Нести разумное и доброе
В Иерусалимском университете. (Фото: «Nautilus»)
Даже самые предвзятые наблюдатели из числа представителей прогрессивной общественности, осуждая принцип, согласно которому Израиль именует себя демократическим и еврейским, протестуют лишь против второго определения.
Да, это действительно демократическое государство. Но если быть до конца честным, то придется признать, что в нем наблюдается даже некоторый избыток этого ред-кого на ближневосточной политической арене товара.
В контексте...И дурацкий вопрос вместо постскриптума Похоже, мы проиграли школу. Мы в чём-то проиграли наших детей. Мы нанимали им репетиторов по английскому и математике, но как-то забывали про достоинство и здравый смысл. Оно и верно - нет таких предметов в багруте...
Возьмем такой важный компонент любого уважающего себя государства, как традиции и практику университетского образования. Вспомним славные битвы, в которых студиозы разных времен и народов отстаивали право на собственное мнение и боролись с насаждением мнения начальственного. И поговорим об альма-матер этих замечательных молодых людей. Об университетах.
По-латыни universitas означает «совокупность» или «общность». В той ипостаси исторической науки, которую ныне принято называть прогрессивной, бытует мнение, что произошедшее от этого слова наименование относится абсолютно ко всем учебным заведениям, основанным в определенный исторический период, где бы они ни находились.
Были ли все они действительно университетами? Не совсем. Почему? Уже на момент основания первых из них считалось, что они призваны готовить специалистов по фундаментальным и многим прикладным наукам. Вот почему только с развитием средневековых европейских городов, испытывавших нужду в знатоках из многих областей знания, начали появляться университеты в полном смысле этого слова. В них углубленно изучали богословие, медицину, юриспруденцию, искусства, грамматику, риторику и логику, арифметику, геометрию, музыку и астрономию.
Несмотря на четкую специализацию факультетов, университеты славились широким кругом вопросов и дисциплин, преподаваемых студентам.
В разное время монархи пытались навязать учебным заведениям догматический подход к изучению наук и применению их на практике, но общий тренд оставался нерушимым: конъюнктурному подходу на университетских кафедрах места нет.
Таким создавался и Еврейский университет в Иерусалиме. Он был основан в 1925 году. Среди его учредителей были известнейшие всему миру ученые еврейского происхождения. В настоящее время он занимает прочное место среди лучших учебных заведений мира, и это все, конечно, здорово.
Исторически сложилось так, что на этапе становления национальных государств университеты, в отличие от технических учебных заведений, формировали ту часть общества, которая, несмотря на универсальность получаемого образования, становилась его ядром. Причем в лучшем смысле этого слова. Не подразделением охранителей, не клубом лжепатриотов, а совокупностью здоровых сил, благодаря которым общество и развивалось. Так было почти везде.
А как в Израиле?
Согласно данным Иерусалимского центра политических исследований, на конец 2016 года 91% студентов Еврейского университета составляли евреи и 9% – арабы. Даже в том случае, если предположить, что единственная на Ближнем Востоке демократия допускает самое широкое сосуществование различных, в том числе и национальных, воззрений, трудно поверить некоторым сообщениям.
В начале нынешнего года студентке Еврейского университета сделали выговор за посещение занятий в военной форме. Началось с заявления арабских студентов, не желающих находиться в одной аудитории с «оккупантами». Можно было бы ожидать, что преподаватели или представители администрации быстро восстановят порядок, однако подобные ожидания не оправдались бы.
После занятий за дело принялась ученая дама, читавшая лекцию. Она сообщила студентке, что ее арабские однокурсники, увидев ее в форме, отныне не будут видеть в ней гражданское лицо. И, поскольку студенты-арабы так же важны «для нашего гражданского общества», как для девушки – армия, она должна «относиться с уважением к их чувствам».
В контекстеПолиция политкорректности запретила нам использовать эти слова По мере того, как университетская культура просачивается в повседневную жизнь, сегодняшняя несносная студентка будет сидеть завтра рядом с вами за соседним рабочим местом, а послезавтра — станет вашей начальницей.
Описанный случай был, по-видимому, пристрелкой. Прошло три месяца, и уже группа профессоров Еврейского университета задумалась над тем, как обеспечить должные условия для обучения студентов-арабов. Как стало понятно преподавателям, «вред преподаванию и исследованиям» наносит присутствие в одних аудиториях с арабами студентов-евреев. И не просто евреев, а военнослужащих.
В Facebook появился пост, разъясняющий публике, что вред наносит «наличие 150 солдат из разведывательного корпуса ЦАХАЛа».
Если бы это была «лишь горстка солдат», было бы еще ничего. Конечно, преподавателю это тоже не понравилось бы, но она бы «не чувствовала, что они душат изучение и исследования».
Но может быть, именно эта преподавательница оказалась такой чувствительной? Вовсе нет. Другая дама сообщила, что солдаты оказывают вредное влияние на «чувство безопасности» студентов-арабов. Ее беспокоит среди прочего ожидаемое серьезное влияние присутствия студентов-солдат на динамику отношений между еврейскими и арабскими студентами.
Конечно, отнюдь не все преподаватели Еврейского университета испытывают желание встать на цыпочки перед представителями «угнетенного народа».
Первая дама, о которой мы говорили, является, как было сказано в сообщении, руководителем Центра исламских исследований им. Неемии Левциона при Еврейском университете. Вторая – старший преподаватель кафедры исламских и ближневосточных исследований. А вот ректор университета осудил происшедшее и напомнил, что университет является государственным учреждением, финансируемым за счет государственных же средств, а участие солдат или госслужащих в академических программах не связано с чьим-то личным интересом.
Здесь мы прекратим цитировать сообщения и задумаемся над тем, что есть свобода. Что есть демократия. И что есть злостное использование этих замечательных принципов в не совпадающих с ними целях.
Мы вспомним скандалы с финансированием фильмов и спектаклей о террористах-самоубийцах, которые, как бы приглашая зрителя увидеть происходящее глазами террориста, пытаются заронить у него сомнения в вине последнего.
В начале прошлого века в России писатели, сочувствовавшие большевикам, в своих книгах искали истоки преступности в несправедливости общественного устройства. Ныне нам навязывают нечто подобное, объясняя терроризм последствиями образования современного Израиля.
Что случилось? Случилось то, что израильские левые, в полном соответствии с преобладающим среди социалистического сообщества мироощущением, впали, если можно так говорить, в ересь. Человеку вовсе не свойственно стремиться к самоуничтожению, но социалистическая идеология изначально основана на возведении в основу всего своеобразной жертвенности. Положить свою жизнь на какой-нибудь предложенный вождями алтарь, отдать за что-нибудь до капли всю кровь – это только первое, что вспоминается. Ради чего? Или точнее, из-за чего?
Мы подошли к тому, на чем держится жертвенность. Она держится на перманентном ощущении вины. Вины всех и за все. Детали придумываются в соответствии с конкретной обстановкой.
Израильские левые испытывают чувство вины перед арабо-мусульманским миром. За то, что не пропали в галуте. За то, что тысячелетиями вспоминали об Иерусалиме. За то, что вернулись в этот город. И живут в нем.
Что поделаешь, думают они. Слаб человек. Демонтировать еврейское государство нам не под силу. И нет сил сопротивляться соблазну подняться над толпой. Стать ученым. Нести разумное и доброе. Кому нести? Всем. В том числе и тем, кого мы обидели. Арабам. А если они этого не хотят, то делать все для того, чтобы как-то компенсировать им их страдания и мучения под игом нашего государства. Может быть, они это оценят.
Так, должно быть, выглядят неосознанные мыслительные импульсы в головах современных израильских социалистов, если эти импульсы визуализировать.
Но как только проявится последняя из приведенных фраз, сразу же станет ясно, что никто и ничего не оценит. Ренегаты никогда не были в цене.
* * *
Сергей Восковский
«Кстати»