О том, как осуществлялась подготовка водителей человеко-торпед в кригсмарине
Вторая мировая война стала полноценным полигоном для испытаний различных классов вооружений, военной и специальной техники, создававшихся во всех ведущих странах мирах, а также привела к радикальной модернизации уже известных, а также к созданию совершенно новых образцов оружия. Одним из них стали человекоуправляемые торпеды, или, как их чаще именуют, человеко-торпеды.
Первыми их массированно применили итальянцы, а затем они поступили на вооружение британских, японских и немецких военно-морских сил (ВМС). В составе ВМС гитлеровской Германии – кригсмарине – вооруженные человеко-торпедами типов «Негер» и «Мардер» подразделения вошли в состав специального соединения «К», которое возглавил вице-адмирал Хельмут Хейе. Однако с первых же дней вице-адмирал Хейе столкнулся с рядом серьезных проблем, главными из которых стали: во-первых, отсутствие специальной военно-морской техники и снаряжения, предназначенных для проведения морских диверсионных операций, и опыта разработки таких средств, а во-вторых, отсутствие подготовленных кадров. И если первая проблема достаточно быстро была решена, то на успешное решение второй потребовалось больше времени, усилий и ресурсов.
ТРЕБУЮТСЯ ДОБРОВОЛЬЦЫ
Известное изречение гласит: кадры решают все. В случае с кадровой проблемой соединения «К» это было верно как никогда, поскольку в значительной степени успех боевого применения человеко-торпеды зависел именно от уровня мастерства первой ее «составляющей», то есть человека. Именно на водителе лежала ответственность за безошибочный вывод человекоуправляемой торпеды в назначенный район, где находились корабли или суда противника. Именно от него зависела своевременность обнаружения цели и точность наведения боевой торпеды. И именно от запертого в тесной «кабинке» человекоуправляемой торпеды моряка зависела «сама жизнь» данного комплекса вооружения. Фактически других средств обнаружения угрозы со стороны патрульных кораблей или авиации противника, кроме как глаз и «чутья» ее водителя, у германской человеко-торпеды не было и в помине.
Однако набрать в кандидаты в водители человеко-торпед военнослужащих, желательно имеющих хоть какое-либо представление о военном флоте и войне на море, на последнем этапе Второй мировой войны в Германии оказалось не так просто – недостаток в квалифицированных кадрах стала испытывать уже вся военная машина рейха. Вдобавок командующий кригсмарине гросс-адмирал Карл Дениц заявил Хейе, что не сможет выделить ему опытных офицеров из подводных сил «ввиду нехватки кадров для строящихся на стапелях субмарин и чрезвычайно высокой опасности, присущей боевому применению новых боевых средств». В итоге набирать военнослужащих в соединение «К» в целом и в подразделения человеко-торпед в частности пришлось – причем сугубо на добровольной основе – в других подразделениях кригсмарине и даже других видах Вооруженных сил, включая Войска СС. Вице-адмиралу Хейе помогло то, что недостатка в добровольцах не было, и «вербовщикам» даже приходилось отсеивать многих кандидатов, как не подходящих по тем или иным параметрам для службы в новом, весьма специфичном соединении флота. Запрет на перевод в соединение «К» младших офицеров-подводников был снят Деницем только в конце 1944 года, а старший офицерский состав было запрещено переводить в соединение вице-адмирала Хейе вплоть до конца войны.
Набирались водители человеко-торпед и из штрафников. Так, например, лейтенант добровольческого резерва британских ВМС Ричард Хейл, проходивший в 1945 году службу на тральщике J277 «Орест» (HMS Orestes) из 18-й флотилии тральщиков, в интервью Дж.Ф. Уильямсу, автору книги «Они были первыми: Морские тральщики в Нормандии», вспоминал, что взятый 8 июля 1944 года в Нормандии в плен водитель человекоуправляемой торпеды «Мардер» на поверку оказался 18-летним юношей, попавшим сначала за какое-то преступление в штрафное подразделение, а оттуда – в дивизион человеко-торпед соединения «К».
Примечательно, что штрафники прибывали даже из Войск СС, о чем длительное время знал только сам вице-адмирал Хейе. Так, начальник командования «Запад» соединения «К» капитан цур зее Фридрих Бёме уже после войны, будучи военнопленным, сообщил на допросе, что он лично узнал о том, что в соединении «К» служат члены Ваффен СС, только в июне 1944 года. В книге Лоуренса Паттерсона «Оружие отчаяния: немецкие люди-лягушки и сверхмалые подводные лодки Второй мировой войны», изданной американским Военно-морским институтом в 2006 году, приводится следующая выдержка из допроса Бёме: «Присутствие военных из СС среди личного состава соединения «К» обнаружилось в июне 1944 года, когда Бёме сопровождал в Берлин группу из восьми военнослужащих соединения для вручения им государственных наград. Во время церемонии награждения появился Отто Скорцени и сообщил, что четверо из них – члены СС. Бёме был тут же проинформирован адмиралом Хейе, что в мае 1944 года он достиг с Отто Скорцени соглашения о том, что соединение «К» будет принимать в свои ряды членов СС, осужденных трибуналом за различные преступления, которые изъявят желание в качестве искупления своего преступления принять участие в «самоубийственных заданиях».
В результате этого соглашения соединение «К» вскоре получило из учебных командований ряд членов СС, не зная о фактическом «происхождении» своих новых военнослужащих: 12 бойцов поступили в 361-ю флотилию, по восемь человек – в 362-ю и 363-ю флотилии, шесть – в 361-ю флотилию, восемь – в 80-ю группу спецназа (МЕК), а еще 10 эсэсовцев приняло 700-е учебное командование соединения «К». Впрочем, откуда бы ни прибывал в соединение «К» новый кандидат, делал он это сугубо на добровольной основе, будучи твердо уверенным в своем предназначении – спасти рейх любой ценой. Причем, по воспоминаниям бывших военнослужащих соединения специального назначения, в кандидаты не отбирались военнослужащие, у которых в семье были дети, или же если эти военнослужащие были единственными детьми в семье.
ПОДГОТОВКА НАЧИНАЕТСЯ
В состав первой группы кандидатов на должности водителей человекоуправляемых торпед, прибывших в центр торпедного оружия в Эккернферде (город на севере Германии, земля Шлезвиг-Гольштейн), входили 40 военнослужащих-добровольцев, отобранных из разных частей и уже прошедших первичную подготовку под руководством капитан-лейтенанта Опладена. Причем гросс-адмирал Дениц сдержал свое слово – ни один из добровольцев не служил ранее на подводных лодках. Да и вообще моряков среди них, надо сказать, почти не было.
К тому времени в Эккернферде были уже изготовлены две учебные торпеды, с устройством и правилами эксплуатации которых новичков ознакомил обер-лейтенант цур зее Иоганн-Отто Криг – один из участников создания человеко-торпеды «Негер» и первый командир вооруженной ими 361-й флотилии соединения «К». Командир флотилии также рассказал своим новым подчиненным о той тактике боевого применения, которую он и его помощники по указанию гросс-адмирала Карла Деница разработали для нового боевого средства. В целом эта тактика выглядела следующим образом: подойти к находящимся в районе захваченного противником на немецком побережье плацдарма кораблям и судам, выбрать себе цели и торпедировать их.
«Половина шансов за то, что при благоприятной погоде, спокойном море и выгодном для вас положении противника подобная диверсия удастся, а вы сами на торпеде-носителе вернетесь на немецкий берег. Конечно, такая степень вероятности не очень уж высока», – добавил после первого занятия своим новым подопечным обер-лейтенант цур зее Криг.
Общая численность личного состава флотилии одноместных человекоуправляемых торпед типов «Негер» и «Мардер» соединения «К» обычно включала не более 110 человек постоянного состава, а также определенное количество прикомандированных по необходимости военнослужащих подразделений боевого обеспечения. Последние имели центральное подчинение и постоянно за флотилиями не закреплялись, а придавались той или иной флотилии по мере необходимости. В боевой обстановке – в ходе проведения операции – личный состав флотилии насчитывал: 60 водителей человеко-торпед, 60 водителей тяжелых грузовиков с транспортными тележками, 15–20 техников, а также до 35 человек штаба флотилии и вспомогательного персонала.
СВОИ ТРАДИЦИИ И ЗНАКИ ОТЛИЧИЯ
После того как во флотилиях человеко-торпед появились свои ветераны, примерно в августе–сентябре 1944 года в данных подразделениях стали укореняться традиции, существовавшие в подводных силах кригсмарине. В частности, у самых старых флотилий появились свои отличительные эмблемы, знаки которых обычно носились «капитанами» человеко-торпед на головных уборах: 362-я флотилия – серебряного цвета морской конек; 363-я флотилия – серебряного цвета акула, на хвосте которой водители человекоуправляемых торпед наносили красные полоски – по числу успешно выполненных ими походов.
30 ноября 1944 года гросс-адмирал Дениц своим приказом установил для всех военнослужащих соединения «К» специальные отличительные (наградные) знаки – по типу наградных нашивок и металлических планок, уже длительное время использовавшихся для поощрения отличившихся военнослужащих других родов войск и видов Вооруженных сил и различных силовых ведомств Третьего рейха. Данный отличительный знак получил наименование «Kampfabzeichen der Kleinkampfmittelverbande» и имел семь степеней:
– 1-я степень – круглая шерстяная нашивка на подкладке голубого цвета, на которой размещалась вышитая желтой нитью рыба-меч, а по окружности шел вышитый такой же нитью фал (тонкая веревка);
– 2-я, 3-я и 4-я степени – такие же нашивки, но с добавлением одного, двух и трех мечей, также вышитых желтой нитью;
– 5-я степень – бронзовая металлическая планка: рыба-меч на фоне свернутого изящным образом фала;
– 6-я степень – то же, но в серебре;
– 7-я степень – то же, но в золоте.
Существовала также общая нашивка для военнослужащих соединения «К» – в целом аналогичная нашивке 1-й степени, но рыба-меч была не шитой, а наносилась краской, плюс к тому – отсутствовал «веревочный круг».
1-я степень давалась за «простое» отличие наподобие «планирования операции, оказавшейся успешной»; 2-я степень – за участие в одной боевой операции – в одиночку или в составе группы; 3-я, 4-я и 5-я степени – соответственно за участие во второй, третьей и четвертой боевых операциях; 6-я степень – за участие в семи боевых операциях; 7-я степень – за 10 боевых операций и более.
Нашивки с 1-й по 4-ю степени носились на правом рукаве, в самой верхней позиции – над остальными нашивками, а металлические планки носились на левой стороне груди, над накладным карманом и всеми другими нашивками и планками, предусмотренными по существующему положению о ношении наград, а также знаков различия и отличия. До конца войны награждения отличительными знаками 1–4-й степеней производились, данных же о фактах награждения бронзовыми, серебряными и золотыми планками найти пока не удалось.
ПЕРВАЯ ФЛОТИЛИЯ «НЕГЕРОВ»
Водители человеко-торпед, которых, как указывал Кайюс Беккер в своем труде «Люди соединения «К»: история немецких людей-лягушек и сверхмалых подводных лодок», в русском переводе вышедшем под названием «Немецкие морские диверсанты во Второй мировой войне», почти сразу прозвали «капитанами», проходили интенсивный курс подготовки, причем после того, как они в целом освоили управление торпедой-носителем, тренировки на воде – по управлению аппаратом – стали большей частью проводиться в ночное время, поскольку ночь была определена как единственно возможное время суток для боевого применения нового «чудо-оружия». Впрочем, дело здесь – как и в случае с остальными образцами, поступавшими на вооружение соединения «К», – осложнялось тем, что в принципе не существовало каких-либо наставлений или инструкций, так же как не было и военнослужащих, имевших опыт боевого применения новых средств и вооружения. Все приходилось познавать и разрабатывать на ходу, опираясь только на свою интуицию.
Через восемь суток водители переходили на второй этап подготовки – выполнение учебных торпедных стрельб: водители-курсанты выходили на шлюпках в назначенный район учебно-боевой подготовки в Эккернфердской бухте, там пересаживались в свои «негеры», к которым уже были пристыкованы учебные торпеды, и затем тренировались в торпедной стрельбе по расставленным мишеням – сначала днем, затем в ночное время. Причем уже в ходе учебно-боевой подготовки выяснилось, что в боевом варианте, с боевой торпедой «под брюхом», человекоуправляемая торпеда «Негер» существенно теряет в скорости – она падает с 4 до 3,2 узлов, а скорость 4,2 узла набирает только после торпедной стрельбы. Такое «открытие» имело для водителей «негеров» весьма существенные последствия: приходилось ограничивать район боевой операции прибрежными акваториями, а также тщательно изучать лоцию, особенно раздел о приливах/отливах и морских течениях, которые в ряде районов предполагаемого боевого применения «негеров» были весьма «неслабыми» – до 5–7 узлов. Существенно возрастала значимость и штурманских навыков, которыми должны были обладать водители человеко-торпед, поскольку от точности осуществления предварительной прокладки курса и выполнения иных предварительных расчетов зависели как успех операции, так и жизнь самих водителей.
«Теоретически представлялось вполне возможным, что «Негер» в часы отлива подойдет к цели вдвое быстрее, чем, если бы он двигался только за счет своего мотора, – отмечал в своем труде Кайюс Беккер. – Не исключалось также, что «Негер», выпустив торпеду, попадет благодаря началу прилива или в результате умелого изменения курса в обратное течение, которое и принесет его в район исходного пункта».
16 марта 1944 года для оценки результатов работы по проекту одноместной человекоуправляемой торпеды в Исследовательский центр торпедного оружия в Эккернферде прибыл вступивший недавно в должность командира соединения «К» Хельмут Хейе, которого сопровождали капитан медицинской службы флота, профессор, доктор Орчеховски, служивший в военно-морском командовании Ostsee, а также капитан медицинской службы флота доктор Арним Вандель, ранее подводник, а теперь офицер-медик подразделения специального назначения «Хейлингенхафен» (Marine Einsatzabteilung Heilingenhafen). Последний – позже он стал командиром подразделений боевых пловцов соединения «К» – активно привлекался к обеспечению учебного процесса во время подготовки первой группы водителей человеко-торпед, а оба медика разработали для военнослужащих соединения «К» специальные «противоусталостные» таблетки DIX, которые применялись в том числе и водителями человеко-торпед. Флотилии «негеров» получили 500 таких таблеток, хотя более широко они применялись экипажами СМПЛ типов «Бибер» и «Зеехунд».
Результатом инспекции стало заключение вице-адмирала Хейе о том, что в целом одноместная человекоуправляемая торпеда и первая группа добровольцев-водителей, сведенные в 361-ю флотилию соединения «К», готовы к боевому применению. В конце марта 1944 года из Берлина пришел запрос о готовности флотилии к решению боевой задачи, и ответ был – «да». Оставался, впрочем, один вопрос: где же предстояло «негерам» принять свое боевое крещение? Впрочем, долго размышлять над этим не пришлось, поскольку, как и предполагал еще в конце февраля – начале марта гросс-адмирал Дениц, прежде всего новое оружие потребовалось в Италии.
МЕСТО АТАКИ – ИТАЛИЯ
Высадившиеся в начале сентября 1943 года в континентальной Италии англо-американские союзники относительно быстро продвигались в глубь итальянского «сапога» – несмотря на хорошо организованную генерал-фельдмаршалом Альбертом Кессельрингом оборону и ожесточенное сопротивление немецких и присоединившихся к ним итальянских войск. В целях ускорения разгрома противника на итальянском фронте командующий 5-й американской армии генерал-лейтенант Марк Уэйн Кларк предложил осуществить проведение морской десантной операции с высадкой десанта на побережье за «линией Густава» («Зимняя линия»), сооруженной в районе Монте-Кассино, что заставило бы противника отступить, а заодно создало бы непосредственную угрозу Риму.
22 января 1944 года такая десантная операция, получившая у союзников кодовое наименование «Шингл» (Operation Shingle, в переводе с английского «Галька»), а в нашей литературе известная как Анцио-Неттунская операция, была проведена союзниками силами VI корпуса под командованием генерал-майора Джона Портера Лукаса, плацдарм был захвачен на побережье в 40 км к югу от Рима – в районе приморских городов Анцио и Неттуно (с 1939 по 1945 год оба города в административном плане были объединены в один – Неттуно). За первые 48 часов генерал-майор Лукас расширил плацдарм вглубь на 11 км, но затем остановил наступление и вместо быстрого продвижения дальше, благодаря чему можно было перерезать тыловые коммуникации противника и фактически разрушить оборону у Монте-Кассино, занялся укреплением плацдарма на побережье. Уже позже за допущенный «промах» генерал-майора Лукаса с должности сняли, назначив на его место генерал-майора Люциана Кинга Траскотта, которому и пришлось отражать три контрудара противника 31 января, 15 и 29 февраля 1944 года.
Ошибка Лукаса дала возможность генерал-фельдмаршалу Кессельрингу организовать оборону и в течение шести суток фактического бездействия противника перебросить в район плацдарма 3-ю панцер-гренадерскую и 71-ю пехотную дивизии, плюс 1-ю танковую дивизию люфтваффе «Герман Геринг», а чуть позже еще и 1-й воздушно-десантный (парашютный) корпус генерала люфтваффе Альфреда Шлема и даже крупнокалиберное тяжелое орудие на железнодорожной тяге К5, прозванное союзниками «Энни из Анцио» (Anzio Annie). В результате Кессельрингу удалось блокировать противника на плацдарме, но сбросить его в море не получилось.
Со своих позиций командиры немецких подразделений могли наблюдать за многочисленными кораблями и судами противника, свободно «сновавшими» по заливу и стоявшими в районе Анцио на якоре. По данным немецкой разведки, начиная с 28 января 1944 года ежесуточно из Неаполя к плацдарму в районе Анцио уходили не менее шести танко-десантных кораблей, перебрасывавших подкрепления, технику или различные припасы: на каждый корабль «загоняли» по 50 грузовиков, которые по прибытии на место покидали корабль и прямым ходом шли на передовую, а их место на танко-десантных кораблях занимали пустые грузовики, прибывшие днем ранее. Каждую неделю к плацдарму прибывали менее крупные корабли и суда, а каждые 10 суток – огромные транспорты типа «Либерти», доставлявшие тяжелое вооружение и еще больше боеприпасов и снаряжения.
Расстояние от кромки плацдарма до якорных стоянок вражеских судов составляло порядка 9–10 миль – идеальное условие для атаки с использованием человеко-торпед. Тем более что, по данным немецкой разведки, противник, организовав сильную оборону со стороны моря, совершенно не ожидал врага со стороны берега. Именно здесь и суждено было быть написанной первой странице боевой летописи первой флотилии человекоуправляемых торпед соединения «К». А что из этого вышло – это уже тема отдельного материала.
* * *
Владимир Щербаков
«Независимая газета»