Прощание с эпохой
М.С.Горбачёв в гостях в Институте Химической Физики в Москве. (Фото: архив «Nautilus»)
В грохоте нынешнего военного безумия и орудийной канонады почти неслышно в гроб сошел фактически единственный руководитель России за последние пару веков, который попытался дать свободу народу, совершенно к этому неприспособленному.
В контекстеОн дал нам шанс Горбачев круто изменил траекторию XX века. Он похоронил мировой коммунизм. Он завершил холодную войну. Он дал свободу Восточной Европе. Он отказался от силы, как основного средства политики — внутри страны и вовне ее.
Нынешний «рулевой» молчит, не в состоянии найти даже пары добрых слов о своем предшественнике. Политическая элита тоже помалкивает с традиционной для россиян мыслью «как бы чего не вышло…»
А народ, чье сознание полностью заблокировано нынешней пропагандой великорусского шовинизма и всепоглощающей ненависти к остальному миру, в большинстве своем не испытывают ностальгии по тому легкому ветерку перемен, что так недолго летал по российским просторам.
Я принадлежу к поколению «детей перестройки». Узнать и понять слова «гласность» и «перестройка» в 11-12 лет было гораздо проще, чем многим взрослым.
Поэтому в нас даже не было борьбы между прошлым и будущим, мы легко приняли новые условия жизни, и язык свободы стал нашим родным.
Казалось почти естественным, что именно на нас закончились все ужасы отечественной истории, и наступило то благословенное время, когда можно построить свободное. гуманное и правовое государство.
Мы взрослели именно с этой мыслью. И Михаил Горбачев открывая мир нам и нас миру, был нашей надеждой на действительно довольно светлое будущее.
Но интерес к свободе у россиян угас с неимоверной быстротой. Пока мы выросли и окрепли настолько, чтобы взять власть в свои руки, ее уже перехватили иные темные силы, и до сих пор держат в неподвижных в силу возраста и болезней и посиневших от усилий руках.
Нынешние летописцы спорят о роли Горбачева в истории России. Споры эти будут долгими и сильно зависящими от «руководящей и направляющей линии партии».
То, что 15-20 лет назад считалось величайшим благом – распад Советского Союза, сегодня все больше считается деянием неправильным и нанесшим вред великодержавной российской нации. Впрочем, это политика…
В контекстеPоссии нужен новый Горбачев По мнению экспертов, протесты в Хабаровске продемонстрировали, что стране нужны экономические реформы, по масштабу сравнимые с изменениями 1990-х годов. Эти реформы должны включать в себя ослабление центральной власти в регионах, а также более рациональное и транспарентное распределение доходов от нефти и природного газа.
Мы, «дети перестройки» любили его за улыбку, вполне земное и человеческое обаяние и любовь к своей жене, которую он никогда не скрывал.
Пожалуй, Горбачев единственный из российских руководителей производил впечатление человека, знающего, что такое любовь к женщине (а не только к Родине или к партии).
Благодаря Горбачеву мы все стали другими. Мы позволили себе самостоятельно думать, поступать и не бояться. Это дорогого стоит!
За такие, непривычные на российском пространстве, вольности вполне можно простить многие его ошибки. Когда после 70 лет немоты целый народ обретает право и возможность говорить то, что думает, это великое преобразование.
Вместо империи зла Горбачев, пусть неумело и по-дилетантски, пытался построить страну с приличным будущим, где историкам позволено говорить правду об истории своей страны, где поэтам, артистам и режиссерам позволена свобода творчества, где нет неугодных режиму писателей и художников.
Думаю, что сейчас Горбачев обрел, наконец, свой рай. Ему не нужно больше переживать за катастрофическую войну, устроенную на Украине его «коллегами», не нужно отбиваться от всевозможных претензий вечно недовольных сограждан, и можно снова быть вместе с любимой женщиной.
Ведь если рай существует, то Михаил Сергеевич точно встретится там с Раисой Максимовной. Поэтому его уход в мир иной для него – освобождение.
А для остальных – окончательное прощание с эпохой надежды на лучшее.
* * *
Екатерина Герцман
Статья любезно прислана автором