Мир во время чумы
Мир схлопнулся, пространство сильно скукожилось, зато у людей пишущих и думающих появилось много времени для того, чтобы думать и писать. Рекламы везде поубавилось, как и товаров для рекламного продвижения, и у печатных изданий, соответственно, освободилось место для того, чтобы печатать надуманное и написанное.
В мировых СМИ сейчас один из самых популярных жанров – опросы и анкеты среди представителей «говорящего класса» на предмет выяснения их ожиданий. Что будет потом – когда мы проснемся и обнаружим, что пандемия была ночным кошмаром, за окном сияет солнце (или, наоборот, лежит первый снег), и вообще, жизнь прекрасна и это удивительно?
В контекстеКоронавирус, как мировой стресс-тест Мир может измениться в две стороны, и желающие подталкивать - найдутся. Один вариант - это реванш обделавшихся сегодня структур и чиновников. Усиление контроля и надзора, вплоть до чипирования, сверхрегулирование, запреты, ограничение, контроль.
Идеи мыслителей, при всем их немалом разнообразии, грубо распадаются на два основных кластера представлений.
Первый можно ориентировочно охарактеризовать как обнуление мира.
В его основе – убежденность в том, что мы проснемся в совершенно ином, неизвестном и совсем необязательно лучшем мире.
Скорее наоборот, большинство носителей такой убежденности уже сейчас современную цивилизацию, какой мы ее знаем, оплакивает навзрыд. Она была не вполне совершенна, но все же милей, чем та¸ которая грядет. Та будет чудовищно чужая.
Если свести идеи этого типа к минимуму¸ то в сухом остатке мы получим триумф репрессивного государства вообще, и национального государства, в частности, кризис глобализации, скорее всего, с летальным исходом, и торжество Большого брата – т.е. общества всеобщей слежки и подавления частной жизни.
Нынешняя эпидемия – точка невозврата, за которой многим мерещится воцарение авторитаризма всех оттенков во всеоружии самых современных технических средств отслеживания законопослушных граждан.
За деталями отсылаю желающих к мировой печати, она ими кишит, как улей пчелами.
Идеи второго типа можно лапидарно свести к максиме «будет, как было». И в этом случае нет недостатка в убедительных и живописных деталях. Если зараза вскорости сойдет на нет, человечество, вполне вероятно, вообще не вынесет из приключения никаких уроков, не сделает надлежащих выводов, ибо за плечами у него богатая история, полная подобных казусов.
И, кстати, полная подобных же страхов. Сказано в первоисточнике мудрости: «Все возвращается на круги своя».
Правда, замечательный поэт Арсений Тарковский позволил себе тонко усомниться: «Все возвращается на круги свои – только вращаются круги сии...». И мы как бы соскакиваем с них совсем не там, где запрыгнули.
В зазоре между двумя крайностями – великое множество различных межеумочных и гибридных картинок неизбежного будущего. Большинство из них отмечены сумеречным настроем авторов и сомнительной глубиной проникновения, вполне в духе знаменитого швейковского: «Пусть было, как было, — ведь как-нибудь да было! Никогда так не было, чтобы никак не было».
Любопытно, что при всей сложности многоэтажных интеллектуальных построений авторы всегда остаются верны своим мировоззренческим посылам, свои исходные убеждения они всего лишь подкрепляют самой актуальной фактографией.
В контекстеЭпохальный вызов для Евросоюза Из-за коронавируса не только в здравоохранении, но и в экономике и финансах Евросоюза возникла чрезвычайная ситуация. Сейчас Европе недостает сплоченности, некому искать баланс между национальными интересами государств, пишет итальянская «Стампа». А последствия пандемии еще даже не проявились в полной мере.
Пандемия коронавируса в их рассуждениях оказывается лишь иллюстрацией к идейным премиссам (прим. ред. – посылам, логическим умозаключениям). Все они крайне критично оценивают реакцию властей на разразившуюся беду, но каждый со своей кочки.
Для либерала трагедия в том, что общество недостаточно либерально и слишком цепляется за старое, для убежденного консерватора опасность в том, что идея прогресса давно оторвалась от прочной почвы и болтается в безвоздушном пространстве.
Любое взаимопонимание еще более усложняет факт, что омонимичные термины в разных языках имеют разное значение:
британский консерватор – не друг и не брат Проханову или Дугину, а либеральный демократ не признает своего в Жириновском.
Хорош текст, который с неделю назад разместила на своих страницах газета «Файненшл Таймс». Юваль Ноа Харари, автор статьи о жизни после коронавируса, - пожалуй, на сегодняшний день один из самых авторитетных толкователей судеб современного человечества.
Его анализ вполне можно было бы назвать умным, если бы мы не знали, что для того, чтобы быть умным, одного ума мало.
Юваль Харари считает, что выбор между приватностью и здоровьем, перед которым коварно поставлено человечество – выбор ложный. Человек в принципе имеет право и на то, и на другое:
«Мы можем защитить свое здоровье и остановить эпидемию коронавируса не путем введения тоталитарных мер эпидемиологического надзора, а путем усиления прав и возможностей граждан... Вместо того, чтобы строить режим наблюдения, еще не поздно восстановить доверие граждан к науке, органам государственной власти и средствам массовой информации».
Жалко только, что несовершенный человек имеет привычку строить несовершенное общество. А так, конечно, еще не поздно! Еще не поздно быть богатым и здоровым… Особенно умиляет призыв восстановить, пока не поздно, доверие граждан к средствам массовой информации.
Честно говоря, непонятно, какого лешего они это доверие к СМИ потеряли? Может, стоит там же найти, почистить и вставить обратно?
Многие утверждения уважаемого историка просты, как правда. Эпидемия глобальна, значит, и ответ на нее может быть только глобальным.
«Человечество должно сделать выбор. Пойдем ли мы по пути разобщенности или пойдем по пути глобальной солидарности? Если мы выберем разобщенность, это не только продлит кризис, но, вероятно, приведет к еще худшим катастрофам в будущем. Если мы выберем глобальную солидарность, это будет победой не только над коронавирусом, но и против всех будущих эпидемий и кризисов, которые могут поразить человечество в XXI-ом веке».
Тут нечего возразить. Разве что напомнить, что отнюдь не всегда выбор пути оказывается результатом осознанных умственных усилий человека. Благих пожеланий больше, чем хороших людей, и мы знаем, куда ими вымощена дорога.
В контекстеСбылись мечты идиота Возложить на Трампа прямую вину за пандемию и мировой кризис – верный ход... Объявил о закрытии сообщения с Китаем – расист и ксенофоб. Когда выяснилось, что это было правильное решение, его обвинили в том, что он сделал это недостаточно быстро.
Мораль, ради которой писалась статья, тоже не требует бог весть какого напряжения головного мозга: в наблюдающейся фатальной разобщенности человечества виновата нынешняя американская администрация.
«Она отказалась от роли глобального лидера. В Белом Доме дали понять, что заботятся о величии Америки гораздо больше, чем о будущем человечества».
На интеллектуальном горизонте прогрессивного мыслителя рано или поздно не может не замаячить отвратительная фигура Трампа, который пришел и все испортил.
Он отказался от роли глобального лидера, хотя кто ему предлагал?
Весь этот просветительский пафос, если присмотреться внимательно, фальшив насквозь. Харари, будучи либеральным материалистом, уверен в том, что глобальной стихией типа «идеального шторма» в принципе можно управлять – и управлять эффективно, если хорошо подготовиться, разумеется.
Он верит в самое возможность существования такого высокоорганизованного и сознательного общества и, напротив, не верит тем, кто уверяет, что катастрофу лучше переждать, не пытаясь управлять ею.
Как Мичурин, он не собирается ждать милостей от природы. Вообще-то заботиться о будущем человечества всегда проще и приятней, чем о чем-то конкретном, что ближе к телу и может быть взвешено и сочтено легким.
Трудно устоять перед соблазном парафраза на классическое правило: «Дело помощи будущему человечеству – дело рук самого будущего человечества!»
Другое дело мистики! Те, кто склонны к метафизическому толкованию сущего, видят в эпидемии не то указующий перст, не то карающую длань Творца, как его не называй – хоть Всевышним, хоть интеллигентным дизайном.
Безбожник Вацлав Гавел, к примеру, верил в «нечто, что нас превосходит». Креационисты всех мастей полагают, что современный человек давно утратил представление о смысле своего бытования на земле, подменил непреходящие этические ценности самоцельной суетней: бухгалтерским переучетом человеческих полов и вариантов их сопряжения, прогнозом погоды на послезавтра, охраной вымирающих малярийных комаров, заботами о загрязненном межзвездном пространстве, другими порождениями бездельного ума.
Наиболее лапидарно суть этого мироощущения выразил Александр Солженицын в своем первом же манифесте после выдворения из Советского Союза: «Люди забыли Бога – оттого и все».
Нынешняя форма моровой язвы является как бы сильным напоминанием об этой утрате. Мистики всех мастей, от российских искателей скреп до каббалистов, надеются, что нынешний страх смерти заставит человечество протрезветь, во многом самоограничиться, очиститься от второстепенной ерундистики, вспомнить о главном. Говорят, ледяная прорубь лечит от простуды.
В контекстеУбежать из этого рая нельзя Тишина, взаимная вежливость, чистота и порядок: Милан чем-то похож на неожиданно реализованную утопию, или на загробное царство, где никуда уже не нужно спешить. Можно перейти любую улицу, не дожидаясь светофора, припарковаться где угодно, доехать в любую точку за несколько минут.
Ой ли? Психологическая встряска, связанная с эпидемиологической угрозой для жизни, ведет отнюдь не обязательно к той ломке поведенческих стереотипов, какую можно было бы теоретически ожидать.
Взять хотя бы широко употребляемую аналогию нынешней пандемии с бубонной чумой, разорившей Европу на пике Средневековья.
Флорентийское княжество, самая блистательная формация тогдашнего мира, потеряла две трети населения, вся Европа – половину.
Папа Римский Климент VI, современник чумы, истово верил в то, что болезнь, будучи проявлением божьего гнева, станет искуплением грехов.
По идее человечество должно было покорно вернуться к аскетическому мироощущению, свойственному готике, отказаться от телесных услад, мирских утех, прелатской пресыщенности, искать забвение в молитве.
Если отбросить крайности, вроде флагелантских сект, на деле произошло прямо противоположное – в центре мироздания надолго оказался человек со всеми его слабостями, с его греховностью, вожделением и неизбывной жаждой плотских наслаждений.
Началась эпоха, названная Возрождением.
«Декамерон», первый литературный памятник своего времени, описывает сверхсовременную, всем нам хорошо известную ситуацию добровольного карантина, в котором оказалась дюжина граждан зачумленной Флоренции.
И байки, которые они друг другу рассказывают - это не истории истовых молений, самоистязаний и трудновыполнимых обетов. Гениальный Боккаччо зачинает свой труд словами «Umana cosa…» - «Человеку свойственно...» Да вы и сами знаете, что свойственно человеку.
Главная интрига карантинного сезона – спор двух стратегий выживания.
Одна заключается в жестком режиме изоляции от внешнего мира, в тотальном контроле населения. Философия этой стратегии по-своему первопланова: свойства болезни человечеству пока до конца не известны, поэтому
лучше для начала отгородиться, прервать пути сообщения, отсидеть срок в карантине, не дать вирусу бесконечно размножаться, подставляя ему все новые и новые тела в качестве хозяйских организмов.
Глядишь, со временем то ли панацея появится на рынке лекарств¸ то ли вирус сам вымрет от хронического недоедания. Известно ведь, что любой вид животного царства, размножившись сверх меры, теряет вирулентность и жизненную силу и стремительно идет на убыль.
В контекстеКоронавирус как новая «Катрина» Трамп запросил на борьбу с коронавирусом 2,5 миллиарда долларов. Вождь демократов в сенате Чак Шумер тут же закричал, что нужно 8,5 миллиарда. Откуда он знал, что именно 8,5? От верблюда. Взял цифру с потолка, чтобы пригвоздить гада к позорному столбу.
Вторую стратегию лапидарно сформулировал американский президент, кругом виноватый Трамп:
«Лекарство не должно быть более убийственным, чем сама болезнь».
Он имел в виду то обстоятельство, что полная остановка экономики на неопределенное время может иметь не менее губительные последствия, чем короновирусная эпидемия.
Государства, исповедующие эту стратегию, исходят из того, что лучше подставить население под вирус, защитив только самую слабую, подверженную его часть - стариков и больных – и в конечном счете выработать «стадный иммунитет», чем надеяться на эффект разъединения и изоляции.
Ведь, как в игре «полицейские и воры», коронавирус всегда на несколько шагов впереди – особенно заразны как раз те, кто еще не выявляет никаких признаков заболевания. Молодые и здоровые губят старых и немощных, не ведая того.
Надо признать, что государств, избравших вторую стратегию выживания, в разы меньше, чем первых. Не мудрено: политики в наше время - скорее перестраховщики, чем вожаки. Поупиравшись с недельку, они обычно уступают нажиму общественности, которая перед лицом смертельной угрозы всегда склонна требовать ужесточения режима.
В Европе еще сопротивляются Швеция, Голландия, с большим допущением Исландия.
В Латинской Америке отчасти остаются открытыми Бразилия с горсткой соседних стран.
В Африке – почти все, но это от незнания и несознательности.
Россия – на трудном переходе из Африки в Азию, где сплошь лагеря строгого режима.
В контекстеНесколько уроков от «короны» Сделав правильный вывод, страны Европы, США, Канады, Австралии, Ю.Корея и Япония должны разработать стратегию «де-китаизации» своих экономик и наращивания промышленного потенциала.
Вторые называют первых социальными инженерами, первые вторых – социальными дарвинистами.
По мнению первых, сегодня важно уберечь прослойку стариков, носителей культурной памяти человечества, а что день грядущий нам готовит, этого нам знать не дано.
Вторые полагают, что эпидемия может затянуться надолго, и остановка деловой активности общества чревата последствиями, которые сегодня невозможно предугадать даже при самой буйной фантазии:
начиная с массового обнищания и безработицы, краха банков и обесценивания вкладов и кончая распадом государственных структур с их аппаратом подавления и принуждения.
Безудержная инфляция, анархия и поуличные беспорядки могут в конечном счете унести в могилу больше жизней, чем болезнь сегодня.
На стороне первых и вторых много авторитетов, как естественно-научных, так и просто моральных.
Кто в этом споре был прав, а кто виноват, мы узнаем вскоре после того, как нынешняя моровая язва сойдет на нет.
Пока же можно разве что заключать пари, правда, без уверенности, что сделавший правильную ставку успеет сорвать куш.
* * *
Ефим Фиштейн
– международный обозреватель «Радио “Свобода”»
Статья любезно прислана автором