Одна из причин провала левых на местных выборах в Испании – их попытка воевать с тенью диктатора Франсиско Франко
Засилье выходцев из арабских стран приводит к тому, что мигранты отбирают у испанцев рабочие места. (Фото: «Nautilus»)
На местных выборах в Испании в минувшее воскресенье консервативная Народная партия (НП) одолела Испанскую социалистическую рабочую партию (ИСРП).
Социалисты потерпели поражение в большинстве провинций, включая традиционно поддерживавшие их Валенсию, Кантабрию и Арагон. Правые не только удержали Мадрид, но и победили в Вальядолиде, Толедо, Сеговии и даже Севилье, которой левые управляли 33 года.
А в тех провинциях и муниципалитетах, где преимущество НП невелико, она готовится вступить в альянс с партией Vox, занимающей еще более правые позиции.
В контекстеGood bye, Франко! Уже в ходе военных действий умеренные республиканцы пытались сдерживать экстремистов, но не преуспели в этом. Из 30 000 священников и монахов, которые проживали в Испании в 1936 году, было убито примерно 6800 человек.
После этого провала раздосадованный премьер-социалист, глава ИСРП Педро Санчес распустил парламент страны. Досрочные выборы назначены на 23 июля, и выиграть их ИСРП будет трудно. Партия встала в позу обиженной, что избирателями не приветствуется.
Хотя выборы были местными, на них звучали лозунги общенационального значения. Социалисты обещали расширение демократии и социальных программ, но верили им мало.
Уровень безработицы превышает 13% (а среди молодежи – 29%), цены в стране продолжают расти. А правые призывали к сохранению монархии, отмене автономий, прекращению иммиграции из мусульманских стран, запрету однополых браков и отмене преференций для ЛГБТ-деятелей.
Так, без экивоков, вели кампанию прежде всего кандидаты от Vox. Но эту партию избиратели воспринимают именно как крыло НП, которое не боится говорить правду.
Безусловно, решающую роль в поправении избирателей сыграли насущные проблемы.
Опасения, что Каталония объявит независимость, связаны не с абстрактной национальной гордостью: уход богатой автономии обрушит экономику всей страны и создаст напряжение вокруг прав некаталонцев, которые составляют 65% населения этого региона.
Засилье выходцев из арабских стран приводит к тому, что мигранты отбирают у испанцев рабочие места.
Представители ЛГБТ-сообщества выбивают для себя привилегии, вытесняя «натуралов» из общественных и экономических структур.
А монархия для правых – это гарантия единства и стабильности в стране.
В контекстеТайна «золотой» подлодки Есть еще одна знаковая дата – 1 апреля 1939 года, конец гражданской войны в Испании. Потерпевшие поражение республиканцы наверняка предприняли меры для вывоза остатков золотого запаса страны, чтобы ничего не досталось фашистскому режиму, а им этот актив мог пригодиться в будущем – для реванша.
В этом испанские правые не отличаются от французских, германских или шведских, тоже окрепших в последние годы. Но у испанцев есть и особенности, лежащие в отношении к истории страны.
Гражданская война 1936–1939 гг. закончилась победой консерваторов-франкистов, жестоко подавивших «красных» республиканцев и правивших страной до конца 1970-х.
Однако испанская история ХХ в. слишком сложна, чтобы делить ее участников на «хороших» и «плохих». Франкистская элита понимала, что будущую Испанию должны строить все испанцы.
В 1977 г. франкисты заключили с лидерами оппозиционных партий, включая бывших военных противников – социалистов и коммунистов, – пакт Монклоа, легализовавший оппозицию и превративший Испанию в демократическую конституционную монархию.
Основой пакта был взаимный отказ от преследования виновных в преступлениях, терроре и репрессиях как со стороны республиканцев, так и со стороны франкистов.
Практически это единственный в европейской истории пример того, как гражданская война, сначала «горячая», а потом «холодная», закончилась миром.
Историческая память испанцев очень устойчива. В армиях воюющих сторон служили сотни тысяч человек, потомки которых чтят своих героев. А они очень разные.
Для республиканцев герои – это участники обороны Мадрида, Бильбао и Малаги. Для правых – защитники толедского Алькасара, Овьедо и Сарагосы.
Для левых мученики – это расстрелянные на арене для боя быков в Бадахосе, убитые при бомбардировке Герники и казненные в мадридской тюрьме Карабанчель.
Для правых – это распятые барселонские священники, сожженные заживо судьи и погибшие заложники, жены и дети офицеров Алькасара.
Подписавшие пакт Монклоа политики понимали, что стоит только начать выяснять, кто был прав, а кто виноват, – и испанцы вновь начнут стрелять друг в друга.
Решили оставить все позади.
В контекстеВыбор В конечном счёте у Франко и его соратников не осталось выбора... Он не имел явных политических предпочтений, не был ни фалангистом, ни монархистом, ни правым республиканцем. Он был просто патриотом своей страны, ясно видевшим нависшую над ней беду.
Но социалисты, с конца ХХ в. ставшие в Испании доминирующей политической силой, захотели оставить позади сам пакт Монклоа.
В 2007 г. правительством ИСРП франкизм официально был признан разновидностью фашизма, и начался постепенный демонтаж политической конструкции, созданной мирным пактом.
Долину павших, огромный мемориальный комплекс под Мадридом, где по приказу Франко захоронили десятки тысяч убитых на войне, без различия на республиканцев и франкистов, социалисты попытались превратить в мемориал жертвам франкизма.
Трансформация не случилась из-за противодействия правых, но могилы самого Франсиско Франко и лидера фалангистов Примо де Риверы, расстрелянного республиканцами, все же были перенесены из Долины павших в другие места.
Толедский Алькасар, место ежегодных мероприятий в честь его защитников-франкистов, был на долгие годы закрыт «в связи с реставрацией».
Скандально известный судья Бальтазар Гарсон в 2008 г. самовольно объявил репрессии, совершенные режимом Франко, преступлениями против человечности.
А вершиной этой кампании стал принятый осенью прошлого года по инициативе социалистов и при прямой поддержке Санчеса закон «О демократической памяти».
«Забвение – это не вариант для демократического государства» – так было написано в преамбуле документа.
В контекстеЦена, о которой не спрашивают Когда опасность всеобщего ядерного самоуничтожения вроде как миновала, и Бжезинский с Картером, и Никсон, и Рейган с Тетчер... – все они нынче выглядят достаточно кукольными персонажами: история из всех делает марионеток с нарисованными глазками и расписными щёчками.
Закон признает нелегитимными режим Франко в целом и работу франкистских судов в частности. Жертвы франкизма получают право на возмещение ущерба. Кроме того, будет активизирована работа по поиску пропавших без вести жертв гражданской войны и диктатуры, таких в стране не менее 114 000 человек.
За публичную демонстрацию франкистской эмблематики, распевание франкистских песен и скандирование франкистских лозунгов теперь можно подвергнуться аресту.
Потомки франкистских солдат и офицеров – это примерно половина Испании – не хотят превратиться в париев. Их интересы и отражают НП и Vox.
Это вовсе не значит, что правые хотят восстановить диктатуру Франко, это вполне современные демократические партии. Но они против отнесения франкизма к фашизму – в конце концов, франкизм никого не преследовал по национальному, расовому и языковому признаку и не вел агрессивную политику.
С 1956 г. Испания начала принимать беженцев-республиканцев, в том числе и из СССР. Франкистская диктатура была консервативно-католической, и она постепенно эволюционировала в сторону демократии европейского типа.
Это позволило Франко организовать «испанское экономическое чудо» 1960–1970 гг., в результате которого рухнули последние ограничения политических и экономических свобод и Испания стала той страной, которую мы знаем.
Эхо гражданской войны нет-нет да и начинает беспокоить испанцев. «No pasaran» («Они не пройдут»), – заявила в 1936 г. пламенная республиканка Долорес Ибаррури.
«Hemos pasado» («Мы прошли»), – ответил ей Франко три года спустя, после взятия Мадрида.
Так испанцы и ходят уже больше 80 лет, когда слишком рьяные политики начинают тревожить историческую память страны и бередить не до конца зажившие раны.
* * *
Евгений Трифонов
«Ведомости», 1 июня 2023 г.
«Дзен»