Как в Пакистане официальные власти уступают радикальным исламистам
Исламское государство, почти уничтоженное в Сирии и Ираке, получило шанс на возрождение в Пакистане, где рвутся к власти радикальные исламисты. Об этом пишет журнал «Новое Время».
Святотатство как преступление и повод для убийства
Исламская Республика Пакистан появилась на свет в 1947 году в результате кровавого разделения Британской Индии на мусульманскую и индуистскую части.
Само его название - религиозного происхождения. Оно означает “страна чистых”, то есть - мусульман, а не многобожников-индуистов.
Британцы, зная о глубокой и взаимной неприязни двух главных религиозных общин своей колонии, ввели там строгие законы против любых проявлений богохульства. Смысл заключался в том, чтобы свести к минимуму взаимные оскорбления на религиозной почве и, соответственно, снизить риск конфликтов.
В контекстеНе на того напали и не теПрежде всего — Мьянма очень бедная страна. В бедных странах всегда все рельефней: они и живут, и воюют в каменном веке... На самой границе с Бангладеш, в штате Ракхайн, живет мусульманское меньшинство рохинджа, которых власти Мьянмы считают мигрантами и гражданства не дают.
После обретения независимости Пакистан законы не только не отменил, но и усилил. Например, оскорбление пророка Мухаммеда является здесь уголовным преступлением и карается смертной казнью. За надругательство над Кораном полагается пожизненный срок.
Отношение к религии в Пакистане в высшей степени серьезное. 88 % населения считают себя верующими или истово верующими.
Для пакистанца, обвиненного или даже заподозренного в святотатстве, арест и суд — это еще сравнительно удачный исход. Таких людей часто линчуют их земляки и соседи. С 1990 года зафиксировано как минимум 62 случая внесудебных убийств “богохульников”, вина которых даже не была установлена.
Сколько таких убийств не попадает в полицейскую статистику, неизвестно. Сами пакистанцы признают, что законы о защите религиозных чувств нередко становятся средством сведения личных счетов или просто мести.
Борьба с еретиками по-пакистански
В конце XIX века в тогда еще британской Индии широкую популярность приобрел проповедник Мирза Гулам Ахмад, который объявил себя кем‑то вроде “пророка-корректировщика” ислама.
Его последователи верят, что непосредственно Аллах снабдил Ахмада инструкциями относительно того, как вернуть эту религию к “изначальной форме” времен пророка Мухаммеда. Проповедник, например, утверждал, что религиозные войны и фанатизм противоречат сущности ислама, что нравственность и мир являются высшими его ценностями.
Также по теме«Deutsche Welle» Мьянма и Бангладеш договорились о возвращении беженцев рохинджа BBC Грозят ли Аун Сан Су Чжи обвинения в геноциде рохинджа?
Звучит неплохо. Но есть проблема. Одним из важных постулатов ислама является то, что Мухаммед был “печатью пророков” - то есть лучшим, последним и единственным в своем роде. Любой последователь, претендующий на этот статус, по определению считается еретиком, раскольником и самозванцем.
Соответственно, отношение к таким людям в исламском мире настороженное и враждебное. Порой им удается завоевать некоторое число последователей, но в сравнении с обычными суннитами их крайне мало.
В 200‑миллионном Пакистане ахмадийцев - от 500 тыс. (оценка их недругов) до 4 млн человек (их собственные данные). Для того чтобы как‑то их выделить из общей массы, в законы о богохульстве в 1984 году были введены дополнения.
Ахмадийцам запретили называть себя мусульманами. Наказание за несоблюдение этой нормы - три года тюрьмы.
Такой же срок полагается тем из них, кто назовет свою мечеть мечетью, Каабу - священным для себя местом, а основателя учения - пророком.
Еще одна “защита от ахмадийцев” - текст присяги, которую обязаны принести все местные госслужащие и депутаты перед вступлением в должность. В числе прочего там есть такие слова: “Перед лицом Всевышнего клянусь в том, что Мухаммед - последний пророк”.
Как попытка изменить текст присяги для чиновников объединила радикальных исламистов и военных
В контекстеЧто за народ рохинджа. И чему стоит верить, а чему — нет в истории конфликта в Мьянме Примечательно, что соседние мусульманские страны, например Бангладеш, отказывают принимать беженцев рохинджа. Несколько лет назад правительство Ганы... официально предлагало убежище рохинджа. Однако рохинджа отказались.
Поскольку ахмадийцы давно просили смягчить формулировку присяги в октябре 2017 года они свое получили - текст был заменен на “Признаю, что Мухаммед — последний пророк”.
Изменение текста присяги многие пакистанцы восприняли как откровенное нападение на самое драгоценное, что у них есть, - религию. Фанатично настроенная часть общества тут же усмотрела в этом решении “заговор ахмадийцев” и подготовку к отмене законов о богохульстве.
Реакция была незамедлительной. На улицы и площади федеральной столицы Исламабада и других городов страны вышли сотни тысяч протестующих. Они блокировали дороги и железнодорожное сообщение.
Во главе акции стояло недавно образованное движение Тахрик-и-Лабаик. Это религиозные экстремисты, выступающие за “чистый ислам”, борьбу против любых намеков на святотатство, примат духовного над материальным и так далее.
Но главное - они за превращение Пакистана в исключительно шариатскую страну. Проще говоря - в настоящее Исламское государство.
Главным требованием Тахрик-и-Лабаик было возвращение старого текста присяги госслужащих с одновременным увольнением министра юстиции Захида Хамида, который и предложил нововведение.
Также по теме«Lenta.Ru» Вас здесь не стояло: из-за чего власти Мьянмы конфликтуют с мусульманами-рохинджа BBC Бангладеш ограничила передвижения беженцев-рохинджа из Мьянмы
Выполнить первое требование правительство согласилось сразу, не желая эскалации ситуации. Но вот насчет второго упиралось. Во-первых, уход Хамида грозил распадом всего правительства. Поскольку за всю историю Пакистана ни один кабинет министров не отработал там полный срок, лишний повод для нестабильности премьеру был не нужен.
Во-вторых, премьер-министр Шахид Хаккан Аббаси не хотел поддаваться на политический шантаж со стороны малоизвестной радикальной исламистской группы.
Правительство бросило против демонстрантов полицию, однако запретило ей использовать огнестрельное оружие. На улицах городов закипели рукопашные сражения.
Демонстранты, не уступавшие полицейским в численности, сумели отбить все нападения. В этом им здорово помогли металлические прутья, камни и другие подобные предметы. С обеих сторон пошли потери - как минимум семь человек были убиты, несколько сотен попали в больницы с ранениями.
Понимая, что битва за улицы проиграна, правительство запросило помощи у всемогущей пакистанской армии.
Получив просьбу о помощи, начальник Генерального штаба Пакистана Камар Джавад Баджва не отправил войска на разгон исламистов, а настоял на закрытых переговорах с премьер-министром. Сразу после этой беседы министр юстиции подал в отставку. Армия встала на сторону исламистов. Они победили.
Лидер религиозных радикалов - мулла Хадим Хусейн Резви - на следующий день поблагодарил начальника Генштаба за то, что тот, по его словам, стал гарантом исполнения всех требований протестующих.
Более того, вскоре в местных социальных сетях появился ролик, на котором один из высокопоставленных пакистанских генералов лично раздает активистам Тахрик-и-Лабаик конверты с деньгами, благодарит их за протест, обещает освободить арестованных полицией соратников и клянется, что армия на их стороне.
Общие интересы
В практическом смысле все эти факты означают, что вооруженные силы Пакистана активно сращиваются с местными религиозными экстремистами.
И те, и другие ненавидят демократию и тяготятся необходимостью подчиняться светскому гражданскому правительству.
У обеих групп всегда были и остаются огромные политические амбиции, а также собственные цели, противоречащие нынешнему порядку вещей.
Вместе они дали первый бой правительству своей страны - и победили. На волне успеха их синтез будет идти еще активнее. И самое главное - они нужны друг другу.
В контекстеСовет ООН по правам человека на службе иорданских интересов Интерес короля в создании государства для палестинских арабов за счёт Израиля, очевидно, в том, чтобы нейтрализовать их требования о создании государства там, где они действительно составляют большинство – на северо-западе Иордании.
Пакистанской армии для обретения всей полноты власти необходима идеологическая подпорка. И радикальный политический ислам с его единоначалием, нетерпимостью к врагам и жесткой дисциплиной - самое то.
Более того, в почти поголовно мусульманской стране религия может стать той самой “духовной скрепой”, которая не даст обществу сбиться в ересь либерализма.
Для исламистов армия со всей ее мощью и влиянием - самое простое средство достижения власти.
Более того, халифат пророка Мухаммеда был в первую очередь военной машиной, постоянно расширявшей территорию, поэтому никаким религиозным нормам милитаризм не противоречит.
Но в таком сценарии есть одна серьезная проблема. И затрагивает она не только Пакистан, но и весь мир. Военно-религиозное правительство - это готовый рецепт больших бед.
В недавнем прошлом мы уже были свидетелями такого слияния. Иракское отделение Аль-Каиды в 2013 и 2014 году заключило союз с офицерами-суннитами армии Саддама Хусейна, оставшимися не у дел после американского вторжения.
В результате этого союза образовалось всем известное Исламское государство.
Вкладом военных стала организация боевых групп в мощную, неустрашимую силу, больше года громившую Сирию и Ирак. Исламисты снабдили эту силу идеологией, привлекавшей тысячи и тысячи сторонников по всему миру. Для ликвидации этой силы понадобилось несколько лет и усилия половины мира.
Теперь что‑то подобное зарождается в Пакистане. Суннитское население этой страны в десять раз больше, чем в Ираке. Уровень религиозности - никак не ниже.
А по антизападным настроениям Пакистан стабильно находится в первой пятерке стран мира.
При этом радикальные исламисты сейчас чувствуют себя там совершенно вольготно, уже диктуя свою волю правительству. А армия Пакистана представляет собой могущественную структуру с собственным бюджетом, современной техникой, горами оружия и даже термоядерными ракетами. По оценкам экспертов, сейчас их там около 130 шт., и производство не останавливается.
Пакистанская версия Исламского государства может стать в десятки или даже сотни раз мощнее, чем сирийско-иракская.
* * *
Редакция
«Новое время»