Вероятно, ФСБ хочет на Иване Сафронове опробовать поправки в законодательство, позволяющие привлекать журналистов и СМИ
Иван Сафронов-младший, советник главы «Роскосмоса» Дмитрия Рогозина и бывший военный корреспондент «Коммерсанта» и «Ведомостей», 7 июля арестован по подозрению в государственной измене.
Одновременно пришли с обыском к бывшей девушке Ивана, а также к его сестре и матери.
В контекстеРеализация невозможности Протест, вызванный арестом Ивана Голунова, шире и одновременно конкретнее, чем протест против Путина. Это протест против беззащитности, которую чувствует здесь каждый от режиссера и бизнесмена до журналиста и среднеазиатского гастарбайтера перед полицией и спецслужбами.
В Лефортовском районном суде Сафонов заявил: «Вину не признаю».
В зал суда его завели под возгласы коллег-журналистов: «Держись!». Следственные органы обратились с ходатайством о заключении Сафронова под стражу. На первом же допросе он отказался давать показания, сославшись на 51 статью Конституции РФ, позволяющую обвиняемому не свидетельствовать против себя.
Несколько часов к Сафронову не пускали адвокатов. А на пикетах в защиту арестованного журналиста у здания ФСБ были задержаны семь журналистов.
Газета «Коммерсантъ» выпустила заявление в поддержку бывшего сотрудника. Все это не помешало суду арестовать Сафронова на два месяца.
Расследованием уголовного дела о госизмене Ивана Сафронова занимается следователь Следственного управления ФСБ Андрей Креков, известный по расследованию дела в отношении бывшего члена правления «Интер РАО» Карины Цуркан, обвиняемой ФСБ в шпионаже в пользу Молдовы. 10 июня ее арест был в очередной раз продлен до 24 августа.
Дело Цуркан тянется уже два года. Карина вину не признает, а защита настаивает на фальсификации доказательств следствием.
Сафронова же подозревают в том, что он работал на одну из спецслужб НАТО и передавал ей секретные сведения о военно-техническом сотрудничестве и оборонной безопасности России. Ранее в «Роскосмосе» заявили, что советник Рогозина не имел доступа к государственной тайне, поскольку «был приглашен для освещения деятельности «Роскосмоса». Доступа к закрытой информации не имел».
По всей видимости, так оно и есть, поскольку Сафронов фактически должен был выполнять роль пресс-секретаря главы «Роскосмоса».
Скорее всего, обвинения, предъявленные Сафронову, связаны с событиями, относящимися к периоду его работы в «Коммерсанте». Оттуда Иван был уволен в мае 2019 года после публикации о возможной отставке Валентины Матвиенко и назначении на пост главы Совета Федерации главы СВР Сергея Нарышкина.
Тогда в знак солидарности вместе с ним заявления об увольнении написали все остальные сотрудники отдела политики «Коммерсанта».
Но внимание ФСБ, скорее всего, привлекла другая публикация Сафронова, появившаяся в «Коммерсанте» 18 марта 2019 года.
Там речь шла, со ссылкой на двух топ-менеджеров предприятий оборонной промышленности, о контракте на поставку в Египет истребителей Су-35 на 2 млрд. долларов. После её публикации госсекретарь США Майк Помпео угрожал Египту санкциями в случае покупки российских самолетов.
Также по теме«Deutsche Welle» Почему покупка Египтом истребителей Су-35 у России нервирует США «EA Daily» Первый к сборке готов: Су-35 прилетят в Египет вместе с санкциями США? «Санкт-Петербург» Египет подписал контракт с Россией о поставке СУ-35 на 2 млрд долларов
После этого против «Коммерсанта» в июне 2019 года было возбуждено административное дело за разглашение гостайны, а статья исчезла с сайта издания, но до сих пор доступна в кэше.
Как справедливо полагает журналист Андрей Солдатов, «до 2012 года было практически непредставимо обвинить журналиста в госизмене, поскольку журналисты по определению не имеют доступа к гостайне, и ФСБ приходилось очень ухищряться, чтобы привлечь журналистов по этой статье. Когда редакция статьи изменилась по просьбе ФСБ (теперь за госизмену можно привлечь и в случае разглашения несекретных сведений. — Б. С.), стало понятно, что правила поменялись.
Однако тогда бытовало мнение, что жертвами новой редакции статьи станут скорее эксперты, чем журналисты.
Сегодня стало ясно, что это не так, и ФСБ дала нам это понять максимально публично.
Я могу придумать лишь одно объяснение, почему это происходит — нам объясняют, какие еще важные для общества темы теперь закрыты для всех, кроме «тех, кому положено»».
Юрист «Команды 29» Иван Павлов, несколько раз участвовавший в делах о госизмене, также уверен: «Группа риска объединяет всех тех, кто так или иначе работает с информацией и имеет какие-то международные связи с зарубежными коллегами.
И ученые, и журналисты, и гражданские расследователи, и правозащитники — все они входят в группу риска.
Я удивлялся, что среди обвиняемых по 275-й статье так долго не было никого из журналистов, но удивление продолжалось недолго. Сегодня мы имеем пример с Иваном Сафроновым, а это значит, что вот этот ящик Пандоры открыт, власть уже не считает журналистов за какую-то неприкасаемую касту и будет преследовать всех тех, кто, так или иначе, входит в названную мною группу риска».
Очень вероятно, что ФСБ хочет на Сафронове опробовать поправки в законодательство, позволяющие привлекать журналистов и СМИ за разглашение гостайны.
Многие известные журналисты и руководители СМИ поднялись на защиту Ивана Сафронова. Как заметил бывший главный редактор «Ведомостей» Илья Булавинов, знавший Ивана и по работе в «Коммерсанте», где Сафронов
«помимо прочего работал в президентском пуле. А значит, российские спецслужбы проверяли его вдоль и поперек. Как-то одно с другим не вяжется».
А журналист Иван Голунов из «Медузы», на так давно сам ставший жертвой необоснованного преследования со стороны российских правоохранительных органов, полагает, что после «дела Ивана Сафронова»
«журналистика в России будет другой. И громкая история с заметкой Ивана про отставку Валентины Матвиенко, и пусть даже заметка про поставки вооружения в Египет — это все истории, написанные на информации от источников. Наверное, было бы правильно работать на предотвращение утечек, а не преследовать журналистов, которым удалось добыть информацию».
Как считает специальный корреспондент «Медузы» Максим Солопов,
«много лет Иван проходил все возможные проверки, получая доступ к любым топ-менеджерам самых закрытых госкорпораций, летал по стране, сопровождая президента, министров и вице-премьеров. Он при всех мог подойти и пошептаться с самыми высокопоставленными людьми в отрасли. Не могу даже представить, что при нынешнем состоянии контрразведки нам могли бы предоставить в качестве неопровержимых доказательств работы Ивана на «разведку одной из стран НАТО».
В контекстеБыл шанс уничтожить заказчиков Просто так легла карта, что после освобождения Голунова и отказа инициаторов от переговоров главным бенефициаром акции протеста оказалась та самая чекистская похоронная крыша, которая подкинула Голунову наркотики.
Очевидно, что никакие ссылки на секретность не спасут следствие от всеобщего недоверия, когда речь о человеке с такой репутацией.
Либо это грандиозный успех, либо — самый стыдный провал. Увы, в успешные операции наших спецслужб я давно уже не верю,
а вот громких провалов и криворуких движений я наблюдал предостаточно в самой непосредственной близости. Все указывает на то, что в очередной раз живого человека пытаются разменять в игре вокруг чьих-то карьер на самом верху».
Основатель и владелец издания The Bell Елизавета Осетинская призывает бороться за Ивана Сафронова,
«как в последний раз. В этом деле все будет оправдываться секретностью: обстоятельства — тайна, заседания — закрытые, адвокаты под подпиской. Был человек и нету. Иначе всех сожрут поодиночке, и следа не останется, как в 37-м».
Специальный корреспондент русской службы ВВС Илья Барабанов замечает, что
«в России фактически становится преступлением, государственной изменой обычная журналистская обязанность — сбор информации».
А бывший редактор отдела политики «Коммерсанта» Глеб Черкасов полагает, что дело против Сафронова — это попытка расправиться за то, «что Ваня делал как журналист».
Отец Ивана Сафронова, Иван Иванович Сафронов-старший, полковник в запасе, тоже был военным журналистом в «Коммерсанте» и тоже отличался честностью и бескомпромиссностью, из-за чего и погиб.
27 февраля 2007 года Сафронов-старший прилетел в командировку в Объединенные Арабские Эмираты, чтобы посетить международную выставку вооружений IDEX-2007. Он хотел проверить полученную им информацию о продаже партии истребителей Су-30 в Сирию и зенитных ракетных комплексов С-300В в Иран, причем поставки должны были осуществляться тайно, через Белорусь.
Из Абу-Даби Сафронов звонил в редакцию и говорил, что получил необходимые подтверждения, но по возвращении материал в реакцию так и не представил.
Он также рассказал коллегам, что получил информацию о подписании Россией и Сирией контрактов на поставку зенитных ракетно-пушечных комплексов «Панцирь-С1», истребителей МиГ-29 и оперативно-тактических ракет «Искандер-Э», но писать об этих контрактах не будет, так как в случае огласки разразится международный скандал, а ФСБ заведет на него дело о разглашении гостайны и «доведет его до конца».
2 марта, Сафронов посетил врача, который наблюдал его язву желудка. Возвращаясь домой, журналист зашел за продуктами, а потом отправился домой и выпал из окна, находившегося над его квартирой. Следствие сочло это самоубийством, но многие журналисты до сих пор полагают, что либо Сафронова-старшего довели до самоубийства, либо он был убит, а убийство было замаскировано под самоубийство.
Остается надеяться, что судьба его сына будет счастливой. И многое будет зависеть от того, насколько решительно российские журналисты будут выражать солидарность со своим коллегой.
* * *
Борис Соколов
«День Киев.Ua»