Какую нишу в мире займет Британия без ЕС
Переговоры о будущих отношениях Британии и Евросоюза начнутся на следующей неделе и продлятся всего несколько месяцев – они должны завершиться уже к концу года, после чего королевство окончательно распрощается с ЕС
Многие британцы опасаются, что за этим последует маргинализация страны в международных отношениях. Разговоры правительства Бориса Джонсона о самостоятельной и влиятельной Британии кажутся им неуместным анахронизмом из XIX века.
Мир слишком изменился со времен могущественной Британской империи, и сегодня небольшая 60-миллионная страна в одиночку обречена оставаться на третьих ролях.
Однако мир изменился и по сравнению с 1970-ми, когда Британия неохотно и почти вынужденно вступала в Европейское экономическое сообщество. Тогда она была анемичной экономикой, которая сильно отставала от Франции и Западной Германии и к тому же была зажата между двумя монолитными блоками – объединяющейся континентальной Европой и Соединенными Штатами.
Сейчас среди стран G7 британцы по темпам роста уступают только США и Канаде, а к европейскому и американскому полюсам в мировой экономике добавились многие другие, особенно в Азии.
На Востоке Британия может найти не только новых экономических партнеров взамен европейских, но и примеры, как можно успешно совмещать слабое участие в региональной интеграции с заметной ролью в международных отношениях.
Соседи без обязательств
В контекстеВыборы вместо «Брекзита» Все три главные политические силы королевства, конечно, надеются на победу, но, как сходятся в своих мнениях, почти все политологи, эти выборы будут самыми непредсказуемыми как минимум за одно поколение.
Двести лет нововведения в экономике и госуправлении двигались с Запада на Восток, но в последние годы все чаще происходит наоборот – Запад начинает заимствовать восточные методы.
Президент Трамп, жаловавшийся на протекционизм Китая, отвечает ему его же оружием. Евросоюз перенимает азиатскую моду на масштабные инвестиционные проекты.
В Британии Борис Джонсон и другие евроскептики обещают превратить страну в Сингапур-на-Темзе – небольшую нацию с эффективной рыночной экономикой, которая выгодно встроилась в глобальные коммерческие цепочки.
При желании у Британии можно найти что-то общее и с Сингапуром, но в Азии у нее есть более удачные двойники. Япония похожа на Британию и по географии, и по политическому устройству. Во внешней политике Токио, как и Лондон, привержен тесному альянсу с США и активно вовлечен в глобальную повестку.
Обе страны – рыночные демократии, где доминирует правоцентристский истеблишмент. За последние 65 лет японские правоцентристы возглавляли правительство более 60 лет, британские консерваторы – 41 год.
Но главное, Япония – образец того, как курс на региональную обособленность и национальную солидарность можно совмещать с активной ролью в международных отношениях.
В Европе ЕС объединял ведущие страны региона почти полвека, и выход оттуда Британии кажется шагом в новую реальность. Однако в Азии, с ее сложной региональной мозаикой и глубокими историческими противоречиями между соседями, отсутствие региональной интеграции – обыденность, с которой Япония научилась жить.
Токио, к примеру, не имеет соглашений о свободной торговле даже с двумя важнейшими соседями – Китаем и Южной Кореей, хотя попытки переговоров были. Об участии страны в региональных проектах политической интеграции, тем более глубины Евросоюза, речь не идет.
Азиатские страны не особенно страдают от отсутствия региональных стандартов – наоборот, это оставляет им куда большую свободу для маневра.
Им легче помогать отечественным производителям и защищать стратегические сектора экономики.
В Азии не действует и свобода передвижения, что позволяет той же Японии проводить строгую миграционную политику, особенно в отношении низкоквалифицированной рабочей силы. Как результат, на конец 2018 года там проживало 2,6 млн иностранцев, из которых 1,46 млн имели работу. И это при общем населении 127 млн.
Показатели Британии – 6 млн и 3,5 млн на 66 млн соответственно. Такая закрытость влечет экономические издержки, и японские власти пошли на некоторые послабления миграционного регулирования, но в целом большинство японцев устраивает жесткая система, и они не собираются ее сильно менять.
Все это не мешает Японии оставаться главным региональным инвестором и четвертой в мире страной-экспортером.
Причем внешнеэкономические связи страны весьма диверсифицированы. Более половины японской торговли товарами приходится на азиатские страны, но США и ЕС входят в пятерку крупнейших партнеров. Главными инвесторами в страну в 2018 году были ЕС ($6,6 млрд), США ($5,9 млрд), Австралия ($1,9 млрд) и Китай ($1 млрд). Сама Япония активнее всего инвестирует не в соседей по региону, а в ЕС и США.
По сути, Япония давно и успешно воплощает на практике стратегию, о которой говорят сторонники брекзита. Просто в Азии эти идеи выглядят обыденными, а не экзотичными, как в Европе.
Нет ничего невозможного в том, чтобы сочетать строгий миграционный фильтр с коммерческим космополитизмом или динамичный частный сектор с активной ролью государства в экономике.
Японцы делают это уже много десятилетий.
Британцы уже говорят о том, чтобы использовать японский опыт регулирования железнодорожной отрасли, а также автоматизации и робототехники. В обеих странах правоцентристы ставят задачу повысить управляемость страной и подстегнуть экономический рост с помощью увеличения государственных расходов.
Даже консервативная интеллигенция в Британии предпочитает видеть в Борисе Джонсоне отечественную версию не Дональда Трампа, а японского премьера Синдзо Абэ и его мягкого популизма.
Новые старые партнеры
В контекстеТри шага на месте Жесткий Брекзит ударит по экономике и приведет к дезинтеграции страны – причем речь даже не столько о Северной Ирландии, сколько о Шотландии, которая на референдуме голосовала за сохранение в составе ЕС.
Разумеется, Азия для Британии после брекзита не только модель поведения и источник полезного опыта. Экономический поворот на Восток может помочь Британии компенсировать ослабление связей с континентальной Европой.
Подвижки на этом направлении уже заметны. С 1999 по 2016 год совокупный товарооборот Британии с пятью крупнейшими экономиками Азии вырос более чем втрое – с 24 до 83 млрд фунтов.
Экспорт услуг в Азию увеличился в 2012–2017 годах с 16 до 26 млрд фунтов (без учета банковских, туризма и транспортных услуг). Вернув торговый суверенитет и освободившись от части регламентов Евросоюза, Британия получит больше простора для коммерческих маневров.
Да и партнерам Лондона будет куда легче решать вопросы с одним правительством, а не с гигантским блоком вроде ЕС, где у каждого участника собственные приоритеты.
На руку Британии могут сыграть две тенденции.
Во-первых, Китай и другие азиатские страны накопили достаточно резервов, чтобы переходить ко все более активной инвестиционной политике. У Британии с ее экспертизой в финансовом секторе появляется шанс стать для них выгодным посредником. Например, еще в 2015 году Британия вошла в число учредителей возглавляемого Китаем Азиатского банка инфраструктурных инвестиций.
Повышенный интерес к азиатским рынкам демонстрируют и частные британские компании.
Во-вторых, Лондон способен извлечь выгоды из перехода Китая и других азиатских экономик с экспортной модели развития к опоре на внутреннее потребление. Азия вот уже несколько лет остается основным источником прироста глобального среднего класса – главного драйвера потребления. К 2025 году размер среднего класса в Юго-Восточной Азии может составить более половины мирового, причем его расходы также продолжат расти.
Все это может позволить Британии нарастить экспорт в Азию британских товаров роскоши: чем стремительнее растет благосостояние жителей региона, тем скорее они предпочтут английский Burberry скандинавскому H&M. Спрос может вырасти и на британские недвижимость и услуги, например образование.
Борис Джонсон хоть и пообещал ужесточить режим въезда в Британию низкоквалифицированной рабочей силы из ЕС, но продлил срок пребывания в стране иностранцев-выпускников вузов.
Прежние жесткие правила Лондона в этой области вызывали критику у студентов из Азии, жаловавшихся, что у них нет времени найти в стране работу.
Брекзит в 3D
В контекстеРастворение утопии Рискнем утверждать, что произошедшее доказало: «брекзит» необратим. Мучительность процесса как раз демонстрирует его серьезность - это настоящий разрыв очень плотной ткани отношений.
Для критиков брекзита разговоры Джонсона о «глобальной Британии» – нелепая мечта, замешенная на имперской ностальгии и отрицании региональной реальности.
Тем более что Лондон уже пробовал пойти особым путем, отказавшись участвовать в европейском объединении после Второй мировой войны. Вместо этого Британия упорно цеплялась за связи с бывшими колониями и даже продвигала альтернативный блок – Европейскую ассоциацию свободной торговли, не предполагавшей политической интеграции.
Но в итоге экономические трудности Британии – и беспокойство ее лидеров о потере влияния в Европе – перевесили опасения насчет потери суверенитета, и в 1973 году страна наконец примкнула к европейскому проекту.
Однако сторонникам брекзита есть чем себя утешить.
Конечно, у Британии нет сейчас той мощи, какой она обладала в XIX и начале ХХ века. Но и баланс сил между Британией и ЕС сегодня уже не так очевидно смещен в сторону последнего, как в 1970-х.
Британия вступала в Европейское сообщество склеротической экономикой масштаба Италии, а выходит одной из самых динамичных европейских стран, чьи прогнозируемые темпы роста опережают Францию и Германию. К тому же доля самого Евросоюза в мировом ВВП за последние полвека снизилась примерно с 35% до 20%.
Плюс Британия теперь может искать новые для себя возможности сразу в трех измерениях – не только европейском и американском, но и азиатском.
Подъем США стал самым важным трендом ХХ века, изменившим баланс сил в Европе и правила игры на международном уровне. Тогда Великобритании удалось воспользоваться новыми возможностями, закрепив за собой статус главного партнера Вашингтона в Старом Свете и связующего звена западного альянса.
Вопрос в том, насколько удачно британцы смогут вписаться в другой тренд – рост влияния Азии и ее интеграция с Европой.
Разумеется, на пути к успешному брекзиту Лондон по-прежнему ждут серьезные испытания. Чтобы оставаться евразийским хабом, Британии выгодно сохранить льготный доступ к европейским рынкам или, по крайней мере, избежать острых противоречий с ЕС, которые могли бы выплеснуться в рост его протекционизма.
Лондону потребуется дать Брюсселю какие-то гарантии, что, покинув блок, он не станет подрывать европейскую модель и сохранит принятые в ЕС стандарты качества.
А на переговорах с неевропейскими партнерами Британии станет труднее отстаивать свои позиции, не имея за спиной поддержку всей громады Евросоюза.
К примеру, если Лондон примет приглашение Токио стать частью Тихоокеанского партнерства, то Британии, вероятно, придется принять условия коммерческого арбитража для международных корпораций, что в какой-то мере размоет ее суверенитет, о котором сейчас так заботятся консерваторы.
Хотя такие компромиссы могут оказаться оправданными, если в итоге они позволят Британии после брекзита совместить здоровые отношения с ЕС и общие стандарты качества с автономией в международных отношениях, которая недоступна континентальным странам в Европе.
* * *
Евгений Пудовкин
Московский центр «Carnegie»