А мне сдуру всегда казалось...
В Норвежском фьорде. (Фото: «Nautilus»)
В прошлом сентябре я была в городе Киркенесе, на севере Норвегии — меня пригласили прочитать лекцию на проходившем там Баренц-прайде, и я с радостью согласилась.
В Киркенесе была невероятно красивая золотая осень, там собрались чудесные люди — и из Норвегии, и из других стран, и из Санкт-Петербурга, и из Мурманска. Была выставка молодых художниц из Питера, просмотр фильма, снятого россиянами и норвежцами вместе. Я читала лекцию на английском, а когда начался парад, то жители Киркенеса стояли у своих домов и нас приветствовали.
Вот такой был островок доброты среди всеобщего ожесточения.
В контекстеНорвежский синдром События прошедшей недели, связанные с изгнанием из Хеврона международной группы наблюдателей TIPH, заставляют меня внести свой скромный вклад в психологию, введя в оборот т.н. «Норвежский синдром», поскольку речь идёт о достаточно уникальной аномалии.
Теперь Норвегия собирается запретить въезд россиянам — даже с шенгенскими визами. Это делается «в связи с незаконной агрессией России против Украины».
Отлично! Молодцы! Вы славно поможете Украине. Украине, которая отбивается из последних сил, потому что ей поставляют только жалкие доли необходимого ей оружия.
Украине, где каждый день погибают местные жители, потому что западные страны не считают нужным создать железный купол.
Норвегия, в отличие от других стран Евросоюза, не должна покупать газ у России и таким образом финансировать войну — не потому что она такая миролюбивая, а потому что у нее свой газ есть. А вот импорт морепродуктов из России за годы войны только возрос. Вот вам и санкции... но зачем на это обращать внимание? Какие мелочи...
Ну раз невозможно дать оружие или помочь сбивать российские ракеты и даже соблюдать санкции, то давайте в очередной раз изобразим деятельность — запретим въезд россиянам.
Что? Среди них могут быть оппозиционеры? Или молодые ребята, бегущие от мобилизации? Ну и что?
В контекстеСтоит ли волноваться по поводу норвежского бойкота Иудеи и Самарии? Греция и Кипр, будут первыми в очереди на получение разведданных и выгодных торговых соглашений; страны же, которые плохо к нам относятся, как Норвегия — будут последними для любого вида сотрудничества.
Сам принцип коллективной ответственности противоречит демократическим ценностям? Извините, не слышали.
Ну тогда разрешите напомнить: личная ответственность предполагает, что каждый отдельный человек несет ответственность за свои поступки.
Путин — за свои, а каждый россиянин — за свои. Коллективная же ответственность предполагает, что все люди, принадлежащие к определенной этнической, социальной, религиозной группе, несут ответственность за поступки кого-либо из членов своей группы.
Знаменитое высказывание Ясперса: «Категориальное (то есть обобщающее) суждение о народе — это всегда несправедливость... оно оскорбляет достоинство человека как индивидуальности».
Как же ужасно видеть, что заграница никому не поможет — ни российской оппозиции, ни Украине.
Очень характерно, что так сильно переживающая за мир во всем мире Норвегия еще и признала государство Палестину. Ну правильно — это куда проще, чем следить за тем, как исполнялись или извращались соглашения в Осло. Или за тем, как миролюбивые международные организации накачивали Газу деньгами, не пытаясь при этом ничего изменить, например, поддерживая образование, потому что это, безусловно, очень важно. А то, что в школах зомбировали уже несколько поколений тех самых детей Газы, внушая им ненависть к евреям, объясняя, что Холокоста не было, а Израиль надо уничтожить — так ведь это внутреннее дело палестинцев.
Зачем влезать в такие сложные и болезненные вопросы и пытаться действительно помочь детям Газы? Нет, намного проще просто признать Палестину.
И ведь делается это не из сочувствия к палестинцам, а просто ради политических игр и давления на Израиль.
Что? Заложников еще не отдали? Ну что делать, пусть посидят.
А мне сдуру всегда казалось, что Европа — это уважение к каждой человеческой жизни, это права человека, это личная, а не коллективная ответственность...
* * *
Тамара Эйдельман
«Telegram»