Человечество снова надевает камуфляж
Рост военных трат охватывает планету. Ни в прошлом, ни в позапрошлом веке не было такого разнообразия доводов в пользу того, чтобы побряцать оружием.
Пока все не слишком мрачно. Да, Трамп приказал меньшим братьям по НАТО поднять военные расходы, и они что-то ему пообещали. И Китай вооружен, как никогда в своей истории. И Индия.
И наша держава осваивает одну сверхпрограмму вооружений за другой. Но при этом в 2017 году военные расходы человечества составили только 2,2% мирового ВВП, т. е. $1,74 трлн в текущих ценах по обменным курсам (большая часть приводимых здесь цифр взята из докладов SIPRI, Стокгольмского института исследований проблем мира). Это далеко еще не уровень мировых войн — и даже, пожалуй, не уровень пика гонки вооружений прошлого века.
Однако обе последние волны сокращения глобальных военных трат (в середине девяностых годов двадцатого века и в середине десятых годов двадцать первого) остались позади.
В 2018-м эти траты определенно будут больше, чем в 2017-м, и почти неизбежно продолжат расти. Мир опять вооружается.
И его новообретенная многополярность выражает себя в военных приготовлениях с этакой особой яркостью.
В контекстеКригсмарине в степях Украины Эти миротворцы испарятся оттуда, как они «слиняли» с Голанских высот четыре года назад, как только там начали стрелять... Объясните мне, кого – и с какой ржавой (а то и просто - несуществующей) техникой хочет разместить Порошенко на Донбассе?
В прошлом и отчасти в позапрошлом веке в перерывах между большими войнами потенциальные противники сплачивались в блоки, как, например, Антанта и Тройственный Союз, или НАТО и Варшавский договор. Страны поменьше прибивались к одному из блоков. Какая-нибудь «блестящая изоляция» давнего британского образца, т. е. отказ от постоянных союзников, была скорее исключением, чем правилом.
Сейчас все устроено иначе. Если формально, то НАТО, с его тремя десятками членов, — безоговорочный мировой гегемон ($900 млрд военных расходов, 52% от общемировых). Но реальные альянсы, которые действительно что-то предпринимают вместе, гораздо меньше и часто имеют даже другой состав.
В мире появилось много крупных военных держав (Китай, Россия, Индия, Турция, Иран), которые сознательно или поневоле действуют в изоляции. Блестящей или нет — дело вкуса.
Есть и несколько экономических гигантов (Япония, Германия), которые не обзаводятся вооруженными силами, сообразными их хозяйственной мощи, хотя держаться этой линии им все сложнее.
И, наконец, самое поучительное. Там, где не просто вооружаются, а воюют или хотя бы балансируют на грани войны, всегда выясняется, что само по себе соотношение военных трат вовсе не предопределяет ход событий.
Скажем, весь ВВП КНДР оценивается в $30 млрд (спрашивать, какая его часть идет на военные приготовления, бессмысленно). А одни только военные траты Южной Кореи — $39 млрд. Спрашивается, какое тут может быть противоборство? А оно налицо. И Япония дрожит (хотя ее военные расходы пусть и меньше 1% ВВП, но все же восьмые в мире и равны $45 млрд), и обе сверхдержавы, американская и китайская, обхаживают Кима.
Другой пример. В войнах на Большом Ближнем Востоке (ББВ) центральную роль играет
Иран, который даже и нарастив за три года привольной жизни без санкций свои военные траты в полтора раза, смог довести их только до $15 млрд,
уступая саудитам вчетверо с лишним, туркам почти на треть, не говоря о прочих игроках на этих пространствах.
Или, скажем, Израиль. Его расходы на вооружения ($17 млрд), даже и с добавлением нескольких миллиардов американской помощи, невелики по ближневосточной мерке, а их доля в ВВП (4,7%) по этой же мерке одна из самых скромных. Но даже Иран, не говоря о всех прочих, не спешит начинать с ним войну, хотя такая война и является центральным пунктом его идеологии.
Вернемся, однако, к мировым военным грандам. Их примерно семь. Все они, кроме одной, — действующие или бывшие сверхдержавы, и все, кроме нее же, обладают ядерным оружием и средствами его доставки.
1. США.
Военные траты в 2017-м составили $610 млрд (3,1% ВВП), и будут теперь после обамовских урезок увеличиваться год от года. Собственная мощь и наличие многочисленных союзников — пусть не очень расторопных и осыпаемых попреками и угрозами, отчасти логичными, отчасти наглыми, — делают Америку главным центром мировой силы на несколько десятков лет вперед.
2. Китай ($228 млрд, рост в прошлом году на 5,6%, доля в ВВП неизменна много лет — около 2%).
Десять лет назад доля Китая в мировых военных тратах была меньше 6%. Сейчас — 13%. В военном смысле Китай уже сильнее всех своих сухопутных соседей, вместе взятых, и является региональной военной сверхдержавой. Мировой, видимо, станет через поколение. Как некогда Британия, Китай считает — ошибочно или нет, — что в союзниках не нуждается.
3. Саудовская Аравия ($69 млрд, 10% ВВП).
Если бы дело было только в вооружениях, саудиты легко стали бы хозяевами ББВ. А так им приходится в своей большой игре исходить из того, что Иран, Турция и Израиль посильнее их даже по отдельности, хотя военные траты в сумме у них меньше.
4. Россия ($66 млрд, 4,3% ВВП).
SIPRI сопровождает публикацию этих цифр рассуждениями о собственной в них неполной уверенности. Считаю, что SIPRI рассуждает правильно, и совокупные, со всеми добавочными статьями, военные траты нашей державы больше миллиардов на 10—20, обеспечивая ей место в первой военной тройке.
Но все равно растущее отставание от США и особенно от Китая слишком велико, чтобы быть с ними на равных. Плюс к тому, нет союзников. Конечно, существует ОДКБ. Но как-то трудно представить, что армии Казахстана или Белоруссии пойдут воевать за Россию.
В контекстеФранция хочет сохранить стратегическую самостоятельность Для защиты этой самостоятельности важно, чтобы Франция сохранила модель полной армии... Это означает поддержку политики ядерного устрашения, способности к вмешательству в одиночку или в составе коалиции, способности вовлечения союзников по НАТО и Евросоюзу в наши операции.
Только на западных границах изобилие многочисленных, но несильных с виду государств-соседей способно вызвать уверенность в себе. Однако эти чувства могут обмануть. В отличие от шельмуемой Трампом Западной Европы, чьи военные траты выросли в 2017-м всего на 1,7%, страны Центральной Европы в том же году подняли эти расходы на 12%, а Восточной Европы — на 18%. Соотношение сил меняется не в российскую пользу и на этой линии раздела.
Неверна сама по себе установка быть сверхдержавой по образцу СССР. Это превышает возможности России (4% мировых военных трат, в отличие от 35% американских и 13% китайских).
Гигантские программы вооружений изменили мировые расклады лишь на несколько лет — до тех пор, пока многочисленные прочие государства не переняли эту моду. А внутренние последствия военной перегрузки очевидны: истощение частного сектора, почти полное прекращение роста экономики и отсутствие средств для сколько-нибудь осмысленного решения пенсионной проблемы.
Десять лет назад, в 2008-м, доля военных трат составляла в России 3,3% ВВП. Она была чуть выше, чем сейчас в США, и заметно больше, чем в Китае. Останься она такой же, не было бы того, что сейчас называют «десятью потерянными годами».
5. Индия ($64 млрд, рост за год — 5,5%, доля в ВВП — 2,5%).
Стремительно растущая экономика на глазах превращает Индию в великую военную державу. Но гнаться за превосходством сразу над всеми соседями и соперниками, один из которых — Китай, задача для нее фантастическая. Да она, вероятно, и не ставится. Достаточно быть сильнее Пакистана ($10 млрд, 3,6% ВВП), а это вполне реально.
6-7. Франция ($58 млрд, 2,3% ВВП) и Британия ($47млрд, 1,8% ВВП).
Две бывшие супердержавы, технологически продвинутые, обладающие ядерным оружием, средствами его доставки и далеко не худшими флотами, являются сегодня главной военной силой Западной Европы, отчасти компенсирующей немецкое нежелание обзавестись мощной армией.
На перечисленные выше семь стран приходится без малого две трети мировых военных трат. Три из них являются союзниками по НАТО.
В последние годы они явно избегали массированного вовлечения во внешние войны и старались выйти из тех, в которые втянулись. А две великие азиатские империи, Китай и Индия, уже несколько десятков лет ни с кем не воюют.
Войны (на ББВ), замороженные войны (российско-украинская) или угрозы войнами (вокруг КНДР) — сегодня любимое занятие второго клуба военных держав, менее мощных, но более дерзких и чрезвычайно разных по степени респектабельности (Турция, Саудовская Аравия, Иран, КНДР).
Наш режим разом состоит и в первом клубе, и во втором.
Это неперспективная и рискованная игра. Особенно в хорошо вооруженном мире десятых и двадцатых годов XXI века, в котором военный вес России будет уменьшаться,
а число крупных, амбициозных и задиристых государств — расти.
* * *
Сергей Шелин
ИА «Росбалт»