Оптика угроз и национализация образованного класса
В течение шести лет Кремль ищет способы поставить под надежный контроль новые способы распространения информации через глобальную сеть. Взгляд на развитие технологий через призму угроз — это очень советский способ реакции, ведущий к хроническому технологическому отставанию.
Главными кураторами технологического развития, с точки зрения Кремля, должны стать КГБ и возрожденный ВПК. При этом возрождение ВПК призвано не только поставить под государственный контроль развитие технологий, но и интегрировать в рамках государственной и полугосударственной инфраструктуры новый образованный класс.
Национализация инфраструктуры интернета и индустрии связи — очередной шаг на пути советизации сектора высоких технологий.
Промежуточный итог
В контекстеА давайте Telegram пропустим через рамки? В терактах виноваты не компания «Телеграм», не компания «Рено», не Бертольд Шварц, изобретатель пороха... Виновниками терактов являются ровно две инстанции. Это сами террористы, которые хотят совершить теракт, и это спецслужбы, которые его проморгали.
К очередному президентскому сроку Владимир Путин подходит со странным багажом. После паники, вызванной московскими протестами, шесть лет прошло в интенсивных поисках способа поставить интернет под контроль.
Многое было перепробовано: принудительная регистрация блогеров, черные списки сайтов, «приземление» глобальных платформ в России, натравливание прокремлевских волонтеров на поиск крамолы в Сети, рубильник, отрубающий доступ в мировую Сеть, китайский firewall, национализация некоторых ключевых узлов инфраструктуры интернета.
Ничто из перечисленного не сработало в той степени, на которую надеялся Кремль.
Глобальные платформы — Google, Facebook, Twitter — все также остаются вне зоны досягаемости российских спецслужб и оставляют за собой право выполнять или не выполнять требования российских цензоров.
Российская оппозиция продолжает успешно пользоваться возможностями социальных сетей, и сногсшибательный успех расследований Навального тому подтверждение. В целом способов быстро и эффективно останавливать распространение информации, которую российские власти считают опасной, так и не найдено.
На этом пути было много жертв: десятки уголовных дел против пользователей социальных сетей, часть из которых привела к реальным тюремным срокам;
закрытие бизнеса интернет-провайдерами по всей стране из-за слишком высоких рисков, связанных с безумными думскими инициативами;
социальные сети, потерявшие основателей и менеджмент в результате давления Кремля, и в целом ухудшившийся климат для бизнеса на фоне запугивания и постепенной национализации связи.
За последние пару лет стало ясно, что этот ущерб Кремль считает вполне допустимым на пути к цели.
Оптика угроз
Путин дал понять, что именно эту цену он готов платить за стабильность, подписав в декабре 2016 года новую «Доктрину информационной безопасности». Ее раздел «Угрозы» прямо предупреждает:
«Расширение областей применения информационных технологий, являясь фактором развития экономики и совершенствования функционирования общественных и государственных институтов, одновременно порождает новые информационные угрозы…».
Взгляд на развитие современных технологий через призму угроз, а не возможностей, — это фактически декларация основного государственного принципа: безопасность важнее модернизации и развития.
И это очень советский принцип. Собственно, он и обеспечил технологическое отставание СССР в области коммуникаций.
Это выглядело анахронизмом даже в Советском Союзе, где коммуникации и спецслужбы было часто физически невозможно отделить друг от друга: глава НКВД Ягода, к примеру, заведовал и связью, и репрессиями, а его кабинет находился в здании Центрального телеграфа на Тверской, где и сейчас базируется Министерство связи.
Еще несколько печальных примеров такого подхода — разломанный на куски по приказу КГБ первый советский ксерокс и отключение международной автоматической телефонной связи по указанию КГБ после Олимпиады-80, через полгода после того, как ее удалось наладить.
Сама идея, что российские и международные компании будут ходить на поклон к офицерам с Лубянки и спрашивать разрешение на внедрение новых технологий, выглядит абсурдной и вредной. Но именно советские методы управления и контроля являются последним доступным средством для путинской администрации.
Ярче всего это проступает в изменившейся роли спецслужб. Ушли в прошлое соперничество силовых ведомств, превращенных в феодальные вотчины своими руководителями, и средневековая идея российской элиты как «нового дворянства».
В 2017-м Путин окончательно выбросил этот постмодернистский проект и вернулся к схеме, которую он и его коллеги хорошо помнят по временам молодости, — схеме работы позднесоветского КГБ.
Теперь контроль осуществляется через выборочные репрессии, где главная роль снова отдана ФСБ, а жертвами уже стали и губернаторы, и министры, и театральные деятели, и даже сами спецслужбы, потому что в такой схеме важно, чтобы ни у кого не было статуса неприкасаемого.
Это коснулось даже российских государственных интернет-цензоров — зачистка в Роскомнадзоре привела к домашнему аресту пресс-секретаря ведомства.
Под крышей ВПК
Возврат к советским методам управления выглядит длительным и устойчивым трендом.
Огромный военно-промышленный комплекс СССР — становой хребет советского способа существования, определявший как устройство советской экономики, так и менталитет советской технической интеллигенции, — снова на подъеме.
Деньги ВПК разбрасываются не только по советским НИИ, созданным еще в 50-е для разработки того или иного «изделия», от бомбы до ракеты, — теперь эти деньги раздаются и отрасли информационных технологий.
Это уже привело к двум важным последствиям. Во-первых, пятидесяти- шестидесятилетние владельцы и руководители интернет-компаний, созданных еще в 1990-е, получив контракты от военных или спецслужб, вспомнили, что во времена их юности выдавалось в одном пакете с принадлежностью к ВПК.
Это была секретность (первые отделы, военная приемка, вот это все).
Именно в этой форме советская секретность возрождается сегодня, только теперь на предприятиях всех форм собственности.
Во-вторых, их 30-летние коллеги, создавшие свои компании в 2000-е, бодро последовали за старшими товарищами.
Ведь их учили в тех же технических вузах, а после распада СССР никому не пришло в голову добавить курсы по этике будущим инженерам МИФИ, Физтеха и МВТУ. И первому, и второму поколению ненавязчиво напомнили, что причиной и смыслом наличия технической интеллигенции в Советском Союзе было обслуживание ВПК, а условием — не задавать вопросов и кожей понимать необходимость секретности и лояльности.
В Кремле же вспомнили, что ВПК обеспечивал безопасность советскому режиму не только потому, что производил много танков. Этому помогала сама структура советского общества, где целая армия инженеров работала на оборонку в секретных НИИ. Типичная фраза тех дней «Я работаю в почтовом ящике над одним „изделием“» была понятна каждому и не предполагала расспросов.
Именно таким способом государство кооптировало советских граждан.
Судя по Посланию Путина, роль ВПК, а следовательно, и зависимость индустрии информационных технологий от ВПК будут только расти, а в условиях санкций это будут приветствовать многие компании, которые еще вчера мечтали открыть хотя бы представительство в Кремниевой долине.
Национализация связи
Ставка на изоляцию стала определяющим трендом и имеет все шансы оставаться таковым многие годы. Под этот тренд Кремль сознательно подстраивает интернет-инфраструктуру страны. Так, последние годы Минсвязи активно занимается локализацией российского трафика. Объявленная цель — к 2020 году 99% российского интернет-трафика должно передаваться внутри России (в 2014 году этот показатель составлял 70%).
Учитывая, что основной интернет-трафик сегодня — это не имейлы, как в конце 90-х, а контент глобальных платформ, то есть YouTube и социальных сетей, серверы которых находятся за пределами страны, достижимость этой цели под сомнением.
Но на пути к ней под контроль государственных и окологосударственных структур ставятся ключевые сегменты инфраструктуры, от точек обмена трафиком до провайдеров и Технического центра интернета.
Нет никаких сомнений, что задача по национализации инфраструктуры будет выполнена, да она уже почти осуществлена к сегодняшнему дню.
Шаги Кремля в этом направлении (в сочетании с истеричным законотворчеством) уже приводят к соответствующим последствиям.
В условиях постоянной ковровой бомбардировки новыми законодательными инициативами и проверками Роскомнадзора мелкие и средние интернет-провайдеры покидают бизнес, освобождая поле «Ростелекому» и местным «Электросвязям» и ГТС’ам (городским телефонным сетям), а также их производным.
Фактически это может привести к тому, что к концу нового срока Путина мы получим советскую индустрию коммуникаций — с линиями магистральной связи под управлением окологосударственных операторов, интернетом в квартирах от местной телефонной связи и рынком софта, написанного связанными с ВПК компаниями. И, конечно, она будет много хуже сегодняшней, все еще конкурентной среды.
* * *
Андрей Солдатов
«Агентура.Ru»