75 лет назад фактически был произведен раздел сфер влияния в Европе, окончательно оформленный уже в ходе Потсдамской конференции
Соглашение о передаче СССР лиц с советским гражданством: картина Сергея Королькова «Выдача казаков в Лиенце», 1945 г. (Иллюстрация: «Экспресс-газета») 🔗
Конференция «Большой тройки» в Ялте, открывшаяся 75 лет назад, 4 февраля 1945 года, в последний раз собралась в традиционном составе — Франклин Рузвельт, Иосиф Сталин, Уинстон Черчилль.
В контексте75-я годовщина Ялтинской конференции: «Отец всех саммитов» Почему конференция проходила в Крыму? Почему Рузвельт в центре на всех фотографиях? Неужели Сталину приходилось стоять в очереди в туалет, тогда как у Рузвельта и Черчилля были собственные уборные? Итальянская «Репубблика» пишет о встрече в Ялте, которую называют «отцом всех саммитов».
Как известно, до следующей, Потсдамской конференции, Рузвельт не дожил, и вместо него в Потсдам приехал Гарри Трумэн. А Черчилля вскоре после начала Потсдамской конференции в качестве главы британской делегации сменил лидер неожиданно победивших на выборах лейбористов Клемент Эттли.
Но главные решения, во многом определившие архитектуру послевоенной Европы, были приняты в Ялте тремя лидерами, которые возглавляли свои державы на протяжении почти всей Второй мировой войны.
Фактически в Ялте был произведен раздел сфер влияния в Европе, окончательно оформленный уже в ходе Потсдамской конференции.
Один из распространенных еще в советское время мифов сводился к тому, что только в Ялте были определены границы зон оккупации Германии, и что они были установлены благоприятным для Советского Союза образом, с включением в советскую оккупационную зону Берлина только потому, что Красная Армия в январе 45-го начала успешное наступление и как раз в дни работы Ялтинской конференции вышла к Одеру, всего в 60 км от германской столицы.
На самом деле предварительно границы зон оккупации Германии державами-союзниками были определены еще в январе 1944 года на встрече представителей трех союзных держав в Лондоне,
а окончательно подтверждены в сентябре 1944 года, когда США сняли свои претензии на оккупацию земли Бранденбург, в состав которой входил Берлин.
Ранее союзники договорились, что земли (административные единицы) Германии не должны быть разделены границами зон оккупации. И каждая из зон оккупации должна была представлять собой единый территориальный массив, без анклавов.
Единственным исключением должен был стать Берлин, разделенный на сектора оккупации для Англии, СССР и США.
Но если бы Бранденбург отдали американцам, то советская зона оккупации стала бы слишком маленькой. В нее вошла бы только та часть земли Мекленбург — Передняя Померания, которая не должна была отойти к Польше, и земля Саксония.
Две другие земли, которые в итоге оказались в советской зоне оккупации, Тюрингия и Саксония-Ангальт, находятся западнее Бранденбурга, и в случае, если бы Бранденбург был включен в американскую зону оккупации, туда же пришлось бы включить и Саксонию-Ангальт с Тюрингией.
Было ясно, что Сталину нельзя отдавать столь куцую зону оккупации, всего из двух германских земель, поэтому в силу законов географии пришлось отдать Сталину Бранденбург с Берлином, оговорив совместную оккупацию германской столицы.
В Ялте была лишь достигнута договоренность о выделении оккупационной зоны для Франции за счет зон Англии и США, но ее конкретные границы были оставлены на усмотрение западных держав.
Рузвельт и Черчилль, а потом Трумэн рассчитывали сотрудничать со Сталиным и некоторое время после войны, по крайней мере, до подписания мирного договора с Германией.
Поэтому, в частности, Трумэн в апреле 45-го, еще до начала советского наступления, остановил наступление американской 9-й армии на Берлин, который американцы легко могли бы взять раньше русских.
Но Трумэн не хотел огорчать дядюшку Джо, с которым надеялся еще некоторое время дружить. И точно также Рузвельт и Черчилль рассчитывали на дружбу со Сталиным, пусть и не слишком долгую.
Поэтому и согласились признать сформированное им правительство Польши, равно как и преобладающее советское влияние в уже занятых Красной Армией странах Восточной Европы.
Только насчет стран Балтии вышла некоторая неувязка. Рузвельт говорил, что готов признать Прибалтику де-факто советской, но просил провести хоть какой-нибудь плебисцит на предмет вхождения Литвы, Латвии и Эстонии в состав СССР, намекая, что плебисцит может не сильно отличаться от тех же выборов в Верховный Совет.
Сталин идею плебисцита не отверг, но так никогда его и не провел.
А в условиях, когда Рузвельт и Черчилль продолжали дружить со Сталиным, «на ура» прошло секретное соглашение о передаче СССР лиц с советским гражданством, оказавшихся под контролем армий западных держав, и о передаче западным союзникам граждан западных государств, освобожденных Красной Армией.
Рузвельт и Черчилль опасались того, что американские и британские подданные могут стать заложниками в руках Сталина и, кроме того, еще не смотрели на бывших советских граждан как на потенциальный кадр для борьбы с СССР.
Правда, соглашение не распространялось на бывших граждан Польши и других стран Восточной Европы, а также на русских эмигрантов, которые в своем большинстве избежали выдачи. Не выдали Сталину и жителей тех территорий, которые были захвачены им в рамках пакта Молотов—Риббентроп, в том числе украинцев из Польши, Бессарабии и Северной Буковины.
В Ялте Сталин добился согласия Рузвельта и Черчилля на то, чтобы в числе учредителей и членов Организации Объединенных Наций, которую договорились создать после войны, был не только СССР, но и две советские республики, наиболее пострадавшие от войны, — Украинская ССР и Белорусская ССР.
Сталин мотивировал это тем, что Англия будто бы будет иметь в ООН несколько голосов благодаря своим доминионам (Канаде, Австралии, Южной Африке и Новой Зеландии). Здесь генералиссимус лукавил, и партнеры прекрасно понимали, что он лукавит. В действительности Лондон, несмотря на то, что формальным главой всех доминионов был британский король, никак не мог влиять на то, как будут голосовать в ООН представители доминионов.
Ведь уже перед Первой мировой доминионы фактически вели независимую внешнюю политику и решение о вступлении в войну на стороне метрополии их парламенты и правительства принимали самостоятельно.
А в 1939 году Ирландия, оставаясь еще британским доминионом, не стала объявлять войну Германии и на протяжении всей Второй мировой войны сохраняла нейтралитет.
Что же касается Украины и Белоруссии, остававшихся вплоть до 1991 года в составе СССР, то никаких внешнеполитических представительств, за исключением ООН, эти республики так и не получили. Что же касается состава украинской и белорусской делегаций в Организацию объединенных наций, то он утверждался, а во многом и подбирался Москвой.
И, конечно, даже в страшном сне невозможно было себе представить, что украинский и белорусский делегаты проголосуют в ООН иначе, чем делегат от Советского Союза.
Но, с другой стороны, сталинский каприз в Ялте привел к тому, что Украина и Белоруссия, обретя независимость в 1991 году, легче и быстрее получили международное признание, чем другие бывшие советские республики, за исключением стран Балтии.
Кстати сказать, первоначально Сталин предлагал в Ялте Рузвельту и Черчиллю, чтобы членами ООН стали все 16 тогдашних советских союзных республик. На это Рузвельт возразил, что в этом случае надо будет предоставить голос всем американским штатам, которых в 1945 году в составе США насчитывалось 48.
* * *
Борис Соколов
«День Киев.Ua»