Причиной нового и очень серьезного миграционного кризиса стало освобождение провинции Идлиб, одного из последних бастионов террористов, который режим Эрдогана поддерживает с самого начала арабской весны
Философ Мезри Хаддад анализирует внешнюю политику президента Турции, чьи угрозы, по его словам, призваны сделать Анкару лидером антизападного лагеря по модели столкновения цивилизаций, о котором писал Хантингтон.
В контекстеИдлиб испытывает Эрдогана и Путина За исключением РФ и Ирана практически никто в мире не считает режим Асада, повинный в чудовищных массовых убийствах и преступлениях против человечности, законным представителем сирийского народа.
Пышущий негодованием в адрес европейского руководства Реджеп Тайип Эрдоган во второй раз с 2015 года пустил в ход миграционный шантаж и открыл сухопутные и морские границы с Грецией для тысяч беженцев из Сирии, Афганистана, Ирака, Пакистана и Сомали. В их рядах, без сомнения, находятся террористы, которые сбрили бороды и сняли паранджу. Они являются его силами сдерживания, его человеческим трубопроводом, который призван подчинить Европейский союз его панисламистским и экспансионистским декретам.
Послание стамбульского сатрапа предельно прозрачно: «Либо Европа платит мне еще больше денег за охрану границ и оказывает мне военную поддержку в войне с Дамаском вместе с моими исламо-террористическими наемниками, либо я спущу на нее тысячи моих сирийских заложников, которые мечтают о европейском эльдорадо». Потому что сирийцы на самом деле являются заложниками турецкого режима, который уже давно не дает им вернуться в их города и деревни, хотя те были освобождены сирийской армией от варварства «Исламского государства», «Аль-Каиды», «Джабхат ан-Нусра»…
Причиной нового и очень серьезного миграционного кризиса стало освобождение провинции Идлиб, одного из последних бастионов террористов, который режим Эрдогана поддерживает с самого начала арабской весны. Кстати говоря, сейчас мы можем куда лучше оценить ее политические, геополитические, гуманитарные, социально-экономические и оборонные последствия, причем не только в Сирии, но и в Ливии, Йемене и Тунисе, стране, которая «успешно» провела свою весну, доверив власть прислужникам Эрдогана по имени «Братья-мусульмане». Идлиб же представляет собой нечто вроде аванпоста турецких вспомогательных сил (джихадистов) на сирийской территории. В оправдание защиты этих террористов турецкий автократ приводил оборонные и даже гуманитарные аргументы: сотни тысяч оказавшихся под пятой теократического тоталитаризма жителей могут бежать от войны и искать прибежища в Турции, где уже разместились 4 миллиона сирийцев. На самом деле все это обман со стороны Эрдогана, который сам не дает сирийцам вернуться в свои деревни, превращая их в разменную монету и рычаг давления на Европу. Перед тем, как привести угрозы в исполнение, Эрдоган попытался оправдать свой план оккупации сирийских территорий, заставив европейцев поверить, что они хотят не допустить нашествия тысяч сирийских беженцев и поэтому должны доверить неоосманской Турции удержание этих людей в Идлибе и Алеппо.
В контекстеИдлиб: скоро грянет буря? Можно предположить, что, учитывая военно-политические и географические реалии, Путин действительно не рискнет пойти на прямую конфронтацию с Турцией в Сирии. Но многое будет зависеть от того, как далеко пойдет сама Турция.
Но европейское руководство больше не позволит так просто себя обмануть. Хотя ему потребовалось немало времени, чтобы понять ситуацию, сейчас оно знает, что турецкий режим установил тесные связи с главными террористическими организациями, которые свирепствовали в Ираке и Сирии, доходя до Европы. На совместной пресс-конференции с Дональдом Трампом в Лондоне 3 декабря 2019 года президент Франции Эммануэль Макрон смело заявил: «Когда я смотрю на Турцию, то вижу, что она сейчас борется с теми (курдами), кто сражался вместе с нами, на нашей стороне против „Исламского государства". Иногда турки работают с посредниками ИГ. Это проблема, стратегическая проблема… Сегодня наш общий враг — террористические группы, и я с сожалением констатирую, что у нас разные определения терроризма».
Открывая вентиль миграционного трубопровода, Эрдоган перечеркивает заключенный в 2016 году пакт с Брюсселем, в рамках которого турецкое правительство обязывается бороться с нелегальным пересечением границы в обмен на 6 миллиардов евро. «Пиратское государство в Восточном Средиземноморье», — говорится в заявлении президента Кипра после отправки в январе 2020 года турецких судов для бурения газовых скважин в водах острова. Турция Эрдогана сегодня уподобляется своим варварским предкам, пытаясь извлечь выгоду из жизней тысяч беженцев. Канцлеру ФРГ пришлось расплатиться на выборах за решение принять больше миллиона мигрантов в 2015-2016 годах, и сейчас она четко понимает ситуацию: «Давление Анкары на Европу с помощью беженцев неприемлемо».
Открытие турецкой границы представляет собой серьезную угрозу для безопасности и гражданского мира в Европе, особенно в Греции и Болгарии, но оно далеко не так опасно, как почти неприкрытая цель Эрдогана: втянуть Европу в открытый военный конфликт с российско-сирийской осью. Потому что именно так выглядит тактический и стратегический замысел Эрдогана, несмотря на конъюнктурное сближение с Россией и покупку в 2019 году ракетных комплексов С-400 к большому разочарованию исторических американских союзников и НАТО (Анкара является членом альянса с 1952 года). Тем самым Эрдоган перешел Рубикон: Турция была исключена из программы покупки и производства истребителей F-35, а Конгресс и Сенат США приняли резолюцию с признанием геноцида турецких армян в 1915 году. В ответ Эрдоган пригрозил закрыть для американцев базы Инджирлик и Кюреджик, что подтолкнуло США к рассмотрению перспектив их переноса в Грецию или даже Саудовскую Аравию.
В контекстеИдлиб как кульминация сирийской войны Кто бы в реальности ни стоял за смертоносными ударами, Москва и Анкара предпочитают придерживаться версии о том, что удар был нанесен сирийской армией. Это позволяет уйти от необходимости прямой конфронтации.
Эрдоган проявляет свойственное «Братьям-мусульманам» двуличие и не чурается противоречий. С одной стороны, он покупает ракеты, которые представляют потенциальную угрозу для Европейского союза и НАТО. С другой стороны, он требует от европейских стран поддержать его в борьбе с Сирией и ее российскими союзниками во имя трансатлантического альянса, который обязывает государства-подписанты оказывать содействие и помощь любому другому члену в случае угрозы или агрессии. Проблема в том, что Турция — не жертва агрессии, а агрессор по отношению как к Сирии (она стремится сохранить там свои вспомогательные войска из боевиков ИГ, «Аль-Каиды» и «Джабхат ан-Нусра»), так и к Греции (она сбросила на нее миграционную бомбу, что равносильно объявлению войны).
Кроме того, воинственные провокации в адрес Греции появились не вчера: еще во время выступления в Ризе в октябре 2016 года Эрдоган намекал на «границы сердца» и «исторически турецкие» территории, в частности греческие Салоники. В мае 2018 года он открыто угрожал этой европейской стране неминуемым вторжением на острова в Эгейском море, которые Анкара требует для себя из-за обнаруженных там месторождений газа. Говорил он и о возможном пересмотре Лозаннского договора 1923 года: Турция считает себя ущемленной им, хотя на самом деле она расширила свою территорию по сравнению с Севрским договором 1920 года в ущерб Греции и Армении.
Открытие турецкой границы обрушивает Дамоклов меч на страну Перикла, мудрого стратега, с чьим именем связан век величия Афин и чей политический гений прославляли Фукидид и Аристотель. Во время пелопонесских войн он говорил своим критикам, что им нужно сражаться за другие города, чтобы отбить варваров от границ. Сегодня Греция сталкивается с новым нашествием, которое ставит под угрозу ее целостность и все европейские страны. Эммануэль Макрон прекрасно понял серьезность ситуации, написав в воскресенье в Твиттере: «Мы полностью солидарны с Грецией и Болгарией. Франция готова внести вклад в европейские усилия по предоставлению им быстрого содействия и защите границ».
В контекстеСирийский экзамен В отличие от Трампа, у Эрдогана нет такой роскоши – думать над тем, воевать ему или нет. После гибели десятков турецких солдат и гневной реакции общественности президент-султан (чья власть зиждется на голосах националистов и исламистов) не может не отрыть топор войны.
За всеми нынешними действиями и мотивами Эрдогана, который создает новый миграционный кризис, грозит Кипру вторжением, настраивает турецкую диаспору против принимающих ее европейских стран, расширяет свое идеологическое влияние на Балканах и отправляет тысячи джихадистов в Ливию, скрывается опасный панисламистский и неоосманский проект. Необходимо раскрыть его и вести с ним борьбу.
Эрдоган настроен против Европы, отказавшей ему во вступлении, и позиционирует себя как лидер антизападной альтернативы, Востока против Запада, ислама против христианства, колонизированных стран против колонизаторов, угнетенных против угнетателей. Он делает ставку на геополитическую силу культурного атавизма и антагонизма, столкновение цивилизаций, о котором справедливо писал Хантингтон в 1993 году. Но если столкновение все же произойдет, то не между Западом и мусульманским миром, а между подходящим к концу правления деспотом и готовым бросить ему вызов арабо-западным альянсом.
* * *
Мезри Хаддад
«ИноСМИ»
«Le Figaro»