относительно судьбы заложников, потому что мы опасаемся, что это военное давление на ХАМАС не заставит ХАМАС пойти на уступки.
И в этой связи опять же возникает вопрос об уместности этой операции на второй год войны. Почему именно сейчас? Что там будет делать армия? Какого- то понимания, о чем эта история, у нас пока нет.
Но похоже, что операция еще не началась и когда начнется непонятно. Вроде бы добро от США не получено.
Мы не говорим, что эта операция начнется на 100%. Она точно не начнется до визита Дональда Трампа в наш регион. Трамп в середине месяца планирует посетить Саудовскую Аравию, Бахрейн и Объединенные Арабские Эмираты, и до этого времени есть некая надежда на то, что за оставшиеся дни стороны могут прийти к какому- то соглашению.
Не знаю, насколько это вообще перспектива реальна, но, предположим, время есть, и мы исходим из того, что если прорыва не будет, у Нетаньяху не будет поводов говорить, что он попытался и операция начнется.
Что там будет? Контроль над значительными территориями в секторе Газа с целью создания буферных зон.
Логика такая: разделить сектор на не сообщающиеся друг с другом анклавы, чтобы купировать эту территорию и не дать возможность боевикам передвигаться по сектору.
Отдельный вопрос — распределение гуманитарной помощи. Тут тоже очень много споров, потому что это вопрос не военного, а гражданского контроля над территорией сектора, и он имеет уже последствия куда более серьезные с точки зрения международного статуса и права.
Одно дело мы воюем на территории врага, другое дело мы контролируем территорию врага и занимаемся, например, вопросами гражданской администрации. Тогда это превращает нас в официальный статус государства — оккупанта.
Можно ли говорить, о том, что со стороны военных есть поддержка действий правительства? Я имею в виду начало военной операции в Газе.
В контекстеНе любой ценой Когда на Аялоне вопят, что «операцию нельзя продолжать, покуда в Газе есть заложники», Синуар понимает, что освобождать их никак нельзя – если он вообще собирается остаться в живых. Ведь, если он их отпустит, военная операция продолжится, а давление слева ослабнет, что для него совсем не кстати!
Здесь вопрос, на самом деле, чуть более сложный, чем кажется. Нельзя говорить, поддерживает армия правительство или нет. На войне демократии нет — военные выполняют приказы. В данном случае речь идет о том, поддерживает или не поддерживает все общество действия армии и действия правительства. И здесь, конечно, консенсуса нет.
Общество разделено, расколото. Например, по вопросу об освобождении заложников. Многие считают, что необходимо освобождать заложников даже ценой прекращения боевых действий.
Это противоречит той реальности, в которой мы находимся.
Война продолжается вот уже более полутора лет в активной и в пассивной фазе. Армия, как институт, выполняет приказы, которые определяет Генеральный штаб в соответствии с политикой правительства.
В Израиле снова возобноовились акции протеста против действий правительства, но во многих странах действия и слова Нетаньяху проецируют на всю страну и на всех граждан. На ваш взгляд есть ли возможности решения этой проблемы?
Меня, честно говоря, в последнее время все меньше и меньше интересует, что думает мир. И конкретно даже не политики, а журналисты о том, что происходит у нас в Израиле. Просто потому, что я устал от цинизма и двуличия.
Что бы мы ни делали, кто бы ни стоял во главе правительства, нас, наверное, будут продолжать ненавидеть.
Это отдельная тема. Мне кажется, что современный антисемитизм в мире достигает каких то пугающих масштабов. Он замаскирован под критику Израиля.
Как лояльный израильский гражданин, который имеет собственные политические взгляды, разговаривая с коллегами за рубежом, последнее, что буду делать, представлять моего премьер министра, как исчадье ада. Я за него не голосовал, но он легитимный премьер министр.
Я бы не стал говорить о том, что кто то ненавидит Нетаньяху. Мы его критикуем, я его критикую, но я никогда не буду использовать в своем вокабуляре слово «ненависть».
Вопрос о присутствии Биньямина Нетаньяху на посту премьер министра, это вопрос внутренней, израильской политики. Безусловно, я считаю, что необходимо проводить выборы и легитимным способом возвращать мандат народу, и спрашивать мнение народа относительно того, что мы думаем о том, должен ли Нетаньяху оставаться на посту премьер-министра. У этого вопроса есть два ответа «да» или «нет».
В контекстеЕвреи на стенах Вот уже несколько лет главной темой для художника стала борьба с антисемитизмом. «Борьба» – в буквальном смысле. Потому что те муралы, которые он рисует на улицах, уничтожают вандалы – но Паломбо приходит и рисует их снова. Он говорит, что это похоже на войну, только перенесенную на городские стены.
Возможно, поэтому, если вопреки моей личной позиции Биньямин Нетаньяху снова станет премьер министром, он, с моей точки зрения, продолжит оставаться легитимным премьер министром.
Мне кажется, что сегодня отношения между Израилем и многими западными странами находятся не в лучшей своей стадии.
На удивление мы достигаем большего понимания со странами Персидского залива, с которыми у нас есть мирные соглашения, несмотря на продолжающуюся войну.
По крайней мере, мы понимаем, в какой парадигме существуем, по каким правилам мы играем. А в отношениях с Западом, мне кажется, такое понимание сегодня куда то ушло.
А почему, скажите, пожалуйста, плохая работа дипломатов, плохая работа министерства иностранных дел?
Не дай бог никому в мире пережить то, что пережил Израиль 7 октября 2023 года. Оправдываю я войну в секторе Газа так, как она идет сейчас. Нет, но мне кажется, что это не толерантно.
У меня очень много слов критики в адрес нашего МИДа, в адрес нашей дипломатии, нашего политического руководства.
Однако мне кажется, что проблема заключается, по крайней мере, не только в этом, а в том, что мир почему то решил, что мы должны доказывать ему, что мы правы.
Я не в восторге от того, что я живу в стране, которая воевала до того, когда я сюда приехал, и воюет все 30 лет, которые я здесь живу.
Но я понимаю, что в создавшейся ситуации мы, наверное, не можем позволить себе не воевать.
Есть ли у нас способы прийти к ситуации, в которой мы сможем себе это позволить? Да. И это один из поводов для критики, которую я озвучиваю в адрес нашего руководства.
Однако еще раз повторю, что мы не должны оправдываться ни перед кем за то, что мы существуем и хотим дальше продолжать жить.
Несколько недель назад, бывший заложник Саша Труфанов встречался с Путиным, который в опубликованном видео говорит о «благодарности ХАМАСу». Нет претензий к Саше и к семье, которая пережила не только ужасы плена, но и потерю — 7 октября 2023 года погиб Сашин отец.
Израиль все это время молчал и вот 6 мая Нетаньяху в телефонном разговоре с Путиным поблагодарил его «за помощь в освобождении израильского заложника» Саши Труфанова. Я себе представляю, какая была бы реакция на подобные слова, если бы их произнес европейский лидер. Так почему же сначала молчание, а потом еще и благодарности?
В контексте«Помогите мне!» - просит Байден ХАМАС Милый штришок: ХАМАС не только остается, и тем самым фиксируется поражение Израиля, а Израиль еще должен освободить в обмен на заложников, живых и мертвых, террористов-убийц из своих тюрем!
В данном случае молчание и благодарность исходит исключительно от нынешнего израильского руководства. Потому что, например, если смотреть на лидера оппозиции, бывшего премьер-министра Яира Лапида, он, мне кажется, занимает более жесткую позицию по отношению к российскому руководству в том, что касается как Украины, так и позиции Кремля по поводу ХАМАСа.
Я знаю, что и Саша Труфанов и другие освобожденные заложники, делают все возможное, чтобы вытащить людей из плена, и они будут говорить хоть с Богом, хоть с дьяволом для того, чтобы хоть как-то помочь увеличить шансы на освобождение заложников.
Эти люди сами были в плену и очень хорошо понимают, через какой ад приходят те, кто там остается.
В России очень гордятся тем, что у них особые отношения с ХАМАС и один из заложников которые остаются в плену, формально обладает гражданством РФ.
Что касается вашего вопроса, я не буду никого оправдывать, я попытаюсь объяснить. Мне кажется, что израильское руководство предпочитает не искать конфликт там, где его можно избежать.
Россия сложное государство, мягко говоря, с неоднозначным политическим лидером, которое может как угодно себя повести на подступах к Израилю, где-нибудь в районе Сирии.
Если можно было не конфликтовать с ним по этому поводу, то лучше не конфликтовать. Если вы спрашиваете мое мнение, то я считаю, что конечно, в таких ситуациях необходимо реагировать, а не молчать и не благодарить.
* * *
Елена Поляковская
RFI