Возможно, ему не хватило часа
Мемориал жертвам Холокоста в Братиславе. (Фото: «Nautilus»)
Наш герой – фигура странная, противоречивая, и, безо всяких сомнений, яркая.
Он и хотел всегда казаться именно таким – сильным, харизматичным, уверенным в себе, независимым. У него это почти получилось. Не хватило совсем немного – буквально одного часа жизни.
В контекстеМоравский штетл Все евреи Тршебича, которые не уехали в Палестину, не эмигрировали в другие, удаленные от щупальцев Гитлера страны, были депортированы в концлагерь Терезин, а затем уничтожены в Освенциме.
Началась эта история задолго до рождения нашего главного героя, причем с событий, формально совсем не имевших отношения к основному персонажу.
Едва ли не за сто лет до того Чехия мучительно проходила путь своего национального возрождения, поскольку ей пришлось не один век просуществовать под надзором строгих Габсбургов. Попытки принизить заслуги и возможности чехов, их знания и умения, их стремление получить государственную независимость – все это влияло не только на чешское общество в целом, но и на многих его представителей.
К середине XIX века чехи, наконец, окончательно пробудились, осознав, что хотят и могут проявлять собственную волю.
Это активизировало жизненную позицию чешской общественности, и бывшее Богемское королевство начало стремительно меняться: массовый переход на родной чешский язык, желание создавать собственную культуру и искусство, да и просто любить себя и свое отечество сильным, свободным и независимым – все это привело, в итоге, к рождению независимой Чехословакии.
Тем не менее, путь этот получился непростым и был пройден благодаря множеству сильных и смелых людей с энергичной жизненной позицией.
Альфред Хирш, или как называли его большинство друзей и приятелей, Фреди, родился в 1916 году в немецком Ахене. Старший брат Поль, появившийся на свет двумя годами раньше, был примером и другом для младшего. Несмотря на раннюю смерть отца и сложные отношения с матерью, детство обоих мальчишек оказалось вполне счастливым, причем во многом благодаря дружному скаутскому движению, популярному сначала в Англии, а затем и в Чехии.
Скаутское сообщество, в общем-то, и сформировало Фреди Хирша и как человека, и как личность. Начиналось это движение чешских скаутов со странного, на первый взгляд, смешения британских и американских идей.
Основателем скаутинга в Чехии стал Антонин Свойсик - чешский спортсмен, педагог и большой инициатор молодежных объединений.
35-летний профессор гимназии Свойсик, побывав в Британии, невероятно увлекся скаутскими идеями и организовал экспериментальную скаутскую группу в родной Чехии. Более того, он начал привлекать к этой общественной деятельности многих известных людей.
Именно тогда среди «консультантов» Свойсика оказались не только политики Томаш Масарик и Карел Крамарж, но и художник Микулаш Алеш, писатель Алоиз Йирасек и многие другие талантливые и известные люди. Популярность скаутинга медленно, но верно, росла.
Увлеченному своими идеями Свойсику казалось, что его спортивно-образовательные замыслы совершенно естественным образом будут положительно восприняты всеми разумными людьми. Именно поэтому он попытался стать частью знаменитого чешского спортивного объединения «Сокол». Однако делиться властью и должностями никто не спешил, и «Сокол» отказался от сотрудничества.
Тем не менее, 15 июня 1914 года Свойсик основал независимое от всех скаутское объединение «Юнак – Чешский скаут», начал издавать тематический журнал с тем же названием, а после окончания Первой Мировой войны организовал Союз бойскаутов и девочек-скаутов Чехословацкой Республики, ставший самой важной чехословацкой скаутской организацией времен Первой Республики.
В контекстеНа вилле коменданта Аушвица А там, за стеной – обугленные дома кибуца Беэри и Кфар Азы, изypoдованные тела изнacилoванных евpeeк, девочки и мальчики, рaccтрелянные в спину и на бегу, размoзжeнные головы младенцев и отpeзaнные женские груди, кровавый пир изуверства и, главное – клятвы aлaxaxбapу продолжить это людоедское празднество…
Семейные отношения братьев Хирш с матерью становились все сложнее, но сами мальчики были невероятно общительными. Ища дружбы и человеческой теплоты, они очень быстро обнаружили это все в различных молодежных организациях. Тем более, что они воспитывались в эмансипированной семьи, не посещали еврейскую школу, а учились в обычной нерелигиозной гимназии.
До 1933 года в Ахене было мало антисемитизма, так что и Поль, и Фреди чувствовали себя свободно и не ощущали никакой дискриминации.
Альфред был в полном восторге от скаутской дружбы и высоких романтических идей, среди которых главными считались правда, порядочность, дружба – все то, что привлекает юные, неиспорченные меркантильностью, жаждой власти или злобой, души. Его неуемная коммуникабельность требовала все новых и новых знакомств. Фреди много времени уделял спорту и активно участвовал в любых делах спортивной ассоциации «Маккаби» и «Немецкого еврейского скаутского движения.
Да, он не был большим интеллектуалом и всегда отдавал предпочтение не книжкам, а бегу, прыжкам и гимнастике, но ведь именно этому и учили его старшие товарищи по скаутингу: здоровый образ жизни, прогулки на свежем воздухе, занятия спортом и встречи у костра. Это больше всего и захватывало подростков, энергия которых била через край.
Скаутские дружины являлись не только развлечением для детей и подростков, не только примером интересной жизни, но и приносили большую пользу обществу. Возможно, именно поэтому впоследствии не только оккупировавшие Чехословакию нацисты, но и пришедшие следом коммунисты первым делом стремились запретить именно скаутские организации (в том числе и «Сокол»).
В 1933 году жизнь начала стремительно меняться. После прихода нацистов к власти, семья Хирш окончательно распалась. Мать мальчиков Ольга вместе с новым мужем устремилась как можно дальше от зараженного «коричневой чумой» европейского континента – в Боливию. Вместе с ними решил уехать и старший брат Поль.
Но Фреди категорически отказался, поскольку несмотря на эмансипированное воспитание, он никогда не пытался избежать своей иудейской судьбы и всегда чувствовал себя не просто евреем, но еще и убежденным сионистом.
Если уж ему и предстояло сменить место жизни, лишившись родной Германии, то только на ощущаемую столь же близкой и родной Палестину. Уговоры родственников ни к чему не привели, и 17-летний Альфред, единственный из всей своей небольшой и недружной семьи, отказался покинуть Германию. В поисках работы он переехал в Дюссельдорф, где трудился в Еврейской скаутской ассоциации.
Как раз тогда во взглядах Фреди и его брата постепенно начали появляться разногласия. Поль продолжал считать более верным шагом ассимиляцию в нееврейской общине. Альфред же, напротив, становился все более ярым сионистом и всячески приветствовал создание еврейского государства на территории тогдашнего Британского Мандата в Палестине.
Ко всему прочему, растущий как на дрожжах немецкий антисемитизм, настойчиво выявлял среди еврейской молодежи важность физической подготовки еврейских спортсменов. Любые занятия спортом все больше напоминали военные учения, и это не могло не радовать боевого по характеру Фреди.
Нельзя было не заметить, что Альфред выгодно выделялся среди всей остальной дюссельдорфской молодежи. Всегда подтянутый и стройный, непременно аккуратно и при этом элегантно одетый, с хорошо уложенной прической, он был невероятно красив и привлекателен.
Харизматичный и уверенный в себе, в тоже время внимательный и заботливый к младшим скаутам, он казался им почти богом. Однако, после его переезда во Франкфурт, о красавце, которого нельзя было не заметить, поползли слухи, которые он, с присущей ему самоуверенностью не собирался опровергать. У Альфреда не было девушки, а вот с мальчишками-скаутами он проводил времени довольно много: читал им книги, устраивал спортивные соревнования, обсуждал всевозможные подростковые проблемы.
Хотя сам Альфред досужие домыслы никак не комментировал, а окружающие не обвиняли его в каком-либо «неподобающем» поведении, все-таки, среди многочисленных достоинств, которыми Фреди привлекал к себе своих поклонников, была и одна довольно опасная для середины 30-х годов – его явная гомосексуальность. Ведь однополые связи в эпоху нацизма были вне закона и считались уголовно наказуемыми.
Судя по всему, для Фреди это был как раз период поиска своих сексуальных предпочтений. Его определенно тянуло к мужчинам, хотя он почти никак это активно не демонстрировал.
Все усложнялось еще и тем, что члены Национал-социалистической партии Германии все сильнее преследовали гомосексуалистов. С 1934 года ситуация становилась все опаснее: полиция составляло списки представителей нетрадиционной ориентации, Рейхсканцлер СС Генрих Гиммлер создал штаб по борьбе с ними, и один неверный взгляд между двумя мужчинами мог привести любого в гестапо.
В контекстеСколько стоит одна еврейская жизнь? Проект был с треском провален Конгрессом, и дети погибли в концлагерях. На следующий год американский журнал Pets начал кампанию за приезд в Америку чистопородных английских щенков, которые могли пострадать под немецкой бомбежкой. Журнал был завален тысячами предложений убежищ для щенков.
В 1934 году Фреди ненадолго уехал в Дрезден работать спортивным инструктором «Маккаби ха-Цаир». Он становился довольно популярен среди коллег. Однако 1935 год неумолимо приближался, и Нюрнбергские законы вынудили Альфреда эмигрировать в соседнюю Чехословакию. Но все эти проблемы абсолютно не приводили его в уныние.
Благодаря спорту, с которым Альфред прочно связывал свою жизнь, перед ним открывались великолепные возможности для самореализации, потому как спортивные инструкторы нужны были везде и всегда. Он работал в Остраве, в Брно, в Праге. И он умел увлечь подростков энтузиазмом, желанием быть такими же сильными, смелыми и ловкими, как он сам. Он производил впечатление лидера: ему доверяли, его слушали.
Он плохо говорил по-чешски, поскольку родным языком для него был немецкий, зато мог дать необходимые указания на иврите, благодаря чему многие подростки достаточно быстро начинали понимать иврит.
Влюбленные в своего вожака тинэйджеры даже пытались сочинять об Альфреде песни. А если учесть, что общительный и остроумный Фреди постоянно придумывал, как сделать интересной жизнь еврейских подростков в мире, который очень быстро сужался до размеров гетто, то популярность его было огромна.
Три года он проработал тренером по ритмике в брненском обществе Маккаби, и там же встретил свою любовь. Да, любовь была нетрадиционной, но верной. Возлюбленного Альфреда звали Ян Маутнер. По профессии он был врач. Они вместе руководили скаутскими лагерями, устраивали различные культурные мероприятия, ставили театральные представления.
Со своим партнером Фреди готовил молодежь для алии в Землю Обетованную: подростки учили основы иврита, приобретали различные навыки в области сельского хозяйства и ремесла.
Все это впоследствии должно было очень пригодиться уехавшим в Палестину юношам и девушкам при их работе в кибуцах. Альфред был одним из тех, кому, скорее всего, предстояло отправиться со своими «подшефными» в Палестину. Однако в самую последнюю минуту группу отправили в Палестину без Хирша. Он остался в Чехословакии.
С началом нацистской оккупации немцы запретили чешским евреям появляться в общественных местах, и теперь основное рабочее время Альфреда проходило на детской площадке ха-гибор (на иврите - «герой»). Это была территория пражского района Страшнице, и фактически эта локация оставалась единственным местом под открытым небом, где еврейские дети могли заниматься спортом.
Даже в таких стесненных условиях Хирш по-прежнему организовывал всевозможные соревнования, театральные праздники, и никому не давал отлынивать от физической нагрузки. Любыми, возможными и невозможными способами он старался оградить детей от дискриминации и пытался создать для них хоть крохотный, но оазис почти нормальной жизни. Впрочем, даже такое существование не могло продолжаться долго.
Терезин давно был готов окончательно превратиться из города в тюрьму. Еще в начале XX столетия множество заключенных прошли через заточение в терезинских казематах. Самым знаменитым сидельцем тогда был Гаврила Принцип, чей выстрел в наследника Австро-Венгерской империи Франца-Фердинанда послужил сигналом к началу Первой Мировой войны. Тем не менее, город все еще сохранял еще некое подобие жилого пространства.
Однако к 1941 году немцам стало понятно, что для концентрации еврейского населения его необходимо полностью очистить. В связи с этим чехов спешно начали переселять в другие районы, старательно освобождая место для прибывающих со всей Европы еврейских транспортов.
В контексте«Свои», чужие и Холокост Никто не хочет, чтобы перед ним ставили чрезмерно проницательное зеркало. Никто не желает нести ответственность и разделять коллективную вину. Никто не склонен иметь репутацию палача, только жертвы.
4 декабря 1941 года около 20 работников еврейской общины Праги были отправлены в гетто Терезин в рамках строительной команды, перед которой стояла вполне определенная задача: в короткие сроки построить гетто и разработать его организацию. Не теряя времени даром, назначенный 27 сентября 1941 года рейхспротектор Рейнхард Гейдрих принялся за реализацию «окончательного решения еврейского вопроса».
Подчиняясь строгому плану, задуманному Главным архитектором Холокоста, уже в ноябре 1941 года в бывшей крепости XVIII века Терезиенштадт, создается гетто. В освобожденное от немецкого населения бараки начали поэтапно переселять евреев: сначала пожилых людей, затем представителей интеллектуальной элиты, затем датчан и голландцев…
Для кого-то Терезин становился всего лишь перевалочным пунктом на пути в лагеря смерти, другие задерживались там на более долгий срок, и были вынуждены демонстрировать лживые пропагандистские идеи нацистов о якобы гуманном отношении общества к еврейскому населению.
Перед подневольными создателями гетто были поставлены самые различные задачи, в результате которых вскоре в Терезине должен был быть организован и запущен в систематическую работу новый концентрационный лагерь. Почти у каждого работника была своя собственная задача. Альфреду Хиршу, отправленному в Терезиенштадт одним из первых, была поручена работа с детьми и молодежью.
Его коллегой в Терезине оказался 20-летний уроженец Оломоуца Эгон Редлих. У этого парня была мечта уехать в Палестину. Причем его сионизм проявлялся не в религиозном самоопределении, а в этническом: в отличие от большинства чешских евреев он совершенно не жаждал ассимилироваться в среду, превратившись в «обычного» чеха, а напротив, стремился всячески афишировать и популяризировать свою еврейскую принадлежность.
Таким образом чешские евреи пытались противостоять все усиливавшемуся нацистскому подъему в Германии.
Спортивный Эгон оказался не менее популярен, чем Альфред: он был неплохим игроком в теннис, хорошим лыжником, организатором всевозможных культурных событий, писал стихи и читал лекции.
20-тилетний Редлих был назначен начальником департамента по делам детей и молодежи. Теперь его задача была создать более-менее приемлемые условия существования для тысяч детей, подростков и даже новорожденных малышей, прибывавших в Терезин непрерывным потоком. Эта работа, обрушившаяся на совсем еще молодого человека, давила на него невероятной ответственностью. Он начал писать заметки, при помощи которых обдумывал свои переживания.
Надеясь все же когда-то оказаться в Израиле, он писал в основном на иврите, лишь в Шаббат позволяя себе записи на родном чешском. В его простых и очень повседневных описаниях все страшнее проглядывал тяжелый и совершенно беспросветный мрак гетто – казни, эпидемии, смерти, беспризорные и голодные дети, одинокие полусумасшедшие старики…
И главное – транспорты на Восток! Как спасти из этих поездов смерти детей, если на их место он должен посадить какого-то другого смертника?
Как успокоить, ежедневно превращавшихся в сирот малышей, измученных постоянным страхом и тоскующих по погибшим родителям?
В контекстеПоезд до Освенцима С 2007 года ходит по новенькой, отстроенной, блестящей, отмытой Германии – странный поезд. Почти в 70 городах он уже побывал. Старый маленький поезд, всего из двух вагонов состоящий… Паровоз впереди. И машинист – точно из 40-х годов. Поезд-призрак. Правда, во время войны он был страшной явью. На таких поездах везли детей…
Команда Эгона Редлиха, Альфреда Хирша и других коллег научились делать все возможное для того, чтобы облегчить существование детей. Главное, они помогали им не превратиться в забитых испуганных волчат, а создавали дружную, творческую и порой даже веселую атмосферу, в которой малыши забывали часть ужасов и снова превращались в нормальных и жизнерадостных детей.
Конечно, не всегда молодежные руководители легко могли договориться друг с другом. Среди них тоже кипели споры, доходившие иногда до категоричного неприятия. Между Редлихом и Хиршем стояли практически непримиримые противоречия: Эгон был известен своими гомофобными взглядами: он уволил с должности терезинского преподавателя - женщину, состоявшую в лесбийских отношениях.
В такой ситуации Альфреду, не скрывавшему своего гомосексуализма, сотрудничать с напарником оказывалось очень непросто. Но Эгон отдавал дань лидерским способностям и компетенции Альфреда и терпел его присутствие. Тем более, что в начале 1942 года возлюбленный Хирша Ян Маутнер тоже оказался в Терезине и влился в работу по созданию детских домов. Так что «топор» сексуально-идеологической войны пришлось на время закопать.
Уже с конца ноября 1941 года в гетто начали пребывать дети, разлученные с родителями. Часто именно Фреди оказывался первым человеком, который встречал испуганных малышей и подростков и всеми силами старался успокоить, приободрить, отвлечь от страхов и тоске по родителям и даже получить первую, самую необходимую медицинскую помощь.
Осознавая, как важно хорошее физическое состояние для выживания в тяжелейших лагерных условиях, Альфред требовал от всех детей абсолютного порядка, соблюдения чистоты и настаивал на ежедневных занятиях спортом. Он не уставал им повторять, что только тщательнейшая личная гигиена и поддержание хорошей физической формы может спасти их.
Моральное состояние детей, оказавшихся в чудовищной ситуации лагеря, тоже нельзя было оставлять без внимания. Здесь они оказывались предоставлены сами себе, жили отдельно от взрослых, регулярно сталкиваясь с самыми элементарными трудностями, такими как неумение помыться или добыть достаточно пропитания.
Поэтому развлечь, отвлечь, вывести из депрессии и всепоглощающего страха – было задачей ничуть не менее важной, чем сохранение здоровья.
Для этого Фреди старался использовать весь арсенал своих творческих возможностей. Он играл на флейте, пытаясь развеселить маленьких жителей гетто. Каждую пятницу, встречая шаббат, дети разучивали веселые песни. Альфред делал кукол из любого подручного материала, и затем разыгрывал при помощи этих марионеток спектакли.
Летом 1943 года в Терезин прибыл транспорт с несколькими тысячами детей из ликвидированного гетто в Белостоке. Их держали отдельно от остальных обитателей лагеря, и общаться с ними было категорически запрещено. Но Альфред, невзирая на риск, все-таки попытался связаться с их руководителем.
Попытка оказалась трагической: в качестве наказания его отправили в Аушвиц. 6 сентября 1943 года он был депортирован в так называемый «семейный» лагерь вместе с еще 5 тысячами заключенных.
Как ни странно, но евреи Терезиенштадта оказались в Аушвице в привилегированном положении: их содержали в отдельном блоке, называвшимся «Семейный лагерь Терезиенштадт», их не подвергали селекции, им было разрешено сохранить свою гражданскую одежду, и никто не заставлял их брить головы. Более того, семьи не разделяли, а позволяли жить вместе, и даже разрешали отправлять весточки друзьям и родственникам.
Последнее, разумеется, осуществлялось исключительно в целях пропаганды, ибо для нейтральных стран было необходимо создать впечатление того, что депортация на Восток вовсе не означает смертный приговор, а лишь создает условия для безопасного переезда на работы в более отдаленную местность.
В контекстеНикогда не сожалел о содеянном В конце войны Менгеле удалось избежать ареста и скрыться в Бразилии, где, несмотря на усилия израильтян, он спокойно дожил под чужим именем до старости. По словам его сына, Менгеле никогда не сожалел о содеянном в Аушвице.
Альфред Хирш был назначен лагерным старостой, правда, ненадолго. Он отказался применять насилие по отношению к заключенным, как того требовали немцы, поэтому от должности его быстро отстранили. Однако он уговорил руководство лагеря выделить отдельный барак для детей младше 14 лет и стал его надзирателем. Теперь ночью детям разрешалось находиться вместе со своими родителями, и лишь дневное время они проводили в специальных детских блоках.
Кроме того, Хирш смог убедить нацистов, что в интересах Рейха детям следует изучать немецкий язык. Под этим прикрытием Альфред собрал команду взрослых заключенных, вовлеченных в образовательную систему Терезина, и фактически возобновил обучение еврейских детей и подростков.
Под предлогом изучения немецкого языка учителя преподавали историю, английский язык, географию, музыку и даже иудаизм, а также несколько нужных фраз на немецком для декламации во время частых инспекций.
В тех же бараках регулярно репетировал хор, многократно ставилась любимая детьми опера «Брундибар», а благодаря таланту юной заключенной лагеря Дине Готтлибовой, стены бараков были расписаны персонажами Уолта Диснея. Так что детский отсек был образцово-показательным, и его часто с гордостью демонстрировали немецким посетителям, работавшим в других частях лагеря.
Лагерное питание оставалось скудным, но Альфред добивался улучшения детского рациона: например, он договорился, что посылки, адресованные умершим залеченным, будут передаваться детям, детские бараки получали дополнительный уголь и лучше отапливались.
Еще одним достижением Фреди стало согласие немцев проводить перекличку внутри бараков, так что теперь детям не приходилось выстаивать долгие часы на улице при любой погоде.
В итоге, к декабрю 1943 года в так называемом семейном терезинском лагере находилось около 700 детей, для которых массовик-затейник Хирш придумал осуществить постановку спектакля «Белоснежка и семь гномов». Спектакль, кстати говоря, был заказан сотрудниками СС, скучавшими, вероятно от разлуки с детьми собственными.
23 января 1944 года спектакль был поставлен с огромным успехом, а присутствовавший на нем доктор Менгеле восторженно аплодировал юным артистам… Что, впрочем, не отменяло их последующего убийства.
В контекстеВся правда опять осталась за скобками… Так что ни Александр Аронович Печерский, ни Вайспапир Аркадий Моисеевич, ни Розенфельд Семен Моисеевич не годились на роль героев. С такими-то фамилиями. И отчествами. Куда уж… в «калашниковский» ряд…
Во многом Альфред был спасителем для этих детей, потому что благодаря установленной им строгой дисциплине, в детских бараках не было воровства и насилия. Другим, очень важным вопросом оставалось строгое соблюдение гигиены: Альфред настаивал на ежедневном мытье всех детей даже в самое холодное время года и регулярно занимался борьбой со вшами.
И это приносило свои плоды: именно благодаря его усилиям уровень смертности среди детей был почти нулевым, что, несомненно, впечатлило нацистов. В феврале 1944 года Немецкий Красный Крест и Главное управление имперской безопасности посетили семейный лагерь и были, можно сказать, восхищены его устройством. Гитлеровских руководителей очень интересовали именно детские бараки, которые оказались единственной попыткой организовать в Аушвице систему образования.
И даже сам Адольф Эйхман с восторгом отзывался о культурно-просветительской системе среди детей Аушвиц-Биркенау. Дети же, любившие Альфреда Хирша и чувствовавшие себя под его защитой, были ему благодарны за все. 11 февраля 1944 года Фреди исполнилось 28 лет. Дети устроили ему грандиозную (конечно, по меркам концентрационного лагеря) вечеринку-сюрприз.
В конце февраля 1944 года заканчивался шестимесячный карантин у тех заключенных, которых привезли в сентябре. Участникам Сопротивления стало известно, что все узники сентябрьских транспортов будут уничтожены. 7 марта 1944 года из семейного лагеря в карантинный блок было переведено 3791 человек.
Медлить было нельзя, и Движение сопротивления в Освенциме поручило Рудольфу Врбе (одному из своих членов, работавшему под прикрытием), связаться с Альфредом Хиршем и предложить ему стать лидером восстания. Альфред сомневался: надежда на возможный побег горстки измученных людей была очень слабой.
При этом восстание означало верную смерть для подавляющего большинства заключенных семейного лагеря, и тем более, для всех детей.
Нужно было на что-то решаться, и Хирш попросил час на размышления, пообещав спустя 60 минут дать четкий и конкретный ответ относительно восстания. Достоверно выяснить, что произошло дальше, скорее всего, уже не удастся. Мы можем лишь строить логические предположения…
Ровно через час, когда Рудольф Врба вернулся в барак, чтобы узнать решение Хирша, он нашел его без сознания. Находящийся поблизости врач диагностировал у Альфреда отравление барбитуратами.
Среди версий случившегося наиболее вероятной является страх местных еврейских медиков за свою жизнь. Восстание в Аушвице ставило под угрозу их собственное выживание, ибо Менгеле обещал им жизнь за верную службу.
Ночью 8 марта, был объявлен комендантский час. Весь карантинный блок, включая детей, находившихся на попечении Хирша, погрузили в грузовики и отправили в газовые камеры. Остававшегося без сознания Альфреда вывезли вместе со всеми.
Спустя несколько часов останки 3792 узников семейного лагеря, среди которых был и Альфред Хирш, сгорели в крематории Биркенау.
Эпилог
Рудольфу Врбе (чье настоящее имя было Вальтер Розенберг) удалось бежать из Освенцима в апреле 1944 года. Составленный им вместе с Альфредом Ветцлером отчет о ситуации в Аушвице уже в июне попал к западным союзникам.
На 35 страницах этого документа сообщалась география лагеря и используемый в нем метод массовых убийств с помощью газовых камер.
Это стало первым свидетельством, вызвавшим резонанс на Западе и причиной, способствовавшей спасению многих венгерских и словацких евреев.
Благодаря этому отчету было сохранено около 100,000 человеческих жизней.
Автор статьи - гид, организатор индивидуальных экскурсий по Праге и городам и замкам Чехии
* * *
Екатерина Герцман
Статья любезно прислана автором
Опубликовано также на сайте «Радио “Свобода”»