Десятилетиями чиновники обещали экономический рост - и ничего не получалось
Африка - прорва для выброшенных денег. (Фото: «Nautilus»)
Столица Малави, одной из беднейших стран мира, существует на иностранную помощь. Лилонгве, город, построенный в 1970-х годах Всемирным банком, с его прямыми улицами, заполнен благотворительными организациями, агентствами по развитию и правительственными учреждениями.
В контекстеМягкая колонизация Африки Пекин не страдает никакими политическими комплексами по поводу «демократии», «прав человека» и т. п. западных глупостей. Он готов сотрудничать с любыми режимами, устанавливая с ними личные, почти всегда откровенно коррупционные связи. Для многих развивающихся стран китайская модель привлекательна сама по себе
Неформальные поселения размещают поваров и уборщиц для иностранных чиновников; вход в каждое из них отмечен флагом национального спонсора.
За последние пять десятилетий политики достигли разделения труда: Британия финансирует школы, Япония поддерживает энергетические проекты, Европа поддерживает сельское хозяйство, а Ирландия развивает кустарную индустрию активистов правосудия.
В министерстве здравоохранения, содержащемся на китайские деньги, двери помечены не по отделам, а по донорам.
Расходы на развитие составляют почти три четверти всей помощи. Чаще всего они субсидируют предпочтительные отрасли, часто финансируют строительство инфраструктуры и иногда оплачивают зарплаты учителей.
На среднего малавийца международные агентства тратили больше денег, чем их собственное правительство, каждый год с момента обретения страной независимости от Британии в 1964 году.
Нынешнее состояние Лилонгве демонстрирует амбиции помощи в целях развития; бедность страны отражает её неудачи.
В годы после окончания холодной войны двусторонняя помощь часто связывала раздачу средств с демократическими реформами, поскольку политики считали, что автократические правители удерживают свои страны в бедности.
Затем, в начале 2000-х годов, развитие приобрело более универсалистский оттенок; акцент сместился на создание человеческого капитала через улучшение образования и здравоохранения. С 2004 по 2014 год расходы на помощь увеличились на 75%.
«Было реальное ощущение, - говорит Стефан Деркон из Оксфордского университета, - что если есть время, когда дела должны пойти в гору, то это было оно».
В контекстеСтраж африканской империи золота и алмазов после Пригожина По словам людей, знакомых с деятельностью «Вагнера», он контролирует сеть подставных компаний, через которые группа экспортирует золото, алмазы, пиломатериалы и другое сырье со своей базы в ЦАР.
Дела не пошли в гору. С 2014 по 2024 год 78 беднейших экономик мира росли медленнее, чем в десятилетие до 1970 года, когда помощь только появлялась. Это, пожалуй, неудивительно, учитывая более ранние исследования.
В 2005 году Всемирный банк подготовил анализ двух десятилетий помощи в целях развития, изучив историю своих получателей.
Исследователи пришли к выводу, что его гранты и займы не повлияли на рост. В 2019 году МВФ пришел к аналогичному выводу.
Как отмечает Чарльз Кенни из Центра глобального развития, аналитического центра: «Нет страны, которая действительно выросла благодаря помощи».
Вместо укрепления способности стран-получателей предоставлять общественные услуги, помощь часто ослабляет её. МВФ обнаружил, что увеличение расходов на развитие, как правило, приводит к снижению налогов.
В прошлом году Ави Ахуджа из Нью-Йоркского университета пришел к выводу, что это создает менее конкурентоспособные политические системы, поскольку действующие политики используют деньги для получения голосов.
Что стоит за этой неудачей? Организации помощи часто критикуют за растрату денег на бюрократию.
В действительности они сталкиваются с более фундаментальной проблемой: они понятия не имеют, как стимулировать экономический рост.
Теория, лежащая в основе большей части западной помощи, на протяжении десятилетий была строго либеральной (в британском смысле). Чиновники надеются создать частный сектор, который может экспортировать на глобальные рынки, школы, способные обеспечить фирмы работниками, и инфраструктуру, которая привлечет инвестиции.
Получателей поощряют демонтировать регулирование, которое стоит на пути свободных рынков, и сокращать ненужные расходы.
В контекстеСША готовят пути отхода из Африки Именно в Сомали перебазировалось главное управление провинций ИГ, которое занимается финансовыми потоками и координацией других террористических звеньев. В апреле минувшего года сомалийский филиал ИГ заявил, что ему удалось расширить контроль над горными районами северной части Сомали.
Проекты развития в основном пытаются построить целые отрасли, такие как молочное животноводство или рыболовство, с нуля. Условия выплат могут иметь слабый советский оттенок.
Западные чиновники по оказанию помощи часто хотят помешать местным политикам, которые контролируют ключевые отрасли, получать прибыль в результате их проектов, что означает, что они выбирают малоизвестные секторы для налоговых льгот, кредитов и субсидий.
С немногими инвесторами, готовыми вложить капитал, и небольшим интересом со стороны местных политиков, предприятия соответственно проваливаются.
Страны-получатели создали целые бюрократии, посвященные планированию, обеспечению и документированию помощи.
Малавийское государство, например, нанимает гораздо больше людей для управления помощью, чем для надзора за торговлей.
Есть причина для этого. После 60 лет выплат беднейшие страны мира предоставляют государственные услуги сверх того, что было бы возможно с их налоговыми доходами. Многие также полагаются на помощь для поддержания валютных резервов, повышая уровень жизни.
«Первая причина, по которой мы не можем выжить без помощи, заключается в том, что это все наши доллары», - говорит африканский чиновник.
Это делает любые сокращения расходов на развитие, какими бы неэффективными они ни были, кошмаром. Национальные лидеры протестуют, что им придется сократить расходы на клиники или школы, или сопротивляться ослаблению привязки валюты.
Действительно, ловкие политики должны как работать с донорами, чтобы поддерживать работу служб, так и уклоняться от сложных реформ, которых они добиваются, чтобы не расстраивать избирателей.
Правительства Египта, Кении и Пакистана все находятся в этой ситуации, где политики наказываются, когда им не удается удовлетворить обе стороны. В прошлом году в Каире, Найроби и Карачи вспыхнули протесты, когда политики приняли реформы, к которым стремились организации развития.
В конечном счете, их выживание зависит как от получения помощи, так и от непринятия такого рода политики, которая могла бы со временем уменьшить их зависимость от таких раздач.
В контекстеРоссия и Китай в Африке. Конкуренты или союзники? Геополитическое сближение и относительно высокий уровень доверия между Москвой и Пекином создают впечатление, что они действуют в Африке сообща. Но пока свидетельств этому нет.
Более того, не только правительства искажаются помощью. Во многих странах все, от банковской системы до разрешений на импорт, разработано для удовлетворения потребностей доноров. Зарождающиеся отрасли, которые не пользуются благосклонностью чиновников по оказанию помощи, практически не имеют шансов.
Каждый год наиболее связанные и образованные малавийцы возвращаются из университетов за границей не для того, чтобы начать бизнес, а чтобы основать благотворительную организацию.
В будний день они заполняют более шикарные места для обеда в Лилонгве, встречаясь с дипломатами. Большинство живет в двух шагах от центра города, на месте офисов, оплачиваемых агентствами помощи, и получают зарплаты, намного превышающие те, которые доступны в частном секторе.
На ежегодных совещаниях ООН, Всемирного банка и МВФ, которые служат неформальными ежегодными собраниями для международных политиков, политики из развивающегося мира упрекают чиновников по оказанию помощи за то, что они не оказывают им достаточного уважения.
Чем меньше работает помощь, тем более строгими становятся доноры — в надежде переломить ситуацию — и тем больше растут бюрократии по оказанию помощи в странах-получателях. Бедные страны не приветствуют деньги, которые стали фактом жизни; они resentят условия, с которыми они приходят.
Уильям Руто, президент Кении, хочет денег без каких-либо условий в качестве компенсации за десятилетия неправильного развития.
В одном из общественных садов Лилонгве бюрократ, ранее отвечавший за офис USAID в Восточной Африке, перечисляет многочисленные клиники, школы и правительственные учреждения, которые сейчас находятся под угрозой.
Идея о том, что клиники Малави могут никогда не открыться вновь, мучительна для работников помощи и некомфортна для любого, кто считает, что богатые страны обязаны помогать беднейшим в мире.
Тем не менее, тот факт, что общественная жизнь во многих беднейших странах мира остановилась по прихоти Трампа,
отражает, насколько плохо, а не насколько хорошо, работала большая часть старой системы.
* * *
Редакция
«The Economist»
Перевод: Дина Лиснянская
«Telegram»
«Telegram»