Оружие за нефть и «откат»
Король Эсватини (бывшего Свазиленда) Мсвати III с супругой во время встречи с президентом России Владимиром Путиным. (Фото: ТАСС - «Газета.Ru») 🔗
«Конкурирующие державы, Китай и Россия, быстро расширяют свое финансовое и политическое влияние в Африке», – говорил Джон Болтон, еще недавно советник президента США по национальной безопасности, во время презентации стратегии Белого дома в Африке в 2018 году.
Теперь вся стратегия Вашингтона на континенте строится как противодействие «грабительским методам» Пекина и Москвы, которых автоматически поставили по одну сторону баррикад.
Геополитическое сближение России и Китая действительно помогает им найти общий язык и в Африке, где последние 15 лет Запад заметно теряет позиции. Пекин последовательно расширяет свое присутствие на континенте с начала 2000-х годов, работая и в двусторонних, и многосторонних форматах.
Влияние России в Африке стало активно проявляться только несколько лет назад. Пока появление России в не самых стабильных африканских республиках выгодно Китаю –
в Пекине пока не определились, сколько сил, денег и времени готовы вложить в решение внутренних проблем региона.
Но по мере того, как Китай будет все глубже вовлекаться в африканские дела, его интересы могут разойтись с российскими.
Китай: проба пера
В контекстеМягкая колонизация Африки Пекин не страдает никакими политическими комплексами по поводу «демократии», «прав человека» и т. п. западных глупостей. Он готов сотрудничать с любыми режимами, устанавливая с ними личные, почти всегда откровенно коррупционные связи. Для многих развивающихся стран китайская модель привлекательна сама по себе.
Значительная часть того, что китайцы делают на континенте, происходит в формате Форума сотрудничества Китай–Африка (FOCAC). Сам форум проходит раз в три года, в нем участвуют лидеры почти всех африканских государств и китайское руководство.
Формат существует с начала 2000-х годов, а с появлением китайской инициативы «Пояса и Пути» форум был интегрирован в его повестку.
Ни один саммит форума не обходился без утверждения новых программ китайского финансирования для стран Африки.
Объем этой поддержки вырос с $5 млрд в 2006 году до $40 млрд в 2015-м. В сентябре 2018 года состоялся очередной саммит форума в Пекине (мероприятие проходит поочередно то в Китае, то в крупных африканских городах).
На нем китайский лидер Си Цзиньпин заявил о новом пакете финансирования для Африки объемом в $60 млрд. Из них китайские институты развития выделят Африке $50 млрд, а еще $10 млрд проинвестируют частные компании.
Новый пакет помощи должен стать ответом тем критикам, кто обвиняет Китай в том, что он затягивает африканские страны в долговую ловушку. Объем льготных кредитов, которые выдаются по сниженной и даже вовсе нулевой ставке, там вырос до $15 млрд по сравнению с $5 млрд в 2015 году.
Еще до появления форума драйвером экономического сближения Китая и Африки была торговля. После вступления КНР в ВТО многие потоки дешевого китайского экспорта стали попадать именно в Африку. Китай уже много лет остается крупнейшим торговым партнером континента: на него приходится 17,5% всего импорта африканских стран.
Сейчас основные статьи китайского экспорта в Африку – это электроника, оборудование, а также металлургия.
Китай закупает у Африки в основном сырье: углеводороды, драгоценные камни и металлы.
Помимо торговли, Китай все активнее инвестирует в африканские страны – за последние семь лет объем накопленных китайских инвестиций вырос в 2,5 раза. И это на фоне постепенного ухода западного бизнеса из региона.
За последние пять лет объем накопленных китайских инвестиций в Африке увеличился на $24 млрд, инвестиции из США и Великобритании практически не изменились, а из Франции – снизились на $3 млрд.
Растущее финансовое присутствие Китая в африканских странах вызывает тревогу на Западе.
Считается, что китайские компании и институты развития вкладывают деньги в нестабильные политические режимы в этом регионе, чтобы извлечь для себя дополнительную выгоду.
Однако, несмотря на стремительный рост, Китай по-прежнему занимает только четвертое место по объему накопленных инвестиций в Африке ($40 млрд в 2016 году), после США ($57 млрд), Великобритании ($55 млрд) и Франции ($49 млрд). На африканские страны приходится всего 3% всех китайских накопленных инвестиций с 2000-х годов.
В контекстеКто сильнее? Пекин старается не заключать военных союзов. В этом году в Джибути открывается первая китайская военная база за пределами Поднебесной. Американские военные присутствуют более чем в ста странах мира.
Активнее всего Китай вкладывает в те страны, что богаты природными ресурсами и имеют сравнительно прочные политические режимы. Эти же страны больше всего торгуют с китайцами.
В лидерах по состоянию на 2017 год ЮАР ($ 6,3 млрд накопленных китайских инвестиций), Замбия ($2,5 млрд), Нигерия ($2,3 млрд). Эти же страны получают больше всего инвестиций и от других государств и международных институтов.
Во многом китайские инвестиции идут на то, чтобы заполнить в Африке инфраструктурные дыры, существующие чуть ли не с колониальных времен.
Вслед за экономическим присутствием в Африке Китай наращивает и военное. В 2017 году в Джибути появилась первая зарубежная военная база Китая. Тем не менее пока официальные лица КНР упорно называют эту базу «логистическим комплексом»: она выходит прямо в Аденский залив, через который проходит до 20% международной торговли.
Помимо размещения китайских военных на новой базе, Пекин взял на себя инфраструктурное обустройство Джибути: на китайские деньги строится железная дорога, которая соединит Джибути и Эфиопию (проект оценивается в $3,3 млрд). Также строится водопровод и прочая социальная инфраструктура.
Еще до появления базы в Джибути Китай уже пробовал себя в качестве «ответственной державы» в Африке.
Когда в 2013 году в Южном Судане разгорелась гражданская война, Пекин пытался посредничать в конфликте.
Для Китая это был один из первых опытов вмешательства во внутриполитические процессы в другой стране, и сделал он это фактически под нажимом международного сообщества, которое справедливо указывало, что китайские компании активно работают в регионе.
Пекин начал развивать бизнес в Южном Судане еще с 2005 года: сейчас на долю этой страны приходится 2–5% китайского импорта нефти, а два китайских энергетических гиганта CNPC и Sinopec имеют солидные доли в крупнейших южносуданских месторождениях.
Китайские дипломаты смогли добиться того, что участники гражднской войны в Южном Судане наконец начали переговоры.
Россия: дружба по старой памяти
В контекстеРоссия «положила глаз» на беззаконную Ливию Всплыли известия о том, что Россия наращивает свое военное присутствие в Ливии и поставляет оружие. Это шаг в целях дестабилизации региона и захвата контроля над ключевым путем, которым мигранты из Африки стремятся нелегально попасть в Европу.
Спустя почти год после встревоженного выступления Болтона о российско-китайской экспансии сейчас в Сочи проходит саммит «Россия–Африка». Это первая встреча такого масштаба в России – с советских времен взаимодействие Москвы и африканских стран резко уменьшилось.
Если СССР предоставлял «братским африканским республикам» разнообразную экономическую, гуманитарную и военную помощь, то присутствие современной России на континенте очень ограниченно.
С экономической точки зрения, Россия не тянет на серьезного партнера для африканских государств.
Суммарный товарооборот РФ и всех стран Тропической Африки в 2017 году составлял $3 млрд, что не идет ни в какое сравнение с масштабами торговли с США ($27 млрд) и Китаем ($56 млрд).
Тем не менее сейчас Москва использует все доступные экономические инструменты, чтобы укрепить свою репутацию на континенте, – непосредственно на саммите «Россия–Африка» Владимир Путин заявил о списании $20 млрд долгов африканских стран.
Основная статья экспорта России в Африку – это оружие. Начиная с 2009 года, по официальным каналам поставки российского оружия шли в 18 стран региона, больше всего в Анголу, Нигерию и Судан. Как отмечает в своем недавнем исследовании о роли России в Африке Пол Стронски,
поставки российского оружия, в отличие от американских, не сопровождаются требованиями соблюдать права человека.
То же самое характерно для китайских кредитов и инвестиций – в отличие от международных институтов развития, Пекин не ставит африканским странам условий по прозрачности и недопустимости коррупции.
Помимо торговли оружием, Москва расширяет свое влияние в Африке с помощью военных специалистов и советников. Например, Россия и Центральноафриканская Республика (ЦАР), где много лет идет гражданская война, недавно подписали соглашение о военном сотрудничестве.
По его условиям военные советники из РФ официально работают в Банги, где расположено официальное правительство ЦАР.
Также есть информация, что в ЦАР работают представители ЧВК Вагнера, которые служат личной охраной для президента республики Фостен-Аршанжа Туадеры.
Интересно, что у Москвы, судя по всему, налажены связи не только с Банги, но и с повстанческими группировками Селека на севере республики, которые досаждают работающему там энергетическому бизнесу китайцев. Именно в этих районах у китайских компаний есть нефтяные месторождения.
Рука побоку
В контекстеПарадокс Мугабе Отношение к нему похоже на отношение к Фиделю Кастро в Латинской Америке: победа над чужими перевешивает в глазах жителей континента беды, которые он причинил своим. В 2015 году Роберта Мугабе, всемирно прославленного инфляцией в миллионы процентов и сомнительными выборами, Африканский союз избрал своим президентом.
Пока взаимодействие Китая и России в Африке сводится в основном к тому, что Москва и Пекин занимают сходные позиции во время голосования в ООН, когда обсуждается работа Объединенных Наций в некоторых странах континента.
В основном это касается миротворческих операций в проблемных регионах, типа ЦАР или Южного Судана.
Масштабы вовлеченности России и Китая в Африке трудно сравнивать. Пекин – один из крупнейших инвесторов и торговых партнеров континента, который постепенно вовлекается в решение местных конфликтов и поддержание стабильности.
Москва после 25 лет отсутствия пробует эксплуатировать советское наследие и хватается за возможности продавать оружие и предоставлять военных советников там, куда у Запада и Китая не доходят руки.
Геополитическое сближение и относительно высокий уровень доверия между Москвой и Пекином создают впечатление, что они действуют в Африке сообща.
Но пока свидетельств этому нет. Россия не может тягаться с Китаем по масштабам влияния на континенте, поэтому попытки Москвы наладить отношения с Африкой не вызывают у Пекина беспокойства.
Однако по мере утверждения Китая в роли «ответственной державы» в Африке ему придется разбираться с внутренними проблемами местных государств, а двоякое влияние Москвы (например, продажа оружия разным сторонам конфликта в одном и том же государстве) может стать препятствием для стабилизации в регионе.
* * *
Вита Спивак
Московский центр «Carnegie»