Они там есть?
Российские частные военные компании «засветились» во многих конфликтах. Притворяться, что «их там нет», становится все сложнее.
В конце июля в ЦАР были убиты российские журналисты — военный корреспондент Орхан Джемаль, оператор Кирилл Радченко и режиссер Александр Расторгуев. Они снимали фильм-расследование о работе в Африке «Группы Вагнера». Государственные СМИ и представители власти предпочитают обходить этот аспект стороной — ведь частные военные компании в России вне закона. Возможно, пришло время их легализовать?
Виктор Литовкин, военный эксперт:
В контекстеСирия: траурный марш Вагнера Разумеется, вагнеровцы действовали по команде из Москвы. Целью была нефть, а штаб СДС за серьезный объект даже не считали – думали, что американцы либо убегут, либо сдадутся в плен, и тогда можно будет торговаться об их освобождении.
Я считаю, что ЧВК, безусловно, надо легализовывать. Такая работа есть, она востребована — необходимо это признать. И государство должно нести ответственность за этих людей, а они должны отвечать перед государством. Их деятельность, прежде всего, должна быть введена в правовое русло.
Поскольку на сегодняшний день нет никаких законов относительно частных военных компаний, они действуют на свой страх и риск. С одной стороны, это ставит под сомнение их легитимность, а с другой — подводит наше государство под монастырь.
Наконец, сейчас нет никаких гарантий соблюдения прав родных и близких этих ребят и их социального обеспечения в случае ранения, последующего лечения.
При этом в законе, на мой взгляд, необходимо четко прописать — что такое ЧВК, а что является наемничеством, потому что до сих пор такого уточнения не существует. Как эти понятия кодифицировать — должны определить законодатели. Этим нужно заниматься. Но, к сожалению, у администрации страны пока не выработана позиция по данному вопросу.
У нас очень много таких людей, которые готовы рисковать и зарабатывать на своем профессионализме, мы пользуемся их услугами.
Государство должно определить их место, роль и ответственность за то, чем они занимаются. И свою ответственность тоже.
Россия не уникальна в этом вопросе. Самый простой пример — Французский иностранный легион. Это частная военная компания в самом натуральном виде, но она встроена в государство.
Александр Гольц, военный обозреватель:
В контекстеЗа что умирают пацаны? По данным российских СМИ, нефтеперерабатывающий завод, после того как был отбит у ИГИЛ, некоторое время находился даже под контролем российских фирм, его охраняли нанятые ими охранные агентства, вполне возможно, что и «вагнеровцы».
Вне зависимости от легализации или нелегализации ЧВК то, чем они занимаются, будет определяться заказом и отношением российского государства. Я думаю, что все проблемы частных военных компаний в России возникли из-за того, что у нас в очередной раз неправильно поняли зарубежный опыт.
В 2012 году у премьер-министра Владимира Путина спросили в Госдуме: „А не надо ли легализовать ЧВК?“ Ответ его был странным — он сказал, что ЧВК являются „инструментом реализации национальных интересов без прямого участия государства“.
И это чрезвычайно важно. Отношение в России к ЧВК такое: это какая-то частная организация, которая будет проводить секретные операции в интересах России, а российское государство в этом как бы не будет участвовать.
В Соединенных штатах Пентагон и Госдеп нанимают ЧВК. Но иллюзии, что они не будут нести ответственность за то, что эти компании делают, ни у кого нет.
Во Франции за все, что делает Французский легион, отвечает правительство.
Именно основываясь на иллюзии, что мы будем нанимать кого-то тайно и не будем нести ответственность, Россия пыталась реализовать сценарий в Донбассе и в Сирии с уже легендарным „их там нет“.
На самом деле участие наемников в тех конфликтах, где присутствует Россия, является секретом Полишинеля. Всегда очень быстро выясняется, кто был заказчиком, и ничего другого, кроме позора, который случился под Дейр-эз-Зором, не получается. Американцы тогда сыграли в нашу игру под названием „их там нет“ — и разнесли всю колонну.
Работник ЧВК — не наемник. Это очень важно понимать. ЧВК во всем мире выполняют охранные функции, они охраняют посольства, осуществляют проводку караванов. Там возможны боестолкновения, но нет ничего похожего на „ЧВК Вагнера“, которая фактически представляет собой бригаду с полным штатом, артиллерией и бронетехникой, предназначенной для ведения боев на территории других стран.
То, во что превратились ЧВК в России, нельзя вписать даже в контекст весьма туманных международных соглашений вроде Конвенции Монтре.
Иностранные военные компании не ведут боевых действий в составе вооруженных соединений.
Это большая проблема для российского государства, и именно поэтому раз за разом проваливаются попытки легализовать ЧВК. Российская власть хочет лишь иметь инструмент для того, чтобы эти люди всегда были на крючке.
Александр Храмчихин, заместитель директора Института политического и военного анализа:
Подобная вооруженная деятельность должна быть юридически обустроена и легализована, потому что в другом случае получается довольно странная ситуация. Есть фактически военная структура, но юридически ее как бы не существует.
Это может быть оформлено законом о военных компаниях, никакого другого варианта нет.
Одна из задач — четко разграничить понятия, чтобы военная деятельность не пересекалась с наемничеством. Это дело законодателей. Понятно, что наши законодатели вообще ничего не решают, значит этим должна заняться исполнительная власть. Мне сложно судить, как это будет оформлено юридически, но на Западе подобные компании вполне легальны.
Сергей Гуляев, ветеран военных конфликтов:
В контексте«Вагнеровцев» списали в расход? И у российского командования на авиабазе Хмеймим было достаточно времени, чтобы связаться как с командованием «ЧВК Вагнера», так и с сирийскими союзниками. И если уж не потребовать «уносить ноги», то хотя бы предупредить о возможном авиаударе.
Я считаю, что ЧВК — это незаконные вооруженные формирования, по которым плачет Уголовный кодекс. Они нарушают сразу три его статьи, в одной из которых четко говорится: участие в военных конфликтах на территории других стран является наемничеством.
Эти люди сейчас прикрываются высокими словами, но по сути они просто убивают за деньги. Героизировать их совершенно не стоит, а тем более — легализовать.
Я знаю, что наши люди действительно воюют в Центральной африканской республике, где погибли журналисты. Они об этом не очень охотно рассказывают, но факт в том, что они там есть. В том числе из Санкт-Петербурга.
Наемники есть и в других странах — в США, например. Там государство бережет своих солдат и отправляет на грязную работу этих людей. Это политика западных стран. У нас же подобный вид деятельности преследуется по закону. Наши люди не должны воевать за рубежом за деньги. Одно дело — защита родины, а другое — чистое наемничество, когда создаются формирования, которые потом будет тяжело контролировать на территории России.
Эти люди узнали вкус денег, они поняли, что на убийствах можно зарабатывать, и неизвестно, чем они будут заниматься, вернувшись обратно.
Мы уже проходили эту историю, когда к нам возвращались так называемые „герои“ с Донбасса. Они не могли остановиться — обстреливали полицейских, кидались в других граждан гранатами.
В свое время я воевал в Афганистане, но там мы выполняли четкую задачу. Хотя это называлось интернациональным долгом, мы понимали, что за нами стоит государство. И в конце концов там были его интересы — южные рубежи, трафик оружия и наркотиков.
Но в ЦАР — совсем другая история, когда местное правительство отдало на откуп свои ресурсы.
Мол, ребята, добывайте что хотите, а расплачиваются за это наши граждане — как мирные журналисты, так и военные.
Никакого патриотизма тут нет.
* * *
Илья Давлятчин
ИА «Росбалт»