Мнение эксперта
Китти Сандерс, журналист, писатель (автор трех книг), политолог, независимый консультант по международным отношениям, Член экспертного комитета Аргентинской палаты профессионалов в области комплексной безопасности (CAPSI), директор отдела по предупреждению и пресечению преступлений, связанных с торговлей людьми. Член Аргентинского общества писателей (SADE), участник Международной книжной ярмарки (ежегодно) и Национального конгресса сети Antimafia.
- Китти, что вы думаете о ситуации в Чили, о том, что происходит в стране вот уже почти как три месяца, два с половиной, если уж быть совсем точной?
- Слишком общий вопрос. Происходят массовые беспорядки, обусловленные целым комплексом причин, от исторически сложившихся внутренних проблем до внешнеполитического влияния.
- Как вы считаете, в чем причина кризиса?
- Сложное сочетание факторов, как внутри-, так и внешнеполитических. Внутриполитические: усталость от скучного курса «левоцентристы-правоцентристы». Накопившийся груз не проговорённых и не отрефлексированных вопросов и проблем - пенсии, коренные жители (мапуче). На сцену вышло поколение, которое родилось в поздние 80-е и 90-е. Чили здесь не одинока, вопросы «что делать?», «почему мы идём именно таким путём?» и самый драматический - «кто мы?» задают себе большинство латиноамериканских наций.
В контекстеВ ходе беспорядков в Чили погибли три человека Из-за беспорядков в трех областях Чили — Сантьяго, Вальпараисо и Консепсьон — был объявлен комендантский час до 10 утра воскресенья. Для обеспечения порядка в разные области страны направили почти десять тысяч военных и полицейских.
Боливийцы устали от Эво Моралеса и его бесконечного президентства и на референдуме запретили ему баллотироваться. Он и его карманный суд постановили, что решение нации - не помеха, и Эво вновь баллотировался, снова были вбросы с участием иностранных «специалистов», снова «победа».
Это окончательно переполнило чашу терпения, нация восстала, и никакие иностранные политтехнологи и советники не помогли. Не помогли и союзники: он сбежал было в Мексику, где президентом недавно стал левый политик Обрадор.
Но в Мексике понимают, что значит приютить у себя одного из крупнейших наркобаронов современности.
Эво приехал в Аргентину, собирался осесть в Сальте, где много боливийцев. Но сальтеньос высказали своё мнение относительно приезда Моралеса, и в итоге он остался в Буэнос-Айресе, жаловаться на то, что «не чувствует себя в безопасности». Не нужно было нарушать Конституцию и волю народа, не нужно было дружить с ультралевыми и исламистскими террористами и самыми отмороженными в регионе наркокартелями - тогда бы и жил в безопасности.
Эквадорцы устали от коррупции и постоянного унизительного ощущения несамостоятельности. Страной долго управлял чавист Рафаэль Корреа, который занимался «боливаризацией», а правильнее сказать - ALBA-изацией страны, её вовлечением в криминальное narcoestado-сообщество.
Затем появился Ленин Морено - вроде как левый, но принципиальный борец с коррупцией, но с невнятной повесткой, которая разозлила племена и оппонентов, увидевших в ней неолиберализм.
Особенно болезненно по коренным ударила отмена квот на бензин. Ранее они перепродавали дешёвый бензин и направляли средства от теневого оборота на свои нужды.
Отмена квоты лишила их прибылей, а Ленин Морено не предложил взамен ничего интересного. Добавьте к этому сильнейшее влияние Венесуэлы на Эквадор и большое количество боливарианских парамилитарес в этой стране - получите значительную часть ответа, почему в стране идут беспорядки.
Чилийцы устали от того, что одно коррумпированное потомственное левоцентристское правительство сменяется потомственным правоцентристским, Бачелет-Пиньера, Бачелет-Пиньера 2.0. Чили - очень благополучная страна, и на мой взгляд, там физически сложно не заработать денег, если только вы не человек с ограниченными возможностями.
Однако любое благополучие приедается, рост цен воспринимается болезненно, молодёжи надоедают старые лица и отсутствие реакции на её политические требования, и люди начинают требовать перемен.
Проблема чилийских протестов в том, что ими воспользовались извне - в частности, крупные бенефициары латиноамериканского наркотраффика и венесуэльские власти,
которые разбавили гражданский протест - почтенное и законное дело, - серией терактов против инфраструктуры.
Исключением является Колумбия: тамошние протесты - это практически целиком работа «социалистов XXI века» и поддерживающих их крупных держав, навязывающих Колумбии «мир с FARC-ELN» вопреки решению колумбийского народа на референдуме.
Если говорить о внешнеполитических причинах, то в первую очередь проблема связана с «социализмом XXI века» и его союзниками - исламистами-шиитами, наркокартелями, российским и китайским руководством. Проникновение трансконтинентального терроризма в регион и его сращивание с левыми режимами и наркокартелями.
Венесуэла, Боливия, Никарагуа, Куба интегрировались в международный наркорынок, который в нашем регионе тесно смыкается с денежно-отмывочной континентальной «прачечной» и смежными нелегальными рынками документов, людей и оружия.
Правый поворот XXI века встревожил наркорынок и бенефициаров латиноамериканского наркосоциализма, они начали вкладывать деньги и оружие в конструирование хаоса в регионе. В итоге весь регион беспокоится, а Чили - естественная часть этой подвижной латиноамериканской политической мозаики.
- И все же, по-вашему, беспорядки в Чили – организованы какой-то группой (левые экстремисты и тд) или это действительно та самая назревшая ситуация, когда «верхи еще не хотят, а низы уже не могут»?
- Сложное сочетание факторов. Есть и объективные исторические причины, и гражданское недовольство, и экстремистский, и внешнеполитический факторы.
Беспорядки, на мой взгляд, первоначально были спровоцированы комплексом причин, частично «стрессовых» и чисто современных, частично - тянущихся из далёкого прошлого, а также объективным гражданским недовольством и усталостью, однако уже через пару дней подключились и некоторые деструктивные силы.
Левые экстремисты, кажется, действительно имеют место. В доказательство я могу привести следующие соображения.
Во-первых, есть свидетельства резкой и неожиданной трансформации чилийской левой. Она традиционно была урбанизированной, проповедовала чётко сформулированные концепции, вела документацию и придерживалась строгих организационных рамок - в сравнении, например, с боливийскими, или перуанскими соратниками.
За последнее пятилетие левые в Чили начали ни с того ни с сего менять тактику, а в последние лет десять в стране начала выходить целая серия ультралевых фанзинов и газет, посвящённых акратии - довольно редкому концепту, который встречался мне преимущественно в Мексике и Чили.
Чилийские ультралевые и анархисты стали всё чаще заговаривать о «децентрализованном», анонимоцентристском революционном действии. При этом «новые анархисты» жёстко ориентировались на Венесуэлу, Боливию и Никарагуа, хотя с точки зрения реальных анархистов разницы между современной Венесуэлой, Боливией Эво Моралеса и, допустим, пиночетовской Чили - практически нет, т.к. все три режима нарушили Конституцию, прибегли к узурпации власти и политическому насилию.
В контекстеЧили: протестная волна захлестнула страну Нынешние события в далекой стране подтвердили непреложную истину. Власти обязаны чутко прислушиваться к настроениям общества, действовать с опережением. В ином случае возникают ситуации с непредсказуемыми последствиями.
Я лично была свидетельницей студенческих протестов в 2011-2012, которые отчасти подорвали рейтинги Пиньеры во время его первого срока. Там определённо были лидеры, люди с именами-фамилиями, и чёткий набор требований. Инциденты случались, но не систематически, даже когда в центр выходили колоссальные толпы за сотню тысяч человек.
Некоторая городская и частная собственность пострадала, но умеренно, так бывает во время протестов, всегда найдутся единицы, которые под шумок будет швырять «молотовы».
Сегодня чилийская левая сменила тактику и внешнеполитическую ориентацию. Такого не может случиться без мощного внешнего воздействия. Системы, сложные политические структуры, связанные с партиями и профсоюзами, всегда инертны и склонны прибегать к исторически сложившимся методам, особенно если те не подводят. Не бывает такого, чтобы явление существовало в том или ином виде много десятков лет, а потом взяло и сменило курс.
Просто представьте, что завтра российская КПРФ или ЛДПР вдруг объявит, что она уходит из официальной политики, переходит к тактике террора, чтобы бороться за прямое народовластие, и уйдёт в подполье. Никому не придёт в голову пожать плечами и сказать: «Ну и ладно». Потому что так не бывает, это признак каких-то серьёзных, фундаментальных политических изменений.
С чилийской левой случилось нечто похожее: она, в своём радикальном сегменте, который чуток к переменам, переориентировалась с персонализма и чётких идеологических рамок на децентрализацию, анонимизацию протеста и тактику разрушения городской инфраструктуры, на нечто герильеподобное.
Подобные методы характерны для левых с севера материка и из Центральной Америки; концепция же анонимизации и децентрализации это не что иное, как переосмысленные тактики сапатистов и подобных движений, идеи которых активно распространяют левые наркокартели и наркогосударства региона, проповедующие «социализм XXI века».
Венесуэла, впрочем, сама не скрывает своего участия в протестах.
Глава государственного венесуэльского наркокартеля Солес, Диосдадо Кабельо, один из наиболее одиозных политиков Боливарианской Республики, заявил, что Чили и Эквадор проходят через «боливарианский ураган». Это очевидная месть Чили за её жёсткую позицию против Мадуро и активное участие в создании и деятельности Группы Лимы - международной организации, чья деятельность направлена на разрешение венесуэльского кризиса.
Кроме того, мстительный венесуэльский госнаркокартель с Мадуро и Диосдадо во главе не может простить Пиньере его активности по ограничению миграционного потока из Венесуэлы и его критики тамошнего режима.
Важно понимать, что сама по себе трансформация ультралевых ни к чему не обязывает простых людей, которые просто воспользовались своим правом на протест. Рассказывая об опасных тенденциях в Чили, я подвергаю критике «античилийский», провенесуэльский, деструктивный элемент внутри чилийской левой, её озлобление и резкий рост насилия, а не протесты как таковые. Опять же, если бы чилийские леваки начали атаковать источник проблем, т.е. партийную или правительственную собственность, было бы ясно, к кому они имеют претензии. Например, недавно парагвайцы, которым хотели антиконституционным образом навязать второй срок (очень хорошего, но всё же) президента Картеса, просто пришли к Сенату и сожгли его. Это очень круто и в духе истинной демократии. И, что немаловажно, в этом нет ни малейшего признака «внешнего вмешательства». Но если бы они пошли и сожгли половину «Макдональдсов» в столице - это бы означало, что ходом мыслей оппозиционных лидеров завладел какой-то внешний фактор, который, очевидно, навязал им идею, будто Макдональдс причастен к антиконституционным мерам правительства. То есть что кто-то натравливает протестующих не на ту цель. Это недопустимо. Не нравится правительство – так и формулировать претензии нужно, во-первых, внятно, а во-вторых, к правительству, а не к невинной городской инфраструктуре.
- Существует несколько версий кто именно стоит за беспорядками, согласно одной из них – длинная рука Мадуро, есть версия, что это вообще все организовано российским правительством и тд. Что вы об этом думаете?
- Ещё раз оговорим, что речь идёт только о «деструктивной» части протестующих, которые атакуют людей и городскую инфраструктуру.
Во-первых, это местные мародёры. Их много, они неотличимы от «идейных» протестующих и просто сливаются с ними.
Во-вторых, это остатки блока ALBA (Венесуэла, Никарагуа, Куба) и чрезвычайно влиятельные левые политики региона, которых пока не могут ни посадить (Киршнер), ни удержать в тюрьме (Лула да Силва) и их партнёры - наркокартели и международные террористы.
В-третьих, это руководство и спецслужбы Российской Федерации, Китайской Народной Республики, Ирана и влиятельных государств ЕС, которым по ряду причин комфортнее работать с левыми и которые вовлечены в новую мировую наркологистику и игры с международным терроризмом.
У них в руках остаётся часть континентальной наркологистики и производственной машины, они контролируют траффик наркоты, оружия и людей, у них мощные связи с Хизбаллой и баасистами в регионе и за его пределами.
В-четвёртых, это идейные местные из левых и коренных жителей. Необходимо понимать, что Чили, как бы её руководство ни пыталось выставить её самой умудрённой, самой «первомиристской» страной в регионе, есть молодая Республика с огромным количеством нерешённых, но замороженных и законсервированных, в том числе последним военным режимом, проблем.
На тот момент консервация выглядела разумной, так как у страны было слишком много экономических и политических проблем, но уже в 2000-е нужно было начинать аккуратно вскрывать залежи старых проблем - по меньшей мере, чтобы стравливать давление. Но чилийские власти решили, что баланс достигнут, и всё наладится само по себе «рукой рынка». Не наладилось, и убежать от собственной истории и идентичности не получилось.
В-пятых, это «помощники» и диверсанты-иностранцы. Куба, Венесуэла. Здесь всё более-менее традиционно.
Одна из важнейших проблем - чилийские власти постоянно слишком увлекаются изображением Чили как эдакой познавшей жизнь страны, которая чуть ли не «преодолела» собственную латиноамериканскость, которая значимее и успешнее окружающих, чьи проблемы отличаются от проблем соседей и вдобавок их объём значительно меньше.
Эта поза негативно сказывается как на репутации Чили в регионе, так и на внутренних делах - в течение последних пары месяцев чилийским элитам демонстрируют, что их проблемы - сугубо латиноамериканские. Им бы смирить гордыню, вернуться к идеям чиленидад, переосмыслить их в латиноамериканском интеграционистском ключе, обработать в духе чилийской антропологии-социологии, чтобы добавить в эти процессы исключённых из них коренных жителей, и лет через 20-30, преодолев недовольство ряда партнёров, Чили могла бы стать одним из локомотивов интеграционного процесса в регионе, основанного на Latinoamericanidad и неприятии внешних, разрушающих латиноамериканский стиль бытия, идеологий (коммунизм, глобальный капитализм, ЕС-овский сценарий, китайский тоталитаризм, замаскированный под третьемиризм.)
Только отказ от несуществующей «интеграции с Первым миром», которым грезят чилийские элиты, только аккуратная региональная интеграция,
сопряжённая с разумным игнорированием требований Европы, Китая или США, и отказом от внутрилатиноамериканской враждебности, только вовлечение в процессы коренных жителей и региональная политическая модернизация, на первое место ставящая потребности латиноамериканцев и стратегическую безопасность региона, а не европейский опыт и «международные требования», только запуск следующей волны индепендизации - энергетической, военной, судебно-правовой, могут решить проблемы латиноамериканский наций. Чилийская нация - не исключение.
- Каков по-вашему прогноз на ближайшее будущее у страны? Не грозит ли Чили пойти по пути Венесуэлы и Кубы, если левые которые так рвутся к власти, добьются ухода Пинеры и возьмут все в свои руки?
- По пути Кубы - вряд ли. По пути Венесуэлы - теоретически может, но вряд ли дойдёт до нынешнего венесуэльского состояния, для такого страшного развала нужны годы и десятилетия.
Более вероятно - что Чили серьёзно смигрирует влево, вероятно - под неоальендистскими лозунгами о мирном и гуманном социализме и новом общественном консенсусе.
Национальная экономика может не выдержать. После этого не исключена политическая реакция, вплоть до импичмента левому президенту при вмешательстве военных.
В контекстеПиночет приуныл Проснувшись в субботу утром, жители Сантьяго увидели на улицах танки и грузовики, полные военных. Это стало настоящим шоком для общества. Подобные меры не вводились в Чили со времени окончания власти военных и ухода генерала Пиночета в 1988 году.
Однако, даже если дело дойдёт до отстранения президента, вряд ли его будут проводить так жёстко, как в 70-е. Возможно, это будет напоминать события в Гондурасе 2009 года, или парагвайский сценарий с импичментом Фернандо Луго. Однако это слишком далёкие и ненадёжные прогнозы.
В ближайшие годы вероятен приход к власти левых, попытки наладить более тесные отношения с Венесуэлой и Аргентиной, где к власти в результате выборов снова пришли киршнеристы, или вообще попытка пересобрать левый региональный блок. В самой Чили это будет означать рост инфляции, бессистемные реформы в сфере образования, финансов и т.д. (латиноамериканские левые, если они не милитарес, как Хуан Веласко Альварадо, обыкновенно не умеют работать систематически, их реформы чаще всего носят достаточно непродуманный, популистский характер), которые приведут к экономической и политической депрессии.
Возможно, будет возрождён старый амбициозный проект «искусственного полевения» традиционно консервативного и антикоммунистически настроенного Западного побережья, какой пытались реализовать ещё в ранние 70-е, когда в Чили был Альенде, в Перу Веласко Альварадо, и многим казалось, что ещё чуть-чуть «мира и дружбы под красным флагом» - и в прошлое уйдёт территориальный конфликт Чили - Боливия+Перу.
Не исключён и более печальный сценарий, напоминающий конец 1960-х.
Медленное погружение в уличный террор и хаос, обрушение экономики, истерические социалистические эксперименты в попытках спасти падающую экономику, но это совсем уж мрачно, и вот здесь, скорее всего, уже точно вмешается силовой блок.
Месяц назад я бы сказала, что народ побузит и разойдётся к Рождеству. Тогда я недооценила масштабов происходящего, однако сегодня даже не знаю, что и сказать. Ясно одно: законсервированные проблемы рвутся из-под крышки, которая больше не в силах сдерживать нарастающего давления, и, естественно, эти проблемы дали о себе знать в тот момент, когда лихорадит весь регион - да и весь мир, по большому счёту.
Латинской Америке, и Чили в частности, предстоит пройти через обновление, которое либо принесёт ей большую независимость и «обострит» её самобытность, либо обрушит её в состояние ещё большей зависимости и раздробленности. Я за первый сценарий.
- Дестабилизация Чили отражается ли как-то на соседней Аргентине, где вы живете?
- Каких-то серьёзных последствий я не заметила. У нас другая проблема: в Аргентине к власти вернулись киршнеристы, которые уже начинают разрушать созданное предыдущей администрацией, и собирают на территории Аргентины беглых экс-президентов-наркобаронов, пытаясь стать «левым центром влияния» в пику паре Бразилия-Колумбия.
Чилийцам следует ждать нехороших сюрпризов от киршнеристов, это опасные люди, которые с самого начала своего правления пытались действовать незаконными методами, выращивали парамилитарес и в целом не стали очередным коллективным Мадуро только благодаря няшности и мягкости аргентинцев, которые не поддержали особо пугающие компоненты киршнеровской тактики. Сейчас киршнеристы пытаются сломать сопротивление оппозиции в Аргентине.
- Как политолог, какие вы бы предложили пути выхода из чилийского кризиса?
- В первую очередь - создание новой интеграционистской, основанной на Latinoamericanidad и Chilenidad партии, с изрядной долей правого популизма и национал-синдикалистской идеологией, в которую бы входили коренные жители, молодёжь, рабочие, аграрии и жители провинции. Если понадобится - вытащить из закромов наследие Серхио Харпы и сторонников регионалистской интеграции. Такая партия должна не только объединить консерваторов, часть профсоюзных и социал-католиков, но и кооптировать часть чилийских левых националистов-самостийщиков, и коренных жителей, и интегрировать их в идентаристский, конструктивный проект.
Далее. Необходимо бить левый «протестный фронт» по наиболее болезненной для левых линии разлома - между старыми левыми, ориентированными прежде всего на пролетариат, и новыми левыми, которые делают ставку на политизированные меньшинства и молодёжно-протестные структуры. Раскол между рабочими (участниками и совладельцами производственного процесса, согласно синдикалистской логике) и студентами, и переход профсоюзно-пролетарского движения к национально-синдикалистской модели, могли бы решить значительную часть проблем.
Но мне кажется, чилийские власти на это не пойдут. По их мнению, это слишком затратно и непредсказуемо, к тому же одним из негативных последствий правления хунты, точнее - деятельности гремиалистов, стала фантастическая недоверчивость чилийских консервативных элит в отношении «популизма» в самом широком смысле этого слова. Гремиалисты прочно связали идею «массовой», национальной политики - с коммунизмом, «восстанием масс» и чуть ли не онтологическим злом, и правящее в Чили поколение консерваторов до сих пор находятся под влиянием этого комплекса идей.
Проще говоря, чилийские консерваторы опасаются политизированных сограждан, а следовало бы действовать наоборот - кооптировать простых людей, в т.ч. бедноту, в национальный проект, поступившись элитизмом и наступив на горло собственному недоверию.
Как можно доверять британскому, французскому или китайскому транснациональному бизнесу больше, чем собственным согражданам - ума не приложу.
Далее. Реформа образования. Нужно вернуть культ труженика и наделить чилийского работника села субъектностью, массовой организацией с консервативной почвеннической идеологией, преодолевающей расистский дискурс и отвергающей дискриминацию коренных жителей.
После чего необходим «крестьянский набор» в вузы, пусть даже с применением системы квот, чтобы скомпенсировать вред от постоянно левеющих академических кругов.
Опыт показывает, что все эти товарищи фантастические трусы и резко перестают леветь и нести благоглупостную революционную чушь, когда вместо заглядывания в рот и намёков от благодарных первокурсниц на секс после занятий, с ними говорят языком консервативной Улицы и грозят увольнением и санкциями за неуважение к национальным традициям и интересам.
Сельская молодёжь в этом смысле идеальна: она носитель чистейших консервативных идей, она не испытывает совершенно ненужного трепета перед т.н. «когнитариатом» и к ней не так просто применить физическую агрессию, потому что она не побежит плакаться маме в юбку и жаловаться в полицию, а попросту симметрично на неё ответит. Попробуйте взять любого, абсолютно любого левого «интеллектуала» и поместить его в круг самодостаточных пацанов лет 16-25 из фавел или виший, или в окружение сельской молодёжи.
Вы удивитесь, как этот ещё вчера «могучий» ум, гневно обличавший и остроумно высмеивавший «тупое быдло», превратится в послушного, заискивающего, смеющегося в ответ на любую шутку, дурачка. Сельский и «бедняцкий» набор в вузы вкупе с национал-синдикалистской риторикой, экспансия села в город и, в крайнем случае, временная передача привилегированного статуса организованному «сельскому сообществу» решает проблемы с полевением и глобализацией академических и политических кругов максимально быстро и эффективно.
В контекстеСтрана победившего Глазьева Социологическое большинство населения Венесуэлы твердо уверено: виноваты фашисты, а их рассадник — в сопредельной стране. Из Колумбии толпой несутся мигранты, что пожирают наши несуществующие продукты и занимают рабочие места, на которые самим идти не очень-то и хотелось...
Отсюда вытекает следующая необходимая мера: изменение внешней, в частности - внешнеэкономической политики. Чили начинает подводить её собственная внешнеполитическая доктрина, которая базируется на концепции... скажем так, «либерального реалполитика»: «Экономика прежде всего, международные союзы и связи могут решить любые проблемы».
Если экономика прежде всего - значит, нужно, упорно закрывая глаза на зло, наращивать отношения с Китаем (создателем одной из наиболее отмороженных террористических наркосетей в регионе), Францией (страной, которая финансирует чилийских ультралевых и укрывает разыскиваемых чилийских террористов и убийц), открываться для России (вред которой для региона уже невозможно посчитать - по большому счёту, РФ должна весь 21 век расплачиваться с одной только Венесуэлой за режим Чавеса-Мадуро, одним из главных бенефициаров которого является Москва.)
Это неправильно. Безусловно, страны региона находятся в более зависимом положении, нежели страны Европы или Китай, но когда-то ведь нужно начинать конструировать собственную политическую независимость, правда?
Политически и морально мы её добыли, теперь время утвердить её материально и юридически - так, чтобы любые санкции в ответ на любые самостоятельные, идущие вразрез с планами «международного сообщества», действия стран региона, повлёкшие за собой санкции и возмущение, не били по населению и не приводили к смене власти. Для этого нужно развивать латиноамериканский и межамериканский рынки, выходить из договоров, закрепляющих безответственность и несамостоятельность нашего региона.
В смысле внутренних изменений я бы, наверное, сделала ставку на развитие технического образования - среднеспециального и высшего, и на внутричилийское интернет-образование. Умным консерваторам, знающим историю собственной страны, я бы порекомендовала не бояться людей, а выходить в интернет и делать интересные циклы исторических лекций, с хорошим визуальным оформлением.
Ставить необычные и парадоксальные вопросы, тем самым отвоёвывая молодые умы у левых с их примитивной картиной мира.
Больше внимания к коренным жителям, в том числе посредством развития и популяризации антропологических и этнографических наук. Я убеждена, что успешное конструирование нового этапа независимости и нацбилдинга в Латинской Америке связано с встраиванием автохтонных государственных и племенных структур в постколониальные, европейские институты. И не нужно жалеть последние, если в результате «инденпендизации» часть из них обрушится. Жертвовать отмершим в пользу живого - разумно и морально.
- Люди паникуют в Чили (в основном, экспаты, конечно) , распродают имущество срочно и покидают страну, считая что в Чили уже началась революция… Насколько их страхи могут быть небезосновательными?
- Чилийцы не революционеры. В Чили стабильно присутствует большая прослойка недовольных решительных людей, которые грубо берутся за деклерикализацию, обобществление и тд, но они обычно заканчивают самоубийством под звуки идущей за окном гражданской войны, как Бальмаседа и Альенде. Я не думаю, что там случится именно революция, но Чили определённо стремится к очередному эксперименту с «мирным социализмом» и «пересмотром итогов грабительского неолиберализма».
Советов я давать не могу. Лично у меня приход к власти красных вызывает скорее азарт, нежели страх, особенно если в стране имеется огромный антикоммунистической потенциал, который к тому же успешно себя проявлял.
Опять же – колоссальный пласт воинственных, агрессивных, абсолютно не «проевропейских», не «либеральных», коренных жителей, которые, вопреки распространённому мифу, далеко не коммунисты, а скорее временно блокируются с левыми, потому что кроме левых их никто не слушает. Начнут слушать правые – они будут блокироваться с правыми. Кроме того, по моему опыту, важнейшим показателем «революционности» нации являются женщины.
Чилийки – одни из самых больших контрреволюционерок и консерваторок, даже наиболее неформальные из них живут где-то в 70-80-х, где неопинап, хэви метал и усатые мужчины.
Лично я бы не стала уезжать. Я не покидаю Аргентину, хотя здесь у власти снова киршнеристы, не стала бы покидать и Чили, будь она моим Отечеством. От Латинской Америки не следует ожидать масштабных ужасов европейского масштаба. Всё пройдёт, всё изменится, нужно лишь вдумчиво и тщательно работать над этими изменениями. Но другим, повторюсь, не могу давать советов. У каждого человека своя жизнь и только он должен решать, как ею распоряжаться.
- Согласны ли вы с тем, что Пинера совершил политическое самоубийство, выставив армию на улицы, танки в городе напомнили чилийцам времена Пиночета и показали слабость и неспособность правительства взять ситуацию под контроль не столь радикальными методами.
- Я согласна с тем, что Пиньера склонен к политически суицидальному поведению. Он классный мужик и довольно смелый человек, однако ему не хватает той же черты, которой недостаёт многим латиноамериканским консерваторам - доверия нации (включая бедноту и молодёжь), парадоксальности мышления (он бесконечно вращается в кругу знакомых ему лиц и назначает их на важные посты, а в его положении нужно рисковать и совершать странные, непредсказуемые поступки, чтобы разрушать протестный консенсус) и... популизма.
Иногда так и хочется сказать ему: «Мужик, ну хватит уже общих слов и рассуждений об экономике, поговори о чём-то таком, чтобы вся страна слушала раскрыв рот».
Возможно, он и совершил политическое самоубийство как «индивидуальный» политик, но он вряд ли перешёл черту и «подставил всех консерваторов».
Введение военных на улицы городов не такая уж экстренная мера в условиях разрушения инфраструктуры и массовых беспорядков. К тому же многие чилийцы спокойно относятся ко временам Пиночета, хотя и не всегда это показывают. Массовое помешательство уровня «увидели человека в погонах - закричали от ужаса при мысли о чёрной тени пиночетовского кондора, накрывающего Родину» не свойственно взрослым чилийцам, они слишком холодные и рациональные для такого. Думаю, большинству населения, сталкивающегося с танками на улицах, дискомфортно, но не более.
- Есть ли шансы у Чили урегулировать ситуацию мирными методами, как вы считаете? Остановить грабежи, насилие, мародерство и тд.
- Возможность есть, но для её реализации нужны решительные и необычные действия со стороны консерваторов, которые с 70-80-х не придумали ничего нового, интеллектуально размякли, и пытаются до сих пор то выехать на наработках Хайме Гусмана и гремиалистов, то решить сложные социальные проблемы при помощи рассуждений об экономическом росте. Они очень закуклились в своём окружении, постоянно одни и те же лица, одни и те же идеи...
Будет передышка, связанная с Рождеством и Новым годом. На месте консерваторов я бы использовала эту передышку по полной программе, подготовив новый национальный проект, солидаристский и с сильной социальной компонентой. Обязательно собрала бы консилиум из антропологов и представителей коренных жителей, чтобы разобраться, какие предложения интересны им и каково их представление о свободе.
Ошибочно думать, будто они какие-то неграмотные люди, которые только и умеют, что перекрывать трассы и бросаться камнями в «богатых», это какое-то дикое расистское упрощение, притом до идиотизма наивное. Пообщалась бы с молодыми альтер-левыми и альтер-правыми, перелопатила досье на всех профсоюзных лидеров, чтобы понимать, кто из них на самом деле социал-христианин, переживающий за рабочих, а кто - истерический неолевак, или кубинский-российский-китайский агент влияния.
Встретилась бы с протестующими в масках, пусть даже на их территории, пусть даже они продолжают сидеть в масках, главное - зацепить, начать контакт, а через пару часов они бы сами их сняли.
Я бы встретилась с «социал-христианами», дабы заручиться поддержкой консервативных профсоюзов, подготовила проект обновления элит и привлечения к делу молодых политиков, да погорячее - не в смысле внешности, конечно, а запала, энтузиазма и стремления к справедливости. Хотя можно и в смысле внешности тоже.
Припоминаю, кстати, что в начале 2010-х в Чили был всплеск партийностроительных настроений справа, молодёжь пыталась выступить более современной, либертарной и авангардной альтернативой консервативным монстрам UDI и RN. Всех названий не упомню, но точно были Амплитуда, Эвополи и Республиканский порядок - моё Отечество, которое организовывал внук Пиночета. Оказалось, что и в 2010-х молодым взлететь в чилийской политике весьма сложно.
Вместо того, чтобы подыграть и помочь молодым, олдскульные кадры из UDI и Национального обновления сделали постные лица и начали институционально давить на молодых, чтобы те тоже превратились в унылых либералов, не способных ставить острые вопросы и давать на них парадоксальные, привлекательные ответы.
Кроме того, нужны хорошие переговорщики, новый внутриполитический консенсус и работа по ликвидации антинационального, ориентированного на опыт Венесуэлы и деньги РФ и КНР, левацкого подполья.
Нужно обновить знания и навыки полиции и спецслужб. В долгосрочной перспективе, как и было сказано, я бы делала ставку на создание более диверсифицированной экономики, развитие системы образования, особенно - среднеспециального, аграрного, исторического, с использованием онлайн школ и университетов, и более разборчивую внешнюю политику.
* * *
Китти Сандерс
– латиноамериканистка, радиоведущая, исследовательница и социолог
«Сноб»