Сама по себе борьбе с сексизмом и расизмом неплоха, но нетерпимый к чужим мнениям «прогрессистский» вариант делает ее опасной для свободы.
Допускается ли еще свободное мышление в самой престижной американской газете? 36-летняя журналистка «Нью-Йорк таймс» Бари Вайс решила уйти, громко хлопнув дверью и рассказав о тех притеснениях, с которыми ей пришлось столкнуться. В чем была их причина? Ее идеи не устраивали часть редакции открыто прогрессистского и выступающего против Трампа СМИ. Она говорит, что стала изгоем за попытку расширить идеологический спектр газеты и отразить консервативные точки зрения, для чего, собственно, ее и наняли три года назад. Вайс долгое время работала в «Уолл-стрит джорнал» и перебралась в Нью-Йорк после избрания Дональда Трампа, когда руководство газеты хоть немного занялось самокритикой за то, что не смогло предугадать победу миллиардера. Уход Вайс только усугубил растущую нетерпимость части американских левых, которые больше не собираются выслушивать чужие мнения.
В опубликованном на своем сайте письме известная журналистка, которая получила в 2019 году Национальную еврейскую премию за книгу «Как бороться с антисемитизмом», утверждает, что некоторые коллеги называли ее расисткой и нацисткой при попустительстве руководства газеты. Она описывает редакционный конфликт поколений между старой центристской гвардией и молодыми редакторами, которые увлечены феминизмом и борьбой с расовым неравенством. Именно они стали причиной появления в газете прогрессистской или воук-культуры (woke culture — "культура пробудившихся"), которая ставит превыше всего борьбу с угнетением меньшинств. Ее сторонники приписывают себе монополию на осознание множества заново открытых ими типов неравенства: гендерного, этнического, социального и даже экологического. И они, мол, не собираются с этим мириться, а поэтому любой их критик — апологет одного из этих неравенств. Критики в свою очередь называют эту идеологию угрозой для демократии из-за того, что она душит общественное обсуждение в угоду конформизму.
Впервые эта концепция появилась не в «Нью-Йорк таймс», а в вышедшей в 2008 году песне «Master Teacher» Эрики Баду. Затем ее популяризировали в 2013 году демонстрации Black Lives Matter против полицейского насилия по отношению к афроамериканцам. Воук-культура стала более активным вариантом антиконформизма афроамериканцев ХХ века, которые пытались тем самым противостоять системному расизму. Эта более напористая и нетерпимая идеология закрепилась среди американских левых по мере усиления расистских тенденций при Трампе. Вайс своей критикой в конечном итоге настроила эту группу против себя.
Воук-культура была настолько популяризирована, что это привело к искажению понятия. Его стали использовать в маркетинговых стратегиях, политическом пиаре и для самопродвижения. «Понятие стало терять расовую коннотацию и превратилось в мешанину самого разного прогрессистского поведения, — отмечает американский писатель Дэймон Янг в вышедшей в ноябре 2019 года статье в „Нью-Йорк таймс". — Вы можете назваться так, если перерабатываете мусор или даже просто делитесь в Twitter инфографикой о пользе переработки».
Атмосфера идеологического запугивания?
Несмотря ни на что, в том числе и невзирая на общего врага в лице 45-го президента США, в демократическом лагере продолжаются склоки по поводу нового мышления. В вышедшей в июне 2018 года статье «Проблема с воук-культурой», консервативный обозреватель «Нью-Йорк таймс» Дэвид Брукс подчеркнул ее интеллектуальную косность. По его словам, «она препятствует необходимой для жизни в любом обществе гибкости, то есть способности видеть сразу две правды». Сам Барак Обама говорил в октябре прошлого года о контрпродуктивности морализаторского настроя, которым отличается воук-активизм, особенно в социальных сетях. Радикальная борьба с несогласными вплоть до стремления заставить их замолчать (так называемая «культура отмены») означает, что воук-идеология продвигает некую форму нравственного превосходства и формирует атмосферу идеологического запугивания? Во всяком случае, это своеобразная форма защиты от расистской, сексистской и гомофобской риторики в среде разных институтов США и на политическом поле, в том числе и на его левом фланге.
«Самоцензура стала нормой, — пишет Вайс. — Точки зрения, запросто публикуемые всего пару лет назад, теперь доставят редактору или автору серьезные неприятности вплоть до увольнения. Если статья грозит вызвать внутреннюю критику или бурную реакцию в соцсетях, автор или редактор о ней даже не заикаются. (…) А если иной раз все же удается опубликовать материал не яро прогрессистского толка, то лишь после того, как каждую строчку тщательно обработают, согласуют и снабдят соответствующими оговорками». В качестве примера она приводит увольнение месяцем ранее редактора Джеймса Беннета за публикацию статьи сенатора-республиканца Тома Коттона с призывом отправить армию против активистов, которые устроили погромы после смерти Джорджа Флойда. Беннет признал, что не прочитал материал перед тем, как дать разрешение на его публикацию.
Американские правые в свою очередь смакуют ситуацию. Такие представители республиканского лагеря, как Тэд Круз и Дональд Трамп-младший, приветствовали письмо Вайс. «С ним нужно ознакомиться всем. Если вы хотите понять нынешние просвещенные СМИ, и, в частности „Нью-Йорк таймс", вы нашли ответ», — написал в Twitter сын президента. Сама Вайс вряд ли бы оценила такое политическое использование ее заявлений.
* * *
Симон Блен
«ИноСМИ»
«Libération» hhttps://www.liberation.fr/debats/2020/07/23/l-autocensure-a-t-elle-gagne-le-new-york-times-et-la-gauche-americaine_1794836