Трагедия правых идеологов в Израиле
В последние годы в Израиле сложилось довольно развитое представление об идеологии правых взглядов. Подобно американской модели, к прежним «ястребиным» взглядам на безопасность добавились еще несколько важных принципов: свободный рынок, конституционная свобода и конституционно-правовой консерватизм.
Все они вместе стали частью повестки дня небольшой, но достаточно заметной группы правых активистов, благодаря чему получили известность во внутреннем идеологическом дискурсе всего правого лагеря.
В контекстеДело изменщицы Видимо, коса нашла на камень, и женщина, теперь уже при поддержке феминистских организаций (в том числе, и двух религиозных — «Мабуй сатум» и «Колех») решила оспорить вердикты низших судебных инстанций в БАГАЦе.
Разумеется, все эти идеи, никогда не являлись чужими для правого лагеря, напротив, многие из них были озвучены ещё в трудах Жаботинского — классика израильской правой идеологии, но вот их доминирование в дискурсе — вещь совершенно новая.
Тому есть целый ряд причин. И, безусловно, просветительская деятельность таких организаций, как «Тиква», «Коэлет» и информационный портал «Мида» (сразу оговорюсь: я был одним из его основателей и первых редакторов), вероятно, внесли свой вклад в произошедшие изменения.
Однако, речь сейчас не об этом, а о том, что хотя на первый взгляд все эти идеи, очевидно являются неотъемлемой частью правой повестки дня,
в реальности большинству тех в Израиле, кто привык относить себя к правому лагерю, эти идеи как правило совершенно чужды.
Например, все ультраортодоксальное крыло так называемого «правого блока» не имеет ни малейшего отношения к дискурсу об экономической свободе, конституционной свободе, «маленьком правительстве» и тому подобным вещам. Даже проблема судебного активизма интересует их крайне редко — лишь в тех случаях, когда вредит непосредственно им самим.
Национальные партии религиозного сектора куда больше осведомлены о юридических аспектах и проблемах, но, например, в экономических вопросах, либералы там составляют меньшинство.
А в Ликуде? О… в Ликуде, помимо самого Нетаниягу и ещё ряда относительно новых депутатов, таких, например, как министр Охана, депутат Хэскель, а возможно, также Амит Халеви, и в некоторой степени Ариэль Кельнер,
никто даже не знает, кем был Милтон Фридман или что такое сокращение государственных расходов.
Напротив, министры буквально соревнуются друг с другом в том, кто из них потратит больше денег и добавит больше строчек в реестры регуляций и норм.
Что же касается всего корпуса правовых вопросов, то Ликуд, надо признать, начал интересоваться этими проблемами лишь в последние годы, когда стало ясно, что судейский активизм наносит сокрушительный вред всему политическому лагерю.
Именно за это опоздание с запрыгиванием на подножку правового паровоза, Ликуд теперь получает сполна от тех самых «идеологических» активистов справа, столь широко представленных в социальных сетях, но куда меньше в реальной политике.
В контекстеБАГАЦ роет себе политическую яму Принять системное решение (включающее в себя принятие основного закона, устанавливающего законодательный приоритет Кнессета по отношению к суду и предусматривающее механизм реализации этого приоритета) при существующей ныне коалиции, скорее всего — невозможно.
Однако, давайте всё же будем честны сами с собой. Даже те, кто сегодня возглавляют самое, что ни на есть правое крыло правого крыла, тоже не интересовались всеми этими вопросами до тех пор, пока жаренный петух реальности не клюнул их в самое темечко — я, конечно же, прежде всего, о юридической делигитимации еврейских поселений в Иудее и Самарии.
Пока угроза еврейским населённым пунктам в этих областях была связана лишь с аспектами внешней и внутренней политики, никто из самых-самых правых тоже не знал, что вообще означает аббревиатура «БАГАЦ» («Высокий суд справедливости Израиля» — прим. переводчика).
Лишь когда прежние угрозы были устранены (и здесь не лишне и справедливо упомянуть о нынешнем премьере Нетаниягу), борьба за Страну Израиля переместилась в новую сферу — юридическую, превратившись в подачи левыми организациями исков в Высокий суд, прежде всего против так называемых «форпостов».
Смерть Осло породила новую войну — уже на судебном поле, и потому защитники поселений были вынуждены оставить городские площади, сменив транспаранты на адвокатские мантии.
Бецалель Смотрич, горластый активист, ставший адвокатом и основавший для защиты поселений юридическую организацию, является одним из ярчайших представителей этого феномена. Ну и, конечно, в немалой мере Итамар Бен Гвир, ой, простите, адвокат Бен Гвир.
К слову, совсем неслучайно все правые юридические организации были созданы лишь в последние 15 лет.
И вот теперь мы подошли к самой сути дела.
С политической точки зрения, подавляющее большинство всех этих аспектов правого дискурса традиционно вообще не принадлежали израильскому правому лагерю.
Так борьбу с судебным активизмом вели в своё время депутаты из классического центра партии «Мапай» — хорошо известна критика Рабиным Высокого суда в контексте вопросов безопасности.
Оппозицией главе Верховного суда Аарону Бараку (возглавлявшему также и Высокий суд) руководил тогда глава Коллегии адвокатов Дрор Хотер Ишай (к слову, так же, как и премьер-министр и многие другие политики удостоившийся в итоге специально под него сшитого дела).
Все также отлично помнят знаменитые, ядовитые и совсем не лестные фразы, отпущенные Томми Лапидом (отцом главы нынешней левой оппозиции) в адрес суда и лично Аарона Барака.
Ну и, наконец, следует признать, что самым эффективным борцом с судейским активизмом был, да и остаётся по сей день профессор Фридман
— министр юстиции в правительстве Ольмерта — классический представитель умеренно левого, можно даже сказать, центристского лагеря.
А ещё стоит вспомнить о недавно вернувшемся в общественную жизнь Хаиме Рамоне или о новом персонаже в этой войне — адвокате Киннерет Браши. Всё они — отнюдь не представители израильского правого лагеря, но при этом — сторонники судебного консерватизма и противники судейского активизма.
В контекстеСтрана БАГАЦия Что такое БАГАЦ, так называемый «Высший Суд Справедливости»? Мы все время о нем говорим, большей частью ругаем, клянем, не особо пытаясь разобраться, а что это вообще за зверь такой? Кроме БАГАЦа мы знаем, что есть еще «Илион» – Верховный суд.
То же самое верно и в отношении экономического либерализма, а также вопроса о разделении полномочий между религией и государством. Среди центристов их куда больше, чем в правом блоке.
И многие исторические шаги, которые по сей день определяют нашу жизнь, были сделаны правительствами с левыми и центристскими партнерами.
Например, экономические реформы министра финансов Нетаниягу в 2003–2005 годах не могли бы начаться в узком правом правительстве, опирающемся на голоса ультраортодоксов. И эти примеры можно продолжать дальше и дальше.
Настоящая трагедия правых идеологов в Израиле, и я позволяю себе считаться одним из них, заключается в том, что наша политика работает совсем не так, как американская.
Религиозно-либертарианско-консервативный альянс в США, который сотрудничает ради сохранения конституционных и экономических свобод и поддерживает базу Республиканской партии там, в Израиле совершенно нереален.
Религиозные партии у нас хотят социализма, консерваторы стремятся к диктатуре сильного правительства, а либертарианцы голосуют за леворадикальный МЕРЕЦ.
Доминирование вопроса об отношениях с палестинскими арабами в нашей политике, выражающееся, в том числе, в запредельной ненависти к Нетаниягу, похоронившему концепцию двух государств, не позволяет создать правоцентристскую светскую и либеральную коалицию.
Результатом является застой и политический паралич последних лет.
Есть те, кто надеется на то, что ситуация изменится на следующий день после Нетаниягу, но, возможно, это произойдёт и на следующий день после Махмуда Аббаса.
* * *
Акива Бигман
«Israel Hayom»
Перевод: Александр Непомнящий
«Марир» 🔗