Почему российские партии переживут своих лидеров, но не переживут Путина
Болезнь Жириновского ставит на повестку дня вопрос о судьбе партий, составляющих основу политической системы России. Очевидно, что в будущем яркие самостоятельные лидеры наподобие главы ЛДПР в путинской конструкции власти больше не будут востребованы
В контекстеРежим и народ: равнодушие, помноженное на манипуляции Поскольку в этот день на участки пришла лишь треть от общего числа голосующих, то понятно, из чего сложились суммарные результаты, даже при оптимистичном допущении, что их не так уж сильно подтасовали.
«Ты что-нибудь слышал об этом “Элиптоне”? Он реально существует?» Голос московского корреспондента «Вашингтон пост» Дэвида Хофмана в телефонной трубке звучал нервно. Редакция поручила ему срочно разобраться в заявлении новоизбранного депутата первой в постсоветской истории России Государственной думы.
На дворе начало 1994 года. Страна только привыкает к новому парламенту. Владимир Жириновский, лидер и глава фракции Либерально-демократической партии России, выступил с сенсационным заявлением: «У наших военных есть чудо-оружие под названием “Элиптон”». Кажется, он охарактеризовал его как «ядерный мини-пистолет».
Это был, как сказали бы сегодня, чистой воды пранк и фейк. Но то, что заявление Жириновского восприняли всерьез многие, включая иностранных дипломатов и журналистов, характеризует ту эпоху.
В России начала 1990-х заявления публичных фигур воспринимались в целом более чем серьезно. В это трудно поверить, но в стране тогда существовала политика. Не такая, как в Соединенных Штатах, Франции или посткоммунистической Польше, но была — грязная, но не без своих донкихотов, хаотичная, но небезрезультатная, стимулируемая Кремлем, но не полностью им контролируемая.
«Партия» Жириновского берет свое, скажем осторожно, не до конца ясное начало в мутных политических махинациях умиравшей коммунистической власти конца 1980-х, не имеет отношения ни к либерализму, ни к демократии.
Но ЛДПР и ее лидер быстро стали первыми и главными шутами российской политики. В этом качестве они остаются полезными Кремлю, сначала ельцинскому, а теперь путинскому.
Партийная политика в России — имитация. Имитаторы — члены своего рода закрытого клуба, который контролируется и финансируется администрацией президента. Четыре главных члена клуба — «Единая Россия», КПРФ, ЛДПР плюс «Справедливая Россия».
Каждая «партия» контролирует свой сегмент электората: националистический (ЛДПР), советско-ностальгический (КПРФ), всегда согласный с властью (ЕдРо) и слабо-оппозиционный с уклоном в социальные проблемы (СР). Союз правых сил (СПС) в свое время изгнали за желание стать настоящей партией, представляющей городские средние слои и бизнес. «Яблоко» (интеллигенция) держат в прихожей и питают надеждами. Новоиспеченные «Новые люди» теперь стоят в очереди за «Яблоком».
В контекстеБайден как главный пропагандист Кремля Нынешний уровень международной конфронтации обеспечит власти почти 100-процентный контроль над Госдумой мобилизационного типа. Эта помощь от Байдена пришлась как никогда кстати. Образ врага, эксплуатировавшийся с 2014-го, начал тускнеть.
Главное правило клуба при Ельцине было таким: «Говорите, что хотите про кого угодно, но не претендуйте на реальную власть». При Путине правила ужесточились. Добавилось: «Про Путина говорите ничего или только хорошее, единодушно поддерживайте его внешнюю политику и так же единодушно клеймите так называемую несистемную оппозицию».
Несколько месяцев колебаний отдельных депутатов протестными зимой и весной 2011–2012 годов заставили АП почистить ряды ручных партий от «диссидентов». Оставшиеся, что называется, «считали сигнал» и ходят строем.
Так называемые партии существуют не для реальной политической борьбы, а как раз для того, чтобы как можно меньше граждан ею по-настоящему интересовались.
Точнее, чтобы они думали, что политика — это истерический балаган ЛДПР, бубнеж КПРФ про «великого Сталина» и «достижения советской промышленности», иногда выполняемые обещания «Единой России» («Написали Путину, и он тут же распорядился») и имитационная оппозиционность справороссов («Направим в Кремль петицию против закрытия дома культуры»).
Партии созданы под несменяемых лидеров-вождей. Они получают указания со Старой площади и распределяют блага среди партийцев. Госпитализация Владимира Жириновского внезапно напомнила всем о том, что российскому партийному театру — более 30 лет. Премьеры этого театра не молоды.
Самому старому — Геннадию Зюганову — в этом году исполнится 78 лет, самому молодому — Сергею Миронову — 14 февраля будет 69.
Они никуда не торопятся уходить. Более того, администрация президента, в которой многие работают годами и даже десятилетиями, тоже не молодеет и предпочитает ничего не менять.
Можно сколько угодно гадать, придет ли вместо Жириновского, например, Олег Дерипаска, но если Владимир Вольфович выпишется из больницы в нормальном состоянии, то именно он и продолжит возглавлять ЛДПР. А что будет, если Жириновский по состоянию здоровья руководить ей не сможет?
В контекстеГосдума одобрила в первом чтении законопроект о пожизненных гарантиях Путину Экс-президенту РФ будут предоставлена пожизненная защита от уголовного и административного преследования. Эта норма принимается с тем, чтобы президент чувствовал, что он нужен не только сегодня, заявил спикер Госдумы.
Жириновский на публике с 1988 года. Найти нового лицедея его уровня и таланта будет непросто, если не невозможно. Но, на самом деле, он уходящая политическая натура.
После путинского «обнуления» яркость и самобытность не нужны Кремлю. Слишком яркие партийные лидеры, пусть и подконтрольные в нынешних условиях, — потенциальный риск. Вдруг что-то пойдет не так и они воссияют ярче «первого лица»?
В борьбе за место шефа ЛДПР или любой другой «партии» победит тот, у кого крепче связи за красной стеной и кто убедит АП, что сможет не менее эффективно, чем прежнее руководство, впаривать электорату согласованные на Старой площади «месседжи». Такие найдутся, и не один.
Если нынешний режим к тому времени сохранится, то в 2026 году на выборы пойдут те же самые «партии», но, скорее всего, с новыми лидерами — такими же послушными и договороспособными, как нынешние.
Может быть, одним из них будет женщина — для усиленной имитации обновления, динамизма и равенства полов.
Нынешние псевдопартии, как и вся политическая система, просуществуют столько, сколько российское общество останется индифферентным, убежденным в собственном бессилии и равнодушным к судьбам страны, то есть к своей судьбе.
Старение населения и стимулируемая Кремлем эмиграция тех, кому не нравится нынешняя власть, продлевают этой системе жизнь.
Она стала нереформируемой после возвращения Путина в Кремль в 2012 году. Никакая «хрущевская оттепель» ее не спасет — не тот запас прочности. И когда она рухнет, нынешние партии-симулякры рухнут вместе с ней. Ни при диктатуре, ни при попытке создать демократию они будут не нужны.
* * *
Константин Эггерт
«Сноб»