Требуется абсолютная решимость
Танковый музей в Латруне. (Фото: «Nautilus»)
Пришло время признать: отговоркам конец. Мы обязаны добиться поставленной цели — не словами, а действиями. Больше никаких пустых обещаний, только настоящая решимость.
В контекстеЗа свет, за воду и за свободу Идею получения взяток от Катара лично премьер-министром вбросил не кто иной, как бывший начальник генштаба и бывший министр обороны Моше (Буги) Яалон. Он уже сочинял историю про незаконно заказанные подводные лодки, потом обвинил ЦАХАЛ в проведении этнической чистки в Газе, а теперь у него катарские доллары в глазах.
С точки зрения теории игр запрещено передавать двусмысленные сообщения. Пока ХАМАС уверен, что Израиль войдет, а затем уйдет, он будет существовать.
С позиции теории игр, двусмысленность в стратегической коммуникации недопустима. Пока ХАМАС верит, что Израиль снова войдет — и снова уйдёт, он будет продолжать существовать.
Война давно перестала быть просто темой выпусков новостей. Она с нами дома, в кругу своих близких, с внуком, которого снова призвали в резерв, или с мужем внучки, которого призвали в очередной раз.
Вот уже полтора года мы находимся объектом непрекращающейся кампании. И в круговороте личных тревог во мне всё чаще звучит фундаментальный, почти риторический вопрос: какова на самом деле наша военная доктрина в Газе?
Я не военный. Не был командиром и не ходил в патрули. Во время войны Судного дня мне было 43, я служил зенитчиком в резерве, охраняя побережье Тель-Авива: мы ждали египетские самолеты, но они так и не прилетели.
О других войнах я узнакал из СМИ: по радио, по телевидению, из заголовков газет.
Но и через эти наблюдения, и через мою профессиональную область — теорию игр — многое становится ясным. В стратегии важна логика. А в происходящем ныне её не всегда заметно.
Проще говоря, война ведется по известным правилам: войти, завоевать, а затем удержать территорию или отступить.
Однако с начала операции «Железные мечи» мы действуем по странной схеме, которую мне трудно понять: нападение — отступление; опять атака — опять отступление. И так продолжается месяцами, снова и снова.
Мы наносим удары по террористам ХАМАС (надеемся, что наносим сильный удар), но они также наносят удары по нам - а затем мы покидаем этот район. Мы позволяем им перегруппироваться, а затем возвращаемся.
Это бесконечный цикл рейдов без решения, без кардинального изменения ситуации.
В контексте«Самые храбрые люди на Земле» Никакого возмущения со стороны поддерживающих ХАМАС радикальных левых в Соединенных Штатах не последовало, и никаких сообщений от основных главных СМИ не было, поскольку это не соответствует их нарративу.
Газа, по сути, всё ещё под контролем ХАМАС. Через него распределяется гуманитарная помощь, он решает, кто получит еду, а кто останется голодным. Он подавляет протесты, казнит и устрашает.
Когда случаются гражданские протесты, подобные тем, что начались в начале года, ХАМАС жестоко подавляет их, расстреливает организаторов демонстраций и отправляет их тела их семьям, чтобы они увидели и устрашились.
Несмотря на все это, западный мир винит Израиль в бедственном положении в секторе Газа.
Почему мы топчемся на месте? Почему мы продолжаем действовать по той же схеме? Я задавал этот вопрос нескольким людям, которые участвовали в войне и кое-что знают о том, что происходило за закрытыми дверями.
Они объяснили мне, что существуют два основных фактора.
Внешний: президент Джо Байден и демократическая администрация, которая правила в Белом доме и не согласилась с тем, чтобы Израиль оккупировал часть сектора Газа и оставался там.
Домашний: тогдашний начальник штаба Герци Халеви придерживался концепции тактических рейдов: нанести удар, отойти.
Предыдущие правительства и бывшие израильские лидеры также возлагали надежды на американцев, как и во времена Давида Бен-Гуриона. Но время идет, и реальность требует иных подходов.
Но, в начале 2025 года в Вашингтоне сменилось правительство. Новый президент Дональд Трамп открыто заявил, что поддерживает открытие границ Газы для иммиграции.
Он ясно дал понять, что «если ХАМАС не разоружится, перед ним откроются врата ада».
В это же время сменился и начальник Генштаба: генерал Эяль Замир, который в настоящее время возглавляет ЦАХАЛ, гораздо более верит в наступательный подход, чем его предшественники.
В контекстеХозяева войны С палестинскими беженцами произошло нечто противоположное. Они не только не были интегрированы в новую жизнь, но 750 000 человек с 1948 года превратились в 6 миллионов сегодня, и их число постоянно растет. Этот невероятный феномен является результатом деятельности и важнейшим достижением БАПОР.
Действительно, в последние недели мы услышали новости. Кабинет министров по вопросам политики и безопасности единогласно одобрил план, представленный новым начальником Генштаба, который преследует одну цель: победить ХАМАС.
Больше никаких набегов, а завоевать Сектор и взять под контроль территорию; отрезать ХАМАС от его центров контроля над населением и лишить его доступа к гуманитарной помощи.
При этом была бы достигнута возможность прямого распределения гуманитарной помощи, без участия ХАМАСа.
Сам премьер-министр дал ясно понять, что план отличается от предыдущих. Мы не собираемся возвращаться, больше никаких вторжений с последующим отходом, а только настоящий захват. Смысл ясен: «Мы остаёмся». Не для оккупации, а для освобождения — от террора, от страха, от цикла бессмысленного насилия.
Я поддерживаю эту перемену — как необходимую, как зрелую и как единственно верную. Но я также хочу предупредить вас: оправданиям пришел конец.
На этот раз нам нужно достичь цели. Больше никаких пустых обещаний, только абсолютная решимость.
С точки зрения теории игр запрещено передавать двусмысленные сообщения. Пока ХАМАС уверен, что Израиль войдет, а затем уйдет, он будет выживать.
Все, что ему нужно сделать, это продержаться еще немного, до следующей сделки. Но если бы он понял, что Израиль намерен войти и остаться, лишить его всякого гражданского контроля и демонтировать его системы правления, он бы знал, что игра окончена.
Пришло время пересмотреть стратегию и взять на себя ответственность.
Я понимаю теорию игр, и здесь нет выбора, кроме как изменить правила игры.
Если мы действительно хотим вернуть похищенных, восстановить сдерживание и дать мир нашим детям — в анклаве, в Тель-Авиве и в Иерусалиме — другого пути нет: мы входим, захватываем и остаемся.
* * *
Исраэль Ауман
— математик, лауреат Нобелевской премии по экономике
«Макор ришон»
Перевод: «Nautilus»