Реформа Ярива Левина и её противники
Кнессет. (Фото: «Nautilus»)
Кампейн против судебной реформы Ярива Левина ведётся по всем правилам идеологических войн, в которых визгливые нотки постоянно режут ухо, и не позволяют воспринимать этот вой как «белый шум».
Именно с этой целью автор переворота 1995 года, Аарон Барак, упомянул слово «расстрел».
В контекстеБаллада о долгом БАГАЦе и коротких волосах Израильский Верховный суд справедливости – особое учреждение. И вопрос прически солдата, находящийся на расстоянии световых лет от компетенции этого суда, должен был вызвать улыбку и судей и быть полностью отклоненным, в БАГАЦе этот иск превращается в основополагающий, на котором зиждется мир.
Ну, мы-то, имея незабываемый опыт XX века, знаем, что, когда р-р-революционерам приходит пора жертвовать собой, они умело находят себе замену у расстрельной стенки, всегда: ни Эстер Хают, ни сам Барак исключением не будут.
Теперь ещё в ход пошли заявления руководителей хайтековских компаний, подкреплённые строгим предупреждением председателя Госбанка Израиля: дескать, берегитесь – ежели изменятся правила выбора судей, если законы начнёт принимать Кнессет, а не БАГАЦ!... Увы вам, евреи: рухнет экономика, погрязнете в нищете. Ну и так далее.
Связь между экономикой и выбором судей не очень понятна, но всё равно очень страшно.
Вообще-то сообщения о том, что кто-то закрывает свои подразделения в Израиле, или выводит активы в другие страны, панику вызывать не должны: эти процессы идут всегда, даже в лучшие времена и постоянно, и для этого есть сотни самых разных причин. На кого-то давят другие инвесторы, партнёры, лоббисты - какие-нибудь там шотландские профсоюзы или норвежские пенсионные фонды.
Расплеваться с Израилем даже по самым банальным причинам, а тут ещё и под День Холокоста, как-то не комильфо…,
а тут такой повод: избранные народом узурпаторы власти посягнули на наш (то есть, их) Суд!
Кстати, о репутации… Противники реформы тут уверенно заявляют, что «лишь только репутация Верховного суда защищает наших солдат от уголовного преследования в различных международных структурах…» и т.д.
Это утверждение особенно интересно, если учесть постоянные обращения Палестинской Администрации в Международный Уголовный Суд (МУС), которые тот отнюдь не выбрасывает в корзину, хотя сами обращения от недогосударства противоречат его уставу! Возникает вопрос, что же это за лекарство такое, которое ни от чего не защищает, зато обладает целым букетом весьма болезненных побочных эффектов?
В контекстеМина под Израиль Всё же надеюсь, что 23 марта большинство израильтян вспомнят, что речь идёт о судьбе страны. О судьбе их детей. Об этом лишний раз напоминает решение БАГАЦ от 1 марта, похожее на мину, заложенную под Израиль.
Если кому-то нужны другие примеры, то могу напомнить историю про знаменитых «Ben & Jerry»: жаль, что они поторопились, не дождались истории с судебной реформой – лучшей «отмазки» и вообразить было бы невозможно!
А ещё на тот же День Холокоста было запланировано заседание городского совета Барселоны, возжелавшего «отфредиться» (точнее, «отбрататься») от Тель-Авива… И что-то не защитила Израиль высокая репутация нашего Верховного суда: ни в Вермонте, ни в Барселоне, ни в Гааге.
Повода для панического «ай-яй-яй!» я не вижу совершенно. Уход-приход денег дело совершенно естественное, и процесс этот постоянный.
Кстати, сокращения в хайтеке начались почти год назад, ещё при том самом Беннете, который долго морочил нам голову даже более радикальной, чем у Ярива Левина, судебной реформой – ну а потом благополучно «всех этих глупостей» позабыл премьерства ради.
Так что целый год программистов сокращали, потому что… просто сокращали, и только вот конкретно с этого момента – из-за реформы Левина.
В принципе, то, что называется «судебной реформой», легко укладывается в три хорошо понятных пункта:
1) Суд судит по законам, а не по «внутренним ощущениям» или только ему понятной «целесообразности»: записано то, что записано, а что не записано (запрещено) – то разрешено. Так оно было со времён римского права, и изменение подхода к вопросу действительно нельзя не признать «революцией».
Вернуть законодательство из области ночных грёз юридических небожителей в лоно принятых Кнессетом законов, пожалуй, и есть главная идея реформы Левина.
2) Суд не воспроизводит сам себя, как это делалось в Политбюро ЦК КПСС. Есть много разных способов формирования Верховного суда, вплоть до наследственного, как ещё не так давно было в Британии: там Верховным судом является Палата лордов.
Но и в Соединённом королевстве пришли к выводу, что наследственное право судить не слишком соответствует нашему времени, и Палату стали формировать только из тех, кому дворянство было жаловано монархом… по представлению парламента. То есть, то, что предлагает Ярив Левин, только названия у них и у нас разные.
3) Суд предназначен для принятия решения согласно уже существующим на данный момент законам, принятым Кнессетом, и передаёт свой приговор для исполнения Правительству.
В этом как раз и заключается т.н. «принцип разделения властей»: законы – это исключительно прерогатива выборного представительского органа, в нашем случае – Кнессета!
Суд не имеет права вмешиваться в законодательный процесс, не имеет права указывать, какой закон «законный», а какой не имеет права на существование, потому что… потому!
К последнему пункту – и об этом Левин говорит особо, - относится назначение (я бы даже сказал - внедрение) разного рода «юридических советников» в правительственные структуры, которые, вместо того, чтобы защищать позицию исполнительной власти, играют по каким-то своим загадочным правилам, зачастую просто блокируя работу Правительства.
В контекстеБанановая республика Израиль... БАГАЦ и государственный прокурор идут рука об руку с лицом, обвиняемым в мошенничестве и злоупотреблении доверием, - чтобы приостановить его судебное преследование - при этом позволяют ему вступить в должность юридического советника правительства.
Откровенно говоря, нападая на реформу, защитники БАГАЦа как-то очень умело огибают эти три понятных положения. В ход идёт вагон и маленькая тележка общих рассуждений, чем более длинных, тем менее понятных. Что ж, утопить реформу в неконкретных разговорах – чем не способ? При этом особо упирают на некие «сложившиеся традиции»…
Ну, о традициях нашего судопроизводства как-нибудь в другой раз – ведь не из-за бутылок же Сары Нетаниягу у нас такой низкий рейтинг доверия к суду?
Однако почему бы не использовать в дискуссии столь популярный в Израиле маркетинговый ход, как «кмо ба-Америка» (т.е. «как в Америке»)?
Нам США постоянно ставят в пример, да и исторического опыта у них поболее будет. Почему бы и не позаимствовать что-нибудь хорошее? Вот у них, американцев, судей в Верховный суд предлагает избранный народом президент, а утверждают их тоже избранные народом сенаторы.
Чем плохо, если «мы, народ…»? Не могу утверждать, что американская система совсем уж безупречна, но законов, принятых Конгрессом, суд там не отменяет; изменений в Конституцию тоже направо-налево не вносит; в назначения чиновников нос не суёт…
Все как-то заняты своим делом, и это просто замечательно! Нам бы так…
Единственное, чего я действительно всерьёз опасаюсь, так это то, что правительство (конкретно – премьер-министр Биньямин Нетаниягу), «сдаст назад». В самом деле, это давно уже не его стиль идти напролом, бульдозером сметая преграды на пути к цели: мы уже давно стараемся как-то спокойнее, мягче, осторожнее… а если можно вообще ничего не делать – ну так и ладушки! Главное – не обострять…
У нас уже пошли, и притом сверху – призывы, что мол, надо мягче, нужен диалог, будут, естественно, коррективы и т.д.
А ведь выхолостить реформу Левина – вообще раз плюнуть! Как раз по тем трём пунктам, что я перечислил выше.
Стоит оставить БАГАЦу размером с игольное ушко лазейку (при определённых - очень, конечно, особых… ну и вообще - условиях) отменять принятые Кнессетом законы – и всё, наш верблюд будет в стойле. О вопросе «самовоспроизведения судей» тут и вовсе речи нет: стоит оставить судьям хотя бы толику влияния на выборы их, непогрешимых – уж поверьте, найдут они способ протащить «правильных» и забраковать «неподходящих».
В контекстеСудейский горизонт Соображения, в которых очень мало юриспруденции и очень много политики, характеризуют пути принятия решений БАГАЦем в период юридической революции и судебного активизма. Вновь и вновь судьи принимают решения по вопросам, не относящимся к их компетенции.
Третий пункт, кадровый: он уже вообще обсуждению не подлежит, поскольку в нём-то и заключается весь цимес сопротивления реформе. Все эти советники, они же кандидаты на освобождающиеся время от времени вакансии в Верховном суде, и есть тот самый низовой отряд кнехтов БАГАЦа, при помощи которого тот держит за определённые места и Правительство, и Кнессет.
Говорят, что за 30 лет БАГАЦ отменил «всего-то 22 закона»?… А сколько «зарубили» ещё в комиссиях да министерствах, сколько вообще не дошло даже до первого чтения, когда стало понятно, что ждёт его дальше?
Кстати, некоторая доля правды в камланиях тех, кто распространяет слухи о «кончине израильской экономики» - по причине судебной реформы, конечно, - тоже имеется.
Если они, истеричные её противники, нам обещают едва ли не гражданскую войну, и еженедельно устраивают пропагандистский бардак по всем градам и весям, то это не может не отражаться на представлениях инвесторов о стабильности в стране.
Здесь, как говорится, «бросайте грязь: что-нибудь да останется».
Так что нам предстоит серьёзная борьба, в которой уступки и компромиссы скорее всего невозможны.
Во-первых, потому, что противоположная сторона уже ясно дала понять, что всё в нашей судебной системе прекрасно, и никакие изменения не просто недопустимы, а на кону стоит ни больше ни меньше, как вся с таким трудом созданная, и подогнанная под них, «израильская демократия».
Средств в этой борьбе выбирать они не будут. Собственно, уже не выбирают.
А во-вторых, если «мы, народ» очередной раз дадим обвести нас вокруг пальца обещаниями осторожного, «разумного компромисса» - вместо достаточно радикальной, но продуманной, назревшей и даже перезревшей реформы, то на выборы можно будет, пожалуй, уже и не ходить.
А зачем? Всё равно решать будут не наши так называемые «избранники», а те, другие, «достойнейшие из достойных». И тогда причём тут, право, мы?
* * *
Виктор Вальдберг
«Nautilus»