Почему Госдума запрещает солдатам интернет
Российские солдаты у Вечного огня. (Фото: «IsraPhoto» - «Nautilus»)
Геолокация фотографий военнослужащих и их сообщения в соцсетях позволяло делать выводы о военных операциях за пределами страны
Главной проблемой для разведчиков во все времена была передача информации. Именно на этом этапе происходили разоблачения многих шпионов, достаточно вспомнить Олега Пеньковского, которого КГБ зафиксировала на контакте рука в руку с представителем британского посольства.
Или «Красную капеллу» в оккупированной нацистами Европе, которую гестапо перехватило, определяя с помощью пеленгации во время выхода на сеансы радиосвязи расположение радистов. Пресловутая радистка Кэт была навеяна Юлиану Семенову именно этим сюжетом.
Спецслужбы шли на различные ухищрения, придумывая тайники в виде камня, книг, но все равно передача сведений оставалась слабым местом.
Ныне же, в эпоху интернета, ситуация радикально поменялась. Заводи, хотя бы на один раз, почтовый ящик на gmail и шли с него куда хочешь и что хочешь. А можно еще использовать и Skype и массу иных способов связи.
Национальные границы рухнули. Земля, действительно, стала всемирной деревней — по заветам Маршалла Маклюэна.
В контекстеА давайте Telegram пропустим через рамки? В терактах виноваты не компания «Телеграм», не компания «Рено», не Бертольд Шварц, изобретатель пороха... Виновниками терактов являются ровно две инстанции. Это сами террористы, которые хотят совершить теракт, и это спецслужбы, которые его проморгали.
Думается, этот аспект сильно беспокоит спецслужбы всего мира. Не только шпионы, но и экстремисты и будущие террористы находят друг друга через интернет, и через него же общаются. Не допустить утечку секретов при свободном обмене информацией — задача не из простых.
Наверное, впереди нас ожидает немало занятных шпионских историй о том, как ловили вражеских разведчиков в сети.
Но сегодня хотелось бы обратить внимание на более скромный аспект данной проблемы — возможность утечек военных секретов в цифровую эпоху без сознательного шпионства. Именно в связи с этим Госдума 12 февраля приняла во втором чтении законопроект о внесении поправок в ФЗ «О статусе военнослужащих», внимание от которого отвлекла шумиха вокруг закона о рунете.
А напрасно — согласно документу, военным отныне будет запрещено размещать в сети информацию о себе и других военнослужащих, раскрывающую сведения об их деятельности и местонахождении. Практически миллиону граждан России, — а столько у нас служит в армии, — будет нечего постить в соцсети, ибо
любая фотография, за исключением сделанной в отпуск, может считаться нарушающей закон.
В последние несколько лет российские вооруженные силы были вовлечены в несколько операций за пределами страны. Если не брать отстоящую от нас уже довольно далеко войну с Грузией 2008 года, то это Крым в 2014-м, а также Сирия, начиная с 2015 года. В иных случаях об участии военных говорилось лишь спустя много месяцев.
Но вот о реальном масштабе участия, особенно о событиях в Крыму, сведения начали поступать гораздо раньше официально объявленных. И здесь как раз сыграли важную роль фотографии и записи военнослужащих в соцсетях, оказавшиеся плодотворным материалом для расследований независимых исследовательских групп, таких как Bellingcat.
Bellingcat — самое яркое и известное проявление гражданской журналистики последних лет, ставшее настоящей сенсацией. Его создатель Элиот Хиггинс опирается на информацию из открытых источников, которая затем подвергается анализу.
Bellingcat предприняло расследование артиллерийских обстрелов украинской территории с российской, провело исследование обстоятельств гибели малайзийского пассажирского самолета, сбитого над Донбассом, а также утверждает, что установило личности «Петрова» и «Боширова», обвиняемых в Великобритании в отравлении Скрипалей.
Во всех трех случаях британцы и их российские помощники активно использовали доступный им материал: скажем, они проводили геолокацию фотографий российских военнослужащих, что позволяло отслеживать их перемещения, равно как путь боевой техники. Возможность такой экспертизы означает настоящую революцию в расследовательской журналистике, не важно гражданской или профессиональной (Bellingcat показывает, что грань между ними условна).
Для подсчета потерь российской армии используются и фотоснимки со свежих могил на кладбищах, и данные из «Одноклассников» и «ВКонтакте».
В контекстеЭто поле битвы с российской дезинформацией - и место, где правда побеждает Те, кто знаком с пропагандистскими усилиями российского правительства, вероятно, уже пришли к правильному предположению об этом унижении Bellingcat: группа сделала отличную работу, не только раскрыв новую информацию о том, что произошло в атаке на рейс, но и оттолкнуло назад о попытках России подорвать эти выводы.
Всю историю войн враждующие стороны старались прикрыть свои тылы, закрыть их от проникновения лазутчиков. Теперь же, в эпоху социальных сетей, теоретически солдаты могут вести онлайн репортаж с поля боя. Разумеется, это побуждает разрабатывать новые методы защиты.
В американской армии, с одной стороны, признают значимость социальных сетей и до 80% военнослужащих имеют в них свои странички. С другой стороны, их содержание не должно нарушать строгие требования Кодекса военного правосудия (UCMJ) и общих моральных требований, предъявляемых в армии США (а они очень высоки).
В этом смысле новации российских депутатов не представляют собой чего-то исключительного.
Скорее, удивительно, что их принимают так поздно — уже после сокрушительных провалов ГРУ, когда Bellingcat показал как можно без особого труда выявлять сотрудников военной разведки десятками и даже сотнями, используя открытые базы данных. Другой вопрос, что ограничения американских военнослужащих внятны и четко определены, и не перекрывают им возможности информировать о своей текущей жизни.
А в России все сделано самым туманным и всеобъемлющим образом, когда самое невинное фото можно будет считать преступлением.
Законодательство всегда отстает от реальной жизни. Человечество сперва что-то изобретает, и уже затем придумываются правила по использованию внедрений, в данном случае интернета. Соцсети в России начали использоваться лет одиннадцать-двенадцать назад. Глобальную сеть — еще лет на десять раньше. Но осмысление того, как они влияют на безопасность и армию, приходит только сегодня.
Поединок между новейшими технологиями и государством напоминает древнюю историю про заключенного и тюремщика. Первый думает о побеге сутки напролет, второй — о предотвращении оного только в служебные часы.
Власть уже обожглась несколько раз на попытках урегулировать интернет.
Вспомним закон о блогерах, принятый в 2014 году, но отмененный спустя три года, в 2017-м, в силу своей устарелости и принципиальной неисполнимости. Фейсбук и Инстаграм фактически «обнулили» его.
В 2018 государство провалилось с попытками взять под контроль Telegram.
Распространение информации военными будет непросто отследить — в России их насчитывается, как сказано выше, около миллиона человек. Про Skype, Telegram, прочие мессенджеры и интернет-телефонию мы уже упоминали. То есть, есть ли кто-то захочет «слить» какие-то сведения, то реально помешать такому человеку будет практически невозможно.
Закон, скорее, направлен на предотвращение ненамеренной утечки информации, которая потом может стать предметом анализа тех же журналистов. Он нечто вроде плакатов времен войны: «Тише, враг подслушивает!» и «Болтун — находка для шпиона».
* * *
Максим Артемьев
– политолог
«Forbes»