Один в поле тоже воин
«Стойкость одиночки». Разрушение Амоны, 01.02.2006 г. (Фото: Одед Балили, AP - «Insider») 🔗
Недавно, когда я поставил имя Эльора Азарии в один ряд с депортацией Гуш Катифа, Ульпаны и Амоны, кто-то удивился: вещи, мол, совершенно разного порядка. Но ошибки тут нет, и я готов объяснить, что при этом имеется в виду.
Значение «Дела Азарии» намного шире, чем фактическая сторона инцидента, произошедшего на хевронском блокпосту 24 марта 2016 года.
Я не собираюсь обсуждать здесь действия солдата – они более-менее понятны всем. Куда интересней то, что случилось потом.
Потом, как мы помним. Страна разделилась на две неравные части. Неравенство это выражалось как числом, так и близостью к рычагам власти и дышлам закона.
Первая часть была многочисленной, но фактически бессильной, вторая – численно ничтожной, но располагающей всеобъемлющем контролем над СМИ, командованием ЦАХАЛа, прокуратурой и судом.
По сути, солдат превратился в символ противостояния Народа и Системы – каким бы излишне громким ни показалось кому-либо это утверждение.
В контекстеЦеремониальный абсурд Только в Израиле назначение судей осуществляется с преимущественным влиянием самой судейской корпорации. Эту уникальную систему охотно расхваливают судьи во многих странах мира, но ее неслучайным образом не хочет копировать ни одно государство.
Да-да, именно он, безвестный юноша с периферии общества – во всех смыслах понятия «периферия» (происхождение, образование, личные связи, местожительство, внешность, культурный фон и проч.).
Именно он, а не тысячи изгнанников Гуш Катифа, не безвинно сидящая под административным арестом молодежь холмов и не выбрасываемые из домов на улицу герои Ливанской войны.
И, в общем, понятно почему: в точно – или примерно такой же ситуации мог бы с легкостью оказаться любой парень из любой израильской семьи.
Подавляющему большинству народа, посылающему сыновей в народную армию, не представляло никакой сложности ассоциировать себя с родителями Эльора, с его друзьями и с ним самим.
Народу противостояла Система – во всеоружии своего мощного арсенала.
Тот, кто еще сомневается в значении «Дела Азарии», должен просто оценить масштаб усилий, приложенных этой огромной машиной подавления.
Как мы помним, чтобы осудить солдата, Система мобилизовала самых дорогих, самых лучших юристов (ее ведущий прокурор охарактеризовал процесс как «дело всей своей жизни»); высший генералитет армии поставил на кон свой личный авторитет; записные щелкоперы газет, радио и новостных каналов без устали брызгали слюной, прорабатывая извечную тему власти находящегося в их власти закона.
Казалось бы, зачем? Этакий монстр – да супротив одного щуплого солдатика?
Да вот затем, что вовсе не «против солдатика», а, как уже сказано выше, против огромного, хотя и бессильного большинства.
Раньше это большинство было принято именовать «молчаливым». Ныне, в эпоху Фейсбука и интернета, оно обрело язык,
что неимоверно бесит Систему, которая во многом утратила былую монополию на публичные средства выражения. Тем больше усилий требуется ей для победы.
– Победы? – спросите вы. – Над кем? Над солдатом?
– Нет, ребята, – отвечу я. – Над вами. Вас вон как много – поди управься…
– А за что бьёмся? – спросите вы. – Что у нас на кону?
– За ценности, – ответим хором я и Система.
В самом деле, если помните, генералы, прокуроры, судьи и щелкопёры без устали твердили о ценностях – и в этом я с ними совершенно согласен.
Битва действительно шла на поле мировоззрений. Суть «Дела Азарии» – в противостоянии двух мировоззрений: традиционного, интуитивного, основанного на многовековом культурном опыте сотен поколений – и другого, «прогрессивного», «универсального», утвержденного комиссией «специалистов» и навязываемого нам Системой.
Первое привело нас сюда, в настоящее. Второе, по задумке левых идеологов Системы, должно привести нас в будущее. И не просто в будущее, а в СветлоеБудущее™.
Относительно первого известно, что оно работает – может, худо, может, бедно, но работает. Еще бы, факт налицо: вот мы, здесь.
Относительно второго тоже кое-что известно. Оно, второе, очень красиво внешне, но отчего-то постоянно приводит управляемое им общество в концлагеря и массовые могилы.
Видимо, они-то, лагеря и могилы, и есть СветлоеБудущее™ – согласно подсказке Джорджа Оруэлла, который приучил нас понимать смысл левой терминологии с точностью до наоборот.
В контекстеЧто разрушает и что строит Эмманюэль Макрон в партийно-политической системе Франции Макрон проводит политику, которая во многом отвечает системе ценностей правых избирателей: более гибкое трудовое законодательство, пересмотр закона о налоге на крупные состояния, стремление ослабить уравнительные тенденции в системе образования, жесткая борьба с нелегальной иммиграцией.
Большевицкая максима «Учение Маркса всесильно, потому что оно верно», представляет собой типичный пример такой оруэлловской смысловой инверсии.
На деле всё обстоит прямо противоположным образом: левые учения бессильны, потому что они неверны.
Именно поэтому, придя к власти, левые непременно обнаруживают, что им никак не обойтись без репрессивного аппарата тоталитаризма
– иначе их лживая система попросту разваливается, как карточный домик.
Правду не надо поддерживать угрозами – она сама ежедневно доказывает свое соответствие действительности.
Зато ложь и извращение требуют непрерывной подпитки, постоянного ухода, охраны, подкраски, идеологической обработки, полиции нравов, диктатуры политкорректности, показательных судебных процессов, репрессий, запретов и измышлений.
Всё это и нашло своё выражение в «Деле Азарии».
Итак, сам по себе солдат – не более, чем простой солдат, несоизмеримый с тем символом, чью роль ему было назначено сыграть судьбой и Системой?
Так, да не так. Где-то я слышал, что в неадаптированном варианте сказки про платье голого короля мальчика, сказавшего правду, убивают. Если так, то автор упустил еще один важный промежуточный момент: перед казнью мальчишку непременно заставляют признать, что король одет-таки в шитый золотом камзол.
Заставляют покаяться, подписать протокол, согласиться с правотой Системы.
Если вдуматься, то это довольно интересный момент. Я еще могу понять, зачем Системе выбивать покаяние из тех, кто намечен к показательному процессу: их самооговор призван помочь системной пропаганде. Но с какой целью сталинские соколы проливали столько пота, чтобы заставить покаяться тех, кто немедленно затем получал пулю в затылок?
В чем смысл этих усилий, оставшихся безвестными?
Расстрелять ведь можно было и без покаяния – как и без следствия, без суда и без каких-либо доказательств – никто и не пикнул бы.
Получается, что весь этот довольно трудоемкий спектакль «следствия» и «суда» не был предназначен для показа снаружи: его единственными зрителями являлись лишь сами участники и узкий круг представителей Системы. Здесь опять уместно вспомнить роман Оруэлла – от его героя тоже добиваются признания, причем, ИСКРЕННЕГО, а не фальшивого, продиктованного пытками и болью. Зачем?
Затем, что в Системе работают тоже люди. Они такие же, как мы, только подлые – в силу уже одной своей принадлежности царству лжи.
Одна беда: никто не любит чувствовать себя подлецом. Именно им, единственным зрителям вышеупомянутых чекистских спектаклей, и было предназначено «раскаяние» обреченных.
Ложь, назначенная правдой, обязательно должна быть признана таковой ВСЕМИ – особенно, теми, кто осмелился утверждать иное.
Иначе Система дает трещину в монолитной стене ее собственных защитников и адептов. На первый взгляд это кажется мистикой, несущественной мерехлюндией, но иного объяснения у меня нет.
Признание осужденного облегчает движение пальца на спусковом крючке нагана.
Оттого такими болезненно дикими казались мне рыдания выселенцев Катифа на плече у депортаторов в форме солдат Армии Обороны Израиля. Тот, кто в тех обстоятельствах пришел силой выбросить тебя из твоего дома – враг. Точка.
Это не значит, что ты должен в него стрелять, – просто потому, что в иной ситуации этот депортатор может оказаться твоим союзником в борьбе с другим, более страшным врагом.
Но ты ни в коем случае не должен вставать вровень с подлецом и преступником, предоставляя моральную легитимность подлости и преступлению.
Жертва насилия не должна признавать законность изнасилования – даже когда оно освящено верховными законниками Системы.
Эльор Азария не признал себя виновным – и тем самым одержал победу над Системой, которая, по своему обыкновению, сделала всё, чтобы склонить его к покаянию. И за это честь ему и хвала – на сей раз не как символу, а как отдельному человеку, как самостоятельной личности.
Простой мальчишка, он смог соответствовать моменту, что удается далеко не всем – в том числе, куда более сильным, образованным и зрелым людям.
Ну, а что другая сторона битвы – бессильное большинство, окопавшееся в Фейсбуках и на интернетовских форумах?
Что скажут они, потенциальные обитатели могил и лагерей СветлогоБудущего™?
Да много чего скажут. К примеру, продолжат обсуждать животрепещущий вопрос, действительно ли тело террориста животрепетало перед выстрелом хевронского солдата – это ведь так важно...
А потом пойдут на выборы и снова проголосуют за Систему. Потому что не видят другой альтернативы.
* * *
Алекс Тарн
«Facebook»