Эрдоган потерял все, получив два миллиона беженцев
Турецкие войска в Сирии. (Фото: «Военно-промышленный курьер») 🔗
С самого начала гражданской войны в Сирии Турция стала важнейшей тыловой базой, главным организатором и спонсором для всех антиправительственных группировок в этой стране, включая запрещенные. А президент Эрдоган произнес массу слов о необходимости свержения тирана Асада.
То, что подавляющее большинство арабских лидеров, с которыми у Анкары были прекрасные отношения, гораздо деспотичнее сирийского, турецкого вождя не очень волновало. Тем более он обходил вниманием тот факт, что и сам весьма далек от норм классической демократии.
Зато Эрдоган очень хотел хотя бы частично восстановить рухнувшую в 1918 году Османскую империю. А еще больше – нанести военное поражение курдам, своим вечным врагам.
После появления в Сирии российских войск Эрдоган чуть было не нарвался на большую войну, когда в ноябре 2015 года турецкий истребитель F-16 сбил наш бомбардировщик Су-24.
Однако в июле 2016-го в Турции произошла попытка военного переворота, организацию которого Эрдоган приписал Вашингтону (до сих пор неясно, насколько это справедливо).
После этого Анкара радикально поменяла ориентацию в сирийском конфликте и пошла на сближение с Москвой и Тегераном, начав по сути играть по их правилам.
Наиболее радикальные антиправительственные группировки оказались полностью «сняты с довольствия», остальным его сильно урезали. Это повлияло на дальнейший ход боевых действий и позволило сирийско-российско-иранской коалиции освободить большую часть территории страны от террористов.
В контекстеСирия: тайный договор между Иерусалимом и Москвой Израиль с легкостью мог бы подорвать сирийский режим, но Израиль решил не мешать Путину в достижении стратегической цели, которую тот себе поставил, — сохранении режима Асада. А что же взамен? За это Россия предоставила Израилю свободу действий в вопросе удара по Ирану.
При этом Турции было разрешено совместно с наиболее близкой Анкаре группировкой ССА («Сирийская свободная армия») провести операции на севере Сирии против курдов (в районах городов Манбидж и Африн).
Формально эти операции были успешными, фактически же турецкие войска понесли в боях серьезный урон: несколько сотен человек убитыми, как минимум полтора десятка танков (в том числе девять «Леопард-2А4»), более 50 БМП, БТР и бронеавтомобилей, одна САУ Т-155.
В целом, однако, вступив в чужую игру, Анкара потеряла почти все. К осени 2018 года под контролем Асада и его союзников оказалось не менее двух третей страны.
Почти всю остальную территорию занимают «Сирийские демократические силы» (СДС), основу которых составляют ненавистные туркам курды. СДС находятся под покровительством Вашингтона, при этом ведут переговоры с Дамаском о возможности курдской автономии в едином государстве, президентом которого будет Асад.
Под контролем Турции и ССА остались лишь небольшие участки в районе Манбиджа и Африна. Кроме того, под фактическим управлением Анкары находится провинция Идлиб на северо-западе Сирии, где на ограниченной территории собрались остатки всех антиправительственных группировок, включая ту же ССА, запрещенные «ан-Нусру», ИГ и др.
Поскольку любые договоренности с СДС для Анкары исключены, потеря Идлиба означала бы для Турции полное поражение да еще и гарантировала как минимум несколько десятков, если не сотен тысяч сирийских беженцев дополнительно примерно к двум миллионам, уже находящимся в Турции,
включая суннитских радикалов, которых сама же Анкара так долго «холила и лелеяла».
В свою очередь Дамаск, идущий на протяжении последних трех лет «от победы к победе» (естественно, при решающей помощи России), теперь стремится вернуть под контроль всю территорию страны.
Причем если с СДС теоретически можно договориться мирно, то вопрос Идлиба решается только военным путем.
Если завтра война
Турция продолжает поставлять оружие ССА, в том числе тяжелую технику (в итоге трофейный БТР ACV-ААРС пополнил экспозицию парка «Патриот» в подмосковной Кубинке) и уже развернула в Идлибе собственный военный контингент. Это создает непосредственную угрозу его военного столкновения с сирийскими войсками.
На сегодня турецкие ВС («Ограниченный имперский контингент») имеют над сирийскими («Дамаск и его колесницы») существенное превосходство на суше, подавляющее в воздухе, абсолютное на море. Сирийцы, правда, впереди в танках третьего поколения (1,1–1,2 тысячи Т-72 против 345 «Леопард-2А4») и в наземной ПВО (после получения С-300ПМ), но общую ситуацию это не сильно меняет.
Боевой опыт и уровень подготовки сторон примерно одинаковы.
Сирия потеряла очень много личного состава в ходе войны, турецкий офицерский корпус сильно пострадал от проводимых Эрдоганом репрессий.
Полномасштабной наземной войне будет мешать сложный рельеф местности в районе границы между странами. В целом Сирия шансов на победу над Турцией не имеет, хотя и последняя на «легкую прогулку» рассчитывать никак не может.
А что Россия?
В контекстеДжемаль Хашогги — исламист или диссидент-мученик? После 11 сентября Джемаль Хашогги писал, что саудовцы не прогнутся перед американцами и не выполнят их требование о том, чтобы Эр-Рияд безоговорочно заклеймил террористов и согласился на неограниченное сотрудничество с США.
Впрочем, имеется российская группировка, расположенная в непосредственной близости от Идлиба. У Москвы нет формальных юридических обязательств перед Дамаском о помощи в случае внешней агрессии, но Россия не для того почти выиграла сирийскую кампанию, чтобы все сдать в шаге от окончательной победы («Война в третьем мире»).
С другой стороны, не хочется терять Анкару как партнера, пусть и временного, заталкивая ее назад в союз с Вашингтоном (который в данный момент превратился в фикцию, хотя Турция продолжает числиться членом НАТО).
Кроме того, потенциала российской группировки в Сирии для победы над Турцией заведомо недостаточно.
В случае войны придется задействовать как минимум силы ЮВО, возможно, понадобится и часть сил ЗВО и ЦВО (по крайней мере авиация). Разумеется, победить Россию Турция неспособна, но без серьезных потерь с нашей стороны не обойтись, что крайне нежелательно для Москвы с любой точки зрения.
Кроме того, остаются вопросы Африна и Манбиджа, которые Дамаск также хочет вернуть под контроль, но Анкара совершенно не готова их сдавать. Особенно интересная ситуация сложится в том случае, если Дамаск договорится с СДС и туркам будут противостоять объединенные сирийско-курдские силы.
Впрочем, сейчас туркам фактически противостоит контингент ВС США, что для Анкары ненамного приятнее.
Хотя при определенных обстоятельствах Вашингтон курдов, разумеется, сдаст, для него они просто очередная разменная монета в большой геополитической игре. В последнее время их пытается перекупить Эр-Рияд (видимо, с полного согласия США), что заметно ухудшило его отношения с Анкарой.
При этом саудиты очень «удачно» подставились с убийством журналиста в своем консульстве в Стамбуле и теперь оказались под сильнейшим прессингом Эрдогана: тот требует их полного отхода от сирийских дел и капитуляции спонсируемых бандформирований перед ССА.
Когда придет время Идлиба
Сохранение Идлиба, Африна и Манбиджа под властью Анкары и ССА сделает победу Дамаска и его союзников неполноценной и будет гарантировать либо возобновление войны в весьма обозримой перспективе, либо отторжение этих территорий от Сирии. Их переход под контроль Дамаска означает полное поражение Турции в сирийском конфликте. В случае войны между ними Россия не сможет остаться в стороне.
Каким образом урегулировать эту ситуацию без войны – пока совершенно неясно.
Кровопролития ни одна из сторон не хочет, поэтому всячески оттягивает решение. Но до бесконечности делать это невозможно. Недавнее российско-турецкое мирное соглашение по Идлибу явно имеет паллиативный характер, поскольку принципиально ни одну из проблем не решает (как и следовало ожидать, наиболее радикальные суннитские группировки отказались подчиняться, а Турция не готова с ними всерьез бороться).
Дамаск явно недоволен действиями Москвы, запретившей ему воевать, а та уже начинает намекать Анкаре, что может и отменить запрет.
Не исключено, что в ближайшем будущем вопрос военной операции в Идлибе, а значит, и возможной сирийско-турецкой войны вновь станет актуальным.
* * *
Александр Храмчихин
- заместитель директора Института политического и военного анализа
«Военно-промышленный курьер»