Историк Марк Солонин — об «антисемитских свиньях» во множественном числе и о поляках периода Холокоста
Ирена Сандлер. (Фото: «Live Internet») 🔗
Польский посол в Германии Юзеф Липский умер в 1958 году и не мог сам ответить президенту Путину на «антисемитскую свинью». За него ответили польский МИД, польский раввин, польские журналисты.
Президент Польши Анджей Дуда отказался ехать в Израиль на Всемирный форум памяти Холокоста. Правда, спустя две недели объяснил, что не из-за Путина вовсе. В Польше обижены на Израиль, который не разрешил выступать с речью о Холокосте поляку, но готов дать слово лидерам России и Германии.
В контекстеМаксимальный бред За 70 лет так и не удалось найти ни одного документа, ни одного приказа командования Красной Армии или Центрального штаба партизанского движения, в которых задача спасения еврейского населения хотя бы была обозначена 101-й в общем перечне задач.
— Почему польское правительство так болезненно среагировало на «антисемитскую свинью»? Их же не сегодняшних обругал наш президент. И Юзеф Липский действительно выразился неудачно.
— Для начала скажу большое спасибо Владимиру Владимировичу Путину.
— За что?
— Я впервые за много десятков лет жизни в СССР и в России услышал от официального лица слово «антисемит», произнесенное с осуждением. Причем Путин произнес эту фразу перед советскими, ныне российскими, генералами, для которых, как мне представляется, было бы гораздо естественнее услышать фразу «сионистская свинья».
Именно с сионизмом советские генералы воевали. Иногда — на словах, а иногда — тысячами танков.
Самые масштабные танковые сражения XX века — не Курская дуга, а война Судного дня в октябре 1973 года, и три тысячи танков сирийской и египетской армий не с неба же упали.
— Ну, мы все-таки не в СССР живем, и о «сионистских свиньях» я давно не слышала.
— Вот и я о том же. При нынешнем уровне накала враждебности к Западу, при всех этих «пятиминутках ненависти», извергаемых российскими гостелеканалами, при общем одичании и локальном обнищании населения было бы логично ожидать гигантского всплеска антисемитизма в России. А его пока нет. И в этом, на мой взгляд, большая личная заслуга Владимира Владимировича Путина.
Говорю об этом без малейшей иронии. При всем при этом Юзеф Липский, посол Польши в Берлине 1938 года, в годы Второй мировой войны с оружием в руках сражался против гитлеровской Германии, рискуя жизнью, уничтожал немецко-фашистских захватчиков. Применительно к такому человеку слово «свинья» никак не подходит.
В контекстеАнтисемитизм без евреев После войны, когда немцев уже изгнали, поляки устраивали еврейские погромы уже по собственной инициативе. И польские евреи, уцелевшие в нацистских концлагерях, не захотели, не смогли вернуться в родные места. В послевоенной Польше осталось совсем немного евреев. И они раздражали.
— А «антисемитская» — можно?
— В межвоенной Польше антисемитизм, конечно же, расцветал махровым цветом. Это, к сожалению, бесспорный факт. И в этом смысле антисемитские настроения, которые явно сквозят в обсуждаемом письме польского посла, неслучайны.
И то, что он не стеснялся демонстрировать их в официальной переписке с МИДом своей страны, увы, тоже неслучайно.
— Президент Путин не просто процитировал письмо Липского. Он перенес его слова из одного контекста в другой, поэтому получился такой жуткий смысл. На самом деле в переписке, где Липский сулил Гитлеру памятник, речь шла вовсе не об изгнании евреев. Это был скорее скепсис: дескать, тот, кто сможет решить проблему еврейских беженцев, достоин памятника.
— А мы и не ставим на этом точку. Мы поставим большую запятую и постараемся внести этот малозначимый эпизод в широкий исторический контекст. Шутка, которую позволил себе польский посол, была действительно грубой и антисемитской. Но на тот момент, когда он это писал, в Германии не было убито ни одного еврея.
Там не было ни одного гетто и печей Освенцима еще не было даже в проекте.
Здесь я спрячусь за авторитет Ильи Альтмана, научного руководителя российского Фонда «Холокост», который пишет, как гитлеровское отношение к «еврейскому вопросу» прошло три стадии.
Первая — евреи не должны жить так, как немцы.
Вторая — евреи не должны жить рядом с немцами.
И только после этого наступил третий этап: евреи не должны жить вообще.
— Какой этап был в сентябре 1938-го, когда Липский писал то письмо?
— Сентябрь 1938 года — это еще до «Хрустальной ночи», то есть до первого эпизода прямого насилия и убийств евреев. Вероятно, этот момент надо описать как переход от первого этапа ко второму. В частности, вплоть до 1 сентября 1939 года из Германии Гитлера можно было совершенно спокойно уехать. Вот просто сесть в поезд и уехать.
В отличие от сталинской империи, из которой можно было только бежать, рискуя жизнью и обрекая на концлагерь близких.
Более того — из Германии Гитлера можно было уехать, даже забрав с собой имущество. И даже получив от государства какую-то компенсацию за оставленную недвижимость. Но должен вам сказать, что больше половины евреев Германии и Австрии почему-то не спешили уезжать.
В контекстеНепроходящее прошлое Такое законотворчество вызывает сегодня много вопросов... Подобные Едвабне эксцессы, лаконично сообщают историки, произошли ещё в 24 селениях Польши. Спишем всё это на немцев, как много лет делалось относительно Едвабне, чтобы не «размазывать» вину?
— Им просто было некуда.
— Это сильное упрощение реальной ситуации. Какая-то часть не уехала потому, что считала, что все не так страшно, «пошумят и успокоятся». Хотя большая часть действительно была бы и рада уехать, но ехать было некуда.
И вот тут мы напрямую переходим к большому собранию антисемитских свиней.
— Прямо много свиней?
— Да: множественное число и без кавычек. В июле 1938 года, через 4 месяца после аншлюса Австрии, в курортном французском городе Эвиан-ле-Бен собрались представители цвета прогрессивного человечества: Соединенные Штаты, Великобритания, Франция, Канада…
Все согласились с тем, что ситуация в Германии нехорошая, и дело идет к худшему. Но мы, говорили они, уже все что могли сделали — и больше никак.
Представитель США сказал, что они приняли 27 тысяч человек, больше у них не помещается.
В Канаде места не нашлось ни для кого. Огромная Австралия, целый континент, сказала, что ей беженцы не нужны, они местных раздражают, но со скрежетом зубовным согласилась принимать по 5 тысяч человек в год. Интересно выглядит это нежелание прогрессивного человечества палец о палец ударить для спасения народа, внесшего, скажем прямо, заметный вклад в развитие европейской цивилизации.
Ну а самой антисемитской свиньей тогда проявило себя руководство Великобритании.
Говорю это с огромным огорчением, памятуя о роли Британии во Второй мировой войне.
— Британия предложила свои восточноафриканские колонии.
— Британия на тот момент имела мандат Лиги Наций на Палестину. Эта территория была им передана после разгрома Османской империи не за красивые глаза, а с прямым указанием создать там «еврейский национальный очаг». От Лондона не требовалось совершать подвиг самопожертвования и дарить евреям кусок каких-то африканских колоний — надо было просто выполнять свои обязательства по мандату Лиги Наций, то есть пустить еврейских беженцев в Палестину.
Как мы знаем, сегодня на этой территории помещается 7 миллионов евреев.
Но англичане уперлись и установили совершенно драконовские ограничения на еврейскую иммиграцию в Палестину — 75 тысяч человек на 5 лет. Единственным государством, согласившимся в Эвиане принять еврейских беженцев, оказалась Доминиканская Республика. И в этом контексте фраза Липского о том, что тот, кто сумеет решить проблему миграции, а правильнее сказать — эвакуации евреев из Европы, заслуживает памятника, уже перестает быть грубой антисемитской шуткой.
В контекстеМоре крови и дюны пепла... ...«Добрые соседи» издевались над ними как могли: избивали, били стёкла домов, витрины магазинов и лавок, оскорбляли и унижали их от всей своей щирой быдлодуши. На большее они пока не шли. Ждали прихода комфортных по теме властей. Ждали, покуда не дождались.
— Почему вы не говорите про Советский Союз? Я знаю такую точку зрения историков: вторжение СССР в Польшу в сентябре 1939 года спасло миллионы евреев, оказавшихся на советской территории. Что думал об этом Сталин?
— Помилуйте, товарищ Сталин был мудр и строго придерживался правила: «никогда ни за что не расписывайся».
Сталина лично в Эвиане не было и быть не могло, так как он не занимал никаких постов в государственной иерархии, не считая высокого звания депутата Верховного Совета СССР. «Коллективного Сталина» в Эвиане — как и три месяца спустя в Мюнхене — также не было, и это позволяет политическим наследникам Сталина с видом оскорбленной невинности называть «свиньями» и «мюнхенскими предателями» всех вокруг.
— Как СССР мог давить на Гитлера?
— «Юнкерс–88», новейший из серийных бомбардировщиков люфтваффе, 2 штуки, «Мессершмитт–109», основной серийный истребитель люфтваффе, 5 штук, многоцелевой «Мессершмитт–110», 5 штук, Jumo–207, новейший экспериментальный авиационный дизельный двигатель с турбокомпрессором, 2 штуки, 88-милиметровая зенитная пушка для подводных лодок, чертежи уникальной 406-милиметровой артиллерийской башни для линкоров, морские мины пяти разных типов, акустический гидролокатор для подводных лодок, лучший на тот момент немецкий серийный танк Pz-III, новейшие зенитные 105-миллиметровые пушки, 4 штуки, и так далее.
Думаете, Гитлеру очень нравилось, что по его военным заводам несколько недель лазит делегация из 46 советских инженеров, отбирает лучшее и вывозит в СССР? Даже не скрывая, что все это покупается для всестороннего изучения и последующего «пиратского» копирования. Вот просто взять и отдать то, за что заплачено годами труда лучших немецких ученых, миллионами рейхсмарок и жизнями летчиков-испытателей.
— Это вы к чему? При чем здесь евреи?
— Да при том, что не было тогда у Гитлера других вариантов, кроме как прогибаться под требования новообретенного «союзника». Так что можно было с ним и о евреях поговорить. Но это никому и в голову не пришло.
— Не понимаю, почему людям, истреблявшим собственное население, должно было прийти в голову «поговорить о евреях» с Гитлером.
— Довольно красноречиво отношение к евреям, доставшимся Сталину в нагрузку к территории восточной половины Польши, получившей названия Западная Белоруссия и Западная Украина. Было их там немало, 1,3 миллиона человек.
Среди городского, то есть наиболее образованного населения, доля евреев составляла от 30 до 70 процентов.
При этом среди 55 депутатов, «избранных» в марте 1940 года от Западной Украины и Западной Белоруссии в Верховный Совет СССР, не оказалось ни одного еврея, в административном аппарате новоприобретенных территорий их было ничтожно мало. Зато среди арестованных органами НКВД в период с сентября 1939-го по февраль 1941-го евреи находились на втором после поляков месте в абсолютном зачете — 23 тысячи человек.
Среди депортированных в административном порядке жителей Западной Украины евреи составили около 30 процентов. Вот этих-то евреев Сталин спас, да. В ГУЛАГе многие выжили. А из тех, кто оказался на оккупированной немцами территории, погибли практически все.
В контекстеС той стороны решетки С фильмами про Холокост сейчас происходит примерно то же, что и с картинами о Второй мировой. Вместо полезного привлечения внимания и предостережения, они пытаются добиться одних лишь эмоций — и вызывают скорее раздражение от спекуляции, в разной степени осмысленной.
— Что можно было для них сделать? Спешно эвакуировать?
— Вопрос, на самом деле, сложный. Ответ для меня не очевидный. Можно вывезти миллион артвыстрелов, а можно вывезти миллион детей, они примерно столько и весят. Табун диких лошадей при нападении волков прячет жеребят в центре, под защиту копыт взрослых. Животные понимают, что детеныши — это главное, что у них есть. Если государство не спасает детей, то зачем такому государству снаряды?
Но это философия, перейдем теперь к суровой правде жизни. А правда в том, что на всем протяжении бывшей советско-польской границы продолжали действовать пограничные заставы. То есть «братская семья советских народов распахнула свои объятия» — но только по пропускам, как в ту, так и в другую сторону.
Товарищ Сталин совершенно правильно рассудил: нельзя советским людям показывать Восточную Польшу до тех пор, пока она не будет доведена до той же степени нищеты, в которой жили Восточная Белоруссия и Восточная Украина.
Надо сначала провести на новых территориях глубокие социально-экономические преобразования. Завершить их до начала войны не успели, и так называемая «старая граница» оставалась на замке. И с 22 июня 1941 года, когда немецкая механизированная армия наступала с темпом 50, 70, а на некоторых направлениях и 100 километров в день, у еврейского населения оставался только один шанс на спасение: бегство на восток.
— А не пускали.
— Да — не пускали. Советские пограничные заставы не давали уйти даже тем, кто уже ничего от государства не ждал и не просил, а просто со стариками, с больными, с грудными детьми на руках пытался уйти на восток.
— Ну, до евреев ли тогда было товарищам, которым и в мирное-то время было плевать на людей любой национальности?
— Это правда. Директива Ставки № 45 «О порядке эвакуации населения и материальных ценностей» была утверждена Сталиным только 2 июля 1941 года. Там много пунктов и подпунктов. В пункте 9 предписано «больных лошадей не эвакуировать, уничтожать на месте». Далее, после больных лошадей, в пункте 13: «Семьи военных и руководящих гражданских работников эвакуировать ж.д. транспортом». О евреях — ни слова.
— Почему вы выделяете евреев? Истребляли нацисты не только евреев.
— Если мы говорим про лето и осень 1941 года, то только евреев. Летом и осенью 1941 года никакого другого массового террора, кроме геноцида евреев, на оккупированных немцами территориях не было. Коммунистов просто регистрировали и отпускали с миром по домам. Карательные операции, действительно сопряженные с чудовищными зверствами и истреблением мирного населения, начались только тогда, когда на этих территориях началось массовое партизанское движение. А это никак не раньше второй половины 1942 года.
К слову, ставшая трагическим символом террора оккупантов белорусская Хатынь — это март 1943-го.
И когда в 1941 году советская газета писала, что «немецко-фашистские изверги согнали к противотанковом рву мирных советских граждан и расстреляли», то таким своеобразным языком описывался очередной эпизод геноцида еврейского населения. Вот он действительно начался с первых же дней оккупации.
В контекстеЭТИМ занималось, надо сказать, 1/10 процента населения Опять же дети есть, что-то видели, от отца слышали, может и швейная машинка «Зингер» с тех пор в избе стоит, часы с кукушкой... Это я беру на себя дерзость предложить г-ну Познеру сюжет для документального фильма. Если уж снимать кино про статистическую погрешность, то пусть это будут «наши».
— Летом и осенью 1941 года советское руководство понимало, что происходит на оккупированных землях?
— Простой ответ заключается в том, что ничего не изменилось и к весне 1945-го, когда уже все всё знали. 7 мая Чрезвычайная государственная комиссия опубликовала официальное заявление «О чудовищных преступлениях германского правительства в Освенциме».
В результате «тщательного расследования» было установлено, что «немцы истребили в Освенцимском лагере свыше 4 миллионов граждан Советского Союза, Польши, Франции, Бельгии, Голландии, Чехословакии, Югославии, Румынии, Венгрии и других стран». Всех перечислили, никого не забыли, даже «и другие страны». О евреях — ни слова.
Сегодня обнаружены соответствующие документы, выяснено, как правили, чиркали и переписывали сообщение ЧГК о расстреле в киевском Бабьем Яре. В конечном итоге все упоминания о евреях были изъяты, и — «гитлеровские бандиты расстреляли тысячи мирных советских граждан».
— Строго говоря, так и есть: действительно — мирных советских граждан.
— Холокост на оккупированных территориях СССР существенно отличался по методам от того, что происходило в Западной Европе. На Западе геноцид евреев скрывали, на Востоке — настойчиво демонстрировали. В странах Западной Европы евреев загоняли в вагоны и куда-то увозили, далеко-далеко.
О том, что Освенцим — это фабрика смерти, мир узнал не сразу, для этого потребовалось отправлять туда разведчиков, поляков Яна Карского и Витольда Пилецкого, да и их отчетам не сразу поверили.
В СССР, напротив, массовые убийства происходили прямо по месту жительства, на глазах у населения. Миллионы человек это видели, десятки тысяч — активно участвовали. Конечно, об этом знали советские военные, советская разведка и руководство государства в Москве.
— Знали, но что могли сделать?
— Очень немного. Как мы уже говорили, сколь-нибудь массовое и боеспособное партизанское движение появилось не ранее второй половины 1942 года. К этому времени большая часть еврейского населения на оккупированных немцами территориях была уже уничтожена.
Впрочем, остававшаяся в живых «меньшая часть» — это сотни тысяч человек.
Вот их-то можно было спасти. Не забывайте, что у немцев, даже с учетом «полицаев» из местных жителей, отчаянно не хватало людей. Они не справлялись с охраной жизненно важных для них железных дорог, и охрана гетто была весьма условной. Но никаких приказов по линии Центрального штаба партизанского движения, которым руководил товарищ Пономаренко, или независимого от него Украинского штаба, это товарищ Хрущев, о том, чтобы партизанская армия сделала что-то для спасения еврейского населения, пока что никто не обнаружил.
Но мало того, что не было никаких указаний о спасении. Товарищ Пономаренко, сидя в Москве, установил, что немцы засылают в партизанские отряды агентов, в качестве которых используются евреи.
Те под видом беженцев из гетто проникают к партизанам и шпионят. Соответственно, Центральный штаб приказал усилить бдительность.
А «бдительность» среди партизан и без того была на высоком уровне, и евреев, которым удавалось бежать из гетто, выползти из расстрельного рва и набрести в лесу на партизан, повсеместно расстреливали.
Также по теме«Альтернативная история» Предсказуемый провал: 5 ошибок Варшавского восстания «Crew» Ирэн Сандлер – ангел-хранитель 2500 маленьких жизней
— Повсеместно? Известны и другие случаи.
— Были, конечно, и другие случаи, были партизанские командиры, которые спасали евреев. В Белоруссии были партизанские отряды, целиком состоявшие из евреев, в частности, знаменитый отряд братьев Бельских.
Они ни у кого разрешения не спрашивали и беспощадно расстреливали всех, кто им мешал спасать своих.
Что интересно, после того как Красная армия вернулась в Белоруссию, отряд Бельских ушел в «антисемитскую» Польшу.
— Вы хотите сказать, что не такая уж Польша была антисемитская?
— Там ситуация была несколько другая. Нет, я вовсе не хочу рисовать идиллические картины польско-еврейского братства по оружию. И тем не менее: лондонское польское правительство в изгнании признало задачу спасения еврейского населения своей задачей. Была создана соответствующая структура Zegota — «Совет помощи евреям», и она получала от государства деньги и оружие. Соответствующие приказы, в частности о расстреле поляков, выдававших евреев немцам, отдало командование Армии Крайовой.
Во время восстания в Варшавском гетто подпольщики АК переправили туда огнестрельное оружие, хоть и в очень скромном количестве, а после окончательного подавления восстания вывели по подземным ходам немногих уцелевших повстанцев.
Да, можно было сделать несравненно больше. Особенно если смотреть на события тех лет из мягкого кресла.
Польское католическое духовенство, традиционно влиятельное в стране, заняло вполне однозначную позицию: десятки тысяч евреев, прежде всего детей, были спрятаны в монастырях, костелах, домах священников. Немцы отвечали репрессиями, и более двух тысяч польских священников были расстреляны или брошены в концлагеря. Столь же однозначной была и позиция главы грекокатолической церкви митрополита Шептицкого: он и его окружение лично спасли, укрыв в монастырях, без малого 400 человек.
В конечном итоге в Польше было спасено, по разным оценкам, от 30 до 120 тысяч евреев. Да, это очень мало — в сравнении с тремя миллионами погибших. И это очень много, учитывая, что за каждым случаем спасения стоит самоубийственное мужество спасителей. Официально мемориальным центром Яд ва-Шем в Израиле Праведниками народов мира признано более 6500 поляков — это самая большая группа среди Праведников. В самой Польше считают, что в той или иной мере в спасении участвовало на порядок большее число людей.
Ирена Сендлер во время оккупации смогла, как сотрудник Варшавского управления здравоохранения, оформить для себя и своих соратников пропуск в еврейское гетто.
И до ареста 20 октября 1943-го они в корзинках, коробках, бумажных пакетах вынесли из гетто 2500 маленьких детей. На допросах в гестапо ей переломали кости рук и ног, приговорили к расстрелу, но подпольщики смогли выкупить ее у охраны тюрьмы. В 2007 году ее кандидатура была выдвинута на Нобелевскую премию мира, но шведская академия решила, что заслуги Альберта Гора в борьбе с «глобальным потеплением» дороже. В Польше решением Сейма 2018 год был объявлен Годом Ирены Сендлер. Если вы можете представить себе нечто подобное в России, то я удивляюсь силе вашего воображения.
* * *
Ирина Тумакова
«Новая газета»