Исчезнет ли Германия, превратившись в халифат?
В сонном Констанце: «Кайзербруннер». (Фото: «Nautilus»)
Немцев становится всё меньше, а те, которые остаются, становятся всё старше. Страну постепенно захватывают иммигранты, в крайнем случае их дети.
Неужели Германия вообще исчезнет?
«Во многих случаях школы уже давно стали местом, где ислам доминирует и принуждает к конформизму: в вопросах религии, одежды, спорта», – сообщает немецко-турецкий критик ислама Али Утлу в подкасте TE-Wecker, описывая то, что происходит в школах, которые уже давно перестали быть в большинстве немецкими и в которых даже турецкие дети уже давно в качестве ассоциированной силы присоединились к арабскому исламу каменного века.
Это происходит неявно, на школьном дворе, среди сверстников. Чтобы избежать давления, немецкие дети тоже переходят в ислам, как предупреждает даже довольно сонное в этих вопросах Ведомство по защите Конституции.
Германия теряет своих детей
В контекстеГермания, ты чьих будешь? Этот «красно-зеленый» пузырь, который представляет Форутан, есть реальнaя опасность для нашей демократии. Когда они говорят, что наша страна больше не принадлежит народу, на самом деле они имеют в виду, что она принадлежит им. И их идеологии.
Прогнозы статистически обоснованы: уровень рождаемости коренного населения неуклонно падает. С того момента, когда Меркель бездумно открыла границы, около 6 млн иммигрантов занимают освобождающиеся места в детских садах, школах и обществе – с рождаемостью, которую «зеленые» пропагандисты, адресуясь к немцам, любят представлять как вредную для климата, но в остальном считают это фольклором благородных дикарей, которым нельзя мешать.
Неужели политикам наконец-то удалось создать новый народ, смесь успокоенных лекарствами белых пенсионеров в домах престарелых, учителей из Сирии, рабочих из Нигерии, медсестер из Сомали, полицейских из Эфиопии и Афганистана?
Превратится ли Германия в новый глобальный плавильный котeл, где белая кожа скоро станет характерной чертой меньшинства, а светлые волосы будут свидетельствовать о готовности просто исчезнуть на закате истории?
Неужели халифат, религиозное государство исламистов каменного века, не остановить просто потому, что состав населения и рождаемость уже давно определили необратимую реальность – поразительно быстро, ускоряясь за счет продолжающейся высокой иммиграции, которую не могут, не желают остановить и даже поощряют политики, приписывающие немцам зловещий нацистский ген и надеющиеся на лучшее завтра на Западе, если только коренное население будет окончательно маргинализировано.
В контекстеСтоль же тревожно, сколь и ожидаемо В то время как 47,2% будущих преподавателей исламской религии отрицают право Израиля на существование, 37,3% заявили, что евреи имеют слишком много власти и влияния в мире. Более чем каждый пятый (22,2%) требует исламизации политики, а каждый четвертый – исламизации правовой системы.
Помимо рождаемости, политики подготовили почву. Кропотливо изучив партийные программы СДПГ, ХДС и СвДП, лингвист Бершин установил, что «немцы или Германия больше не фигурируют в качестве термина в партийных программах. Черный, красный и золотой цвета заменены радужным флагом».
В Берлине в 87-летнего пенсионера стреляют из петард, а в подъезде ему и его жене, страдающей деменцией, угрожают, причем так, что полиция проводит расследование.
А всё потому, что, как пишет Tagesspiegel, он вел себя «вызывающе»: стоял на своем балконе, держа в руках государственный флаг ФРГ, в то время как демонстранты во время давно преобразованного к новым целям 1 Mая маршировали мимо с палестинскими флагами.
Черный, красный и золотой – цвета флага Федеративной Республики Германия в соответствии со ст. 22 абз. 2 Основного закона ФРГ – для быстро перестроившихся некогда буржуазных СМИ теперь «провокация». И не только для них: берлинская полиция начала расследование и в отношении пенсионера.
«Глобальные лидеры» спасают планету
В контекстеСмеешь выйти на площадь? Позиции официоза Германии по отношению к Израилю при нынешнем немецком режиме намного более враждебны, чем отношение к нему же умеренных арабских стран, и потому описанная выше вящая враждебность полицейских к израильскому флагу вряд ли всерьез может удивить, как и лицемерие Мааса и Меркель.
Говорить об интересах Германии считается предосудительным. Правители Германии считают себя «глобальными лидерами», чья задача – спасти планету. Для достижения этой великой цели они безжалостно используют всё большие суммы денег германских налогоплательщиков, которых всё больше не хватает в их собственной стране, всерьез полагая, что выстроенные на германские деньги велосипедные дорожки в Перу смогут предотвратить наводнения в Германии.
Но дело не только в экономике и новой эксплуатации немцев для реализации мегаломанских проектов глобального счастья, унаследованных – уж так исторически сложилось – от былых фантазий о германском всемогуществе.
Это уже давно стало своего рода культурным захватом страны, который имеет более глубокие последствия, чем растраченные миллиарды от налогов.
Германия заменяет Рождество «зимними праздниками», шествия в День святого Мартина – «фестивалями света», а массовые поздравления или, как во Франкфурте, тщательно продуманные световые инсталляции возвещают о наступлении исламского Рамадана, по завершении которого члены правительства ФРГ стремятся перещеголять друг друга в посещении соответствующей праздничной трапезы.
Страна охвачена фурором. Всё, что напоминает о Германии (расизм), ее истории (фашизм), ее традициях (колониализм), ее религиозном характере (сексизм), ее науке (капитализм) и культуре (женоненавистничество), должно быть изгнано. Для этого очищается язык; авторы «исследования», проведенного близким к СДПГ Фондом им.
Фридриха Эберта, считают любого употребляющего слово «иностранец» вместо политкорректного «приезжий», правым радикалом. Улицы спешно переименовываются; в Берлине активисты призывают переименовать Моренштрассе (улицу Мавров) в улицу Джорджа Флойда – наркоторговца и насильника, погибшего в Миннеаполисе во время задержания полицией, которой он оказал сопротивление.
В сонном Констанце обсуждают переименование Гинденбургштрассе и улиц, названных в честь экономиста Вернера Зомбарта и моторостроителя Феликса Ванкеля.
Комиссии историков заняты поиском ошибок, которые последующие поколения с безопасного расстояния истории проецируют на своих предков, опираясь на сегодняшние моральные понятия. Памятники также могут напоминать нам об ошибках и заблуждениях, а потому ничто не защищено от самодовольного «народного» гнева.
В контекстеГерманию, как лягушку, варят на медленном огне Инфляция опустошает кошельки и тележки покупателей в супермаркетах. Население израсходовало средства, которые вынуждено было откладывать во время «короны». Теперь людям приходится рассчитывать, как прожить месяц.
То обстоятельство, что история может делать нас более смиренными, потому что она может дать информацию об ограничениях, ошибках и амбивалентностях, в условиях «зеленого» морального самоупоения больше вообще не принимается в расчет.
И вот импортированная ненависть к евреям снова доминирует на улицах Германии, а полиция смотрит сквозь пальцы, когда евреев избивают в университетах.
Ничему больше нельзя научиться у германской истории. Конечно, мы финансируем китч-арт на выставке Documenta или кинофестивале Berlinale, если он достаточно антисемитский.
Тот факт, что указательный палец, указывающий на прошлое, неотделим от прочих четырех пальцев руки, указывающих на Клаудию Рот и других членов ее политической гильдии, перегружает их слабые мозги, не способные даже к минимальной самокритике.
Такая разная иммиграция
В контекстеЭто общественность не простит Левые начнут ввозить множество мусульман и эмигрантов из различных стран и делать прочие вещи, которые только левым придет в голову делать, чтобы отправить правых в оппозицию на десятки лет, и параллельно отменить еврейское большинство.
Так неужели Германия потеряна из-за того, что воспринимает свою историю только как магазин самообслуживания и в результате теряет свое будущее? Иммиграция сама по себе не является причиной этого. Интеграция – это вопрос численности и культурной дистанции.
Германия приняла и интегрировала множество выходцев из других стран: немецких беженцев из Восточной Европы и бывшего СССР; итальянских, а затем греческих, испанских и турецких гастарбайтеров; иранских, марокканских и венгерских беженцев, беженцев из Чехии, Вьетнама и, начиная с 1980-х, из Афганистана.
Способность и готовность к интеграции нельзя преуменьшать: многие из них с радостью интегрировались и упорно трудились, чтобы построить здесь свою жизнь.
Потому, что они хотели добиться процветания, работая в Германии, или потому, что бежали от условий и катастрофических последствий ислама каменного века с его бородами, черными одеждами и хиджабами -
условий, которые теперь всё чаще настигают их детей в бывших немецких школах и в «горячих точках» городов.
В контекстеФранция убивает себя С какой стати иммигранты должны уважать жителей Запада, если те не уважают самих себя?
Дочь турецкого зеленщика уже давно перешла в немецкую академическую среду, а магазин ее отца перешел к сирийцу или афганцу, который полирует свои фрукты для демонстрации так же преданно, как и предыдущий владелец, и мечтает об улучшении положения своих детей.
Сын владельца греческой таверны уже давно стал бизнес-консультантом и, как правило, воротит нос от узо, которое его отец использовал, чтобы сделать немного счастливее гостей, оплативших счет.
Многие трезвомыслящие немцы могут перебраться в районы, где еще достаточно безопасно, и отдать своих детей в частные школы. Но многие из тех, кто вынужден жить в неблагополучных кварталах Дуйсбурга-Марксло, франкфуртского квартала Галлус, мюнхенского Хазенбергеля или берлинского Веддинга, не могут себе это позволить.
И потому в германских школах интегрируются уже не новоприбывшие, а те, кто живет здесь давно и чье происхождение больше не стоит упоминать вслух.
Растущая нетерпимость и открытый расизм
В контекстеГермания: «больной человек Европы» из-за проблем с экономикой А правительство тем временем закрывает три последние атомные электростанции и отказывается ввести субсидированную цену на промышленную электроэнергию. В результате, энергия в Германии значительно дороже, чем в соседних странах.
И вот здесь становятся очевидными драматические последствия политики, которая обесценивает всё свое и в то же время превозносит всё чужое, как бы далеко ни находились его корни, и считает его очень желанным.
Эта политика разрушает то, что делало Германию столь привлекательной с 1960-х гг.: ее культурную открытость, экономическую эффективность, справедливую правовую систему и политическую стабильность.
На смену им пришли странные формы порабощения, растущая нетерпимость со стороны жаждущих жизненного пространства иммигрантов и их едва скрываемый расизм.
Министр внутренних дел земли Северный Рейн – Вестфалия Герберт Ройль может сколько угодно мрачно взирать исподлобья – объявленные им «уколы» не положат конец «запретным кварталам» в Вуппертале и Бохуме, где шариатские мировые судьи взяли на себя отправление правосудия.
Учителей, выступающих против господства ислама в школах, клеймят как «расистов», параллельные общества создают свои «охранные структуры» в виде наемников, которые вытесняют наркоторговцев из парков.
Шаг за шагом «иммиграционный пакт», законодательство об убежище, толкование Женевской конвенции о беженцах и учет культурного происхождения преступников в процессах об изнасилованиях создали аппарат параграфов, который гарантирует каждому иммигранту немедленный доступ к государству всеобщего благосостояния и защиту от депортации, одновременно налагая обязанность финансировать всё это на тех, кто давно живет в стране и прочно здесь укоренен.
Кроме того, существует обязанность восторженно удивляться, когда исламисты из каменного века хотят установить здесь халифат.
В контекстеУгнетенные скопом Если мужика за секс еще не посадили, это не его заслуга — это их, феминисток, недоработка. Количество пьяных студенток, которые сначала тащат в свою собственную постель самца, а на следующее утро подают на него за изнасилование, бьет все рекорды.
11-летнюю девочку изнасиловали, но суд проявил снисхождение к преступнику, потому что он был травматизирован во время побега в Германию, да и депортировать его всё равно невозможно. SА что же девочка? Неужели она не получила никакой травмы? Разве она и причиненные ей страдания не имеют значения?
В Гамбурге девять «новоприбывших» жестоко насилуют 15-летнюю девочку; только один из них попадает за решетку, остальные получают условные сроки. Число нападений и сообщений о них растет с пугающей скоростью.
Те, кто живет здесь уже долгое время, должны с пониманием и терпением исполнять свою роль жертвы; только преступники пользуются сочувствием за свои культурные извращения. Таких случаев слишком много, чтобы от них можно было отмахнуться, как это делают большинство СМИ.
И каждое из этих преступлений посылает сигнал: уже давно существует два вида закона. Якобы распространенная дискриминация иностранцев на деле обернулась узаконенной деградацией давно живущих здесь, независимо от их происхождения; гордость за свое превратилась в ненависть к прошлому.
За то, что представитель радикального мусульманского меньшинства входит в вещательный совет телекомпании ARD и без всякого упоминания об этом восхваляет в эфире халифат при полном согласии ведущего, с жителей страны, давно уже не смотрящих общественно-правовые каналы, вымогают насильственные поборы.
Германским политикам приходится отвечать перед судом за преувеличенно интерпретированные высказывания, в то время как манифестации с призывами к уничтожению евреев являются частью повседневной уличной жизни в германских городах.
Германия действительно превращается в халифат исламских фанатиков каменного века: ведь она разрушила основы, на которых были построены ее свобода, демократия, верховенство закона и процветание.
* * *
Роланд Тихы
«Tichyseinblick»
Перевод: «Еврейская панорама»
«Kontinent USA»