Ивен Монтегю
Человек, которого не было
Первая Мировая война призвала в воюющие армии специалистов в самых разных, дотоле вовсе не военных областях.
Например, будущий нобелевский лауреат, немецкий химик Фриц Габер, стал создателем химического оружия: «Во время мирного времени учёный принадлежит миру, но во время войны он принадлежит своей стране». Его противником по другую сторону фронта оказался другой нобелевский лауреат, француз Виктор Гриньяр.
В контекстеПринц Филипп — ветеран Второй мировой войны Прежде чем перерезать ленточки, он успел побывать под артиллерийским огнём итальянского флота, под бомбами немецких пикировщиков, отстреливал самолёты камикадзе на Тихом океане и ежедневно рисковал жизнью, сопровождая атлантические конвои.
Учёные, инженеры, писатели, артисты, художники, философы, скульпторы и поэты – тысячи талантливейших людей, интеллектуалов, цвет европейских наций, пополнили бесконечные ряды армий. Они принесли с собой на войну знания, интеллект и профессиональный опыт.
Не стал исключением и известный британский художник-портретист Соломон Джозеф Соломон.
Оказалось, что война действительно сильно изменилась: одним из новых направлений военного искусства стала маскировка. Пришлось срочно учиться защищаться не только от пуль и снарядов, но и от фотоаппаратов авиаторов-наблюдателей, перископов подводников, дальномеров артиллеристов.
Соломон стал теребить письмами газеты и военные структуры, и был услышан! Ему присвоили офицерское звание и предоставили возможность заниматься тем, чем он профессионально умел: прятаться в фон и обманывать перспективу.
Если мы взглянем на крупные боевые корабли времён той Великой Войны, нашему удивлению не будет предела: борта крейсеров и линкоров выглядят так, словно их разрисовывали Пикассо, Брак и Матисс - сплошные ломанные линии, разноцветные фигуры, иллюзии теней и рваных поверхностей.
И это не чья-то дурацкая прихоть, а доказавший свою эффективность способ обмануть перископы германских субмарин.
На суше же первым заданием Соломона стала маскировка командных пунктов на фронте во Фландрии. Затем, в марте 1916 года, он был отозван с континента, поскольку британское командование готовило немцам сюрприз – танки, и их «деформирующая окраска» являлась одним их важных элементов камуфляжа.
В том же году Соломон основал «школу камуфляжа», а по итогам своей военной деятельности издал книгу «Стратегический камуфляж», где описал различные способы того, как следует морочить голову врагу.
Теперь о зяте. Дочь Соломона, Ирис, вышла замуж за барона Ивена Монтегю, морского офицера и аристократа. Казалось бы, ничего общего со знаменитыми портретами тестя; как же он мог продолжить его дело, не говоря уже о том, чтобы его на этом поприще ещё и превзойти?
Ошибаетесь – мог: по части того, как «морочить голову немцам»…
В хрущёвские времена был издан ряд интереснейших книг, посвящённых работе британской разведки во время Второй Мировой войны. Одна из них, с интригующим названием «Человек, которого не было» – это воспоминания того самого Ивена Монтегю об операции «Минсмит» («Мясной фарш»), ставшей одной из важнейших составных частей высадки союзников на Сицилии в июле 1943-го, операции «Хаски».
Результаты стратегического обмана гитлеровской разведки превзошли все мыслимые ожидания!
Они сберегли множество солдатских жизней, причём не только на Средиземноморском театре военных действий, но и на далёкой Курской дуге.
Ноябрь 1942-го, почти экватор Второй Мировой, стал месяцем решающего перелома: поражение под Эль-Аламейном лишило Гитлера последних надежд на Ближневосточную нефть; операция «Торч»: американцы не только в Старом Свете, да ещё и в тылу войск Роммеля; и, наконец, звонким аккордом, окружение Паулюса (22 дивизии) под Сталинградом. Как заметил тогда Черчилль:
«Это ещё не конец. Это даже не начало конца. Но вероятно — это конец начала».
Возникал естественный вопрос – что делать дальше? Высадка в Европе. Но где? Для Франции сил пока что маловато. Зато имеется богатый выбор на Средиземноморье: Сардиния, Сицилия, Греция. Стратегически самый выгодный маршрут лежит через Сицилию, но он же и самый очевидный – уж там-то нас точно ждут!
Как можно выманить оттуда хотя бы самые боеспособные, немецкие войска, заставить перебросить их куда-нибудь подальше от места высадки?
Соломон свои объекты прятал; Монтегю же, напротив, «подсказывал» противнику, где они находятся!
В годы войны в Британии существовал узкий межведомственный комитет, который занимался вопросами сохранения тайны готовящихся операций, где служил Монтегю. Вот там и родилась довольно шальная идея - подбросить немцам трудно проверяемую (но всё-таки обязательно проверяемую!) информацию о подготовке высадки, основной и вспомогательной, в двух других местах, нежели в Сицилии.
Так появился на свет, чтобы сразу «умереть», майор морской пехоты Уильям Мартин.
В контекстеНормандский туман в России Если бы союзники не высадились в Нормандии в июне 1944 года, а перенесли бы высадку на лето 1945 года, они не успели бы оккупировать Германию до осени 1945 года, и война бы, вероятно, закончилась атомной бомбардировкой Германии...
После перебора многих вариантов было решено «достать мертвое тело, одеть его в форму штабного офицера и снабдить важными документами», из тщательного анализа которых будет следовать, что высадка в Сицилии да, готовится – но как ложная, отвлекающая операция. Среди документов находилась пара «частных писем», в том числе от лорда Маунтбэттена адмиралу Каннингхэму, в которых содержались намёки на Сардинию и Грецию.
Делалась и поправка на немецкий склад ума, тщеславие, стиль работы «Абвера», и также на то, как германский разведчик будет отстаивать свои выводы перед вышестоящим командованием…
Следующей задачей стало именно «изобретение» этого самого Уильям Мартина. Подходящее тело нашли, но это была даже не половина дела! Надо было придумать ему биографию, семью, невесту (одна из сотрудниц Адмиралтейства «пожертвовала» для сей благой цели свою фотографию). Было необходимо также подтвердить его жизненный путь десятком разнообразных мелочей, вплоть до магазинных чеков на покупку рубашек.
Отдельную трудность представляли фотографии «покойного»: как ни пытались фотографы «оживить» труп, всё было безнадёжно. Помог случай – на одном из заседаний в штабе Монтегю «вдруг увидел напротив себя человека, который мог бы быть близнецом нашего покойника».
Теперь оставались два вопроса: куда и как? С «куда» разобрались сравнительно быстро: южная оконечность Испании, Уэльва, в которой агенты Абвера хозяйничают, как у себя дома: уж если возле берега обнаружат труп, к которому будет наручниками пристёгнут портфель с «дезой», можно не сомневаться, что через несколько дней бумаги окажутся «там, где надо».
Но оставалось ещё и «как»! Здесь Монтегю пришлось обратиться к помощи прославленного патологоанатома-криминалиста Бернарда Спилсбери.
Он и подсказал разведчикам ответы на ещё нерешённые вопросы: отличить «утопленника» от умершего от пневмонии крайне трудно, тело для достоверной сохранности следует поместить в контейнер с сухим льдом, который следует транспортировать в вертикальном положении и т.д.
В Тунисе ещё не капитулировали остатки разбитого Африканского корпуса, а уже вечером, 19 апреля 1943, подводная лодка «Сераф» выскользнула в море с базы в Гриноке и взяла курс на Уэльву, имея задание доставить к берегам Испании одного чрезвычайно важного, хотя и мёртвого пассажира – майора Уильяма Мартина.
30 апреля контейнер вскрыли, тело опустили в воду, и оно поплыло к берегу, где маячили рыбацкие лодки… Теперь оставалось только ждать, как покойный «исполнит свой долг».
А история тем временем продолжалась. «Погибшего» следовало включить в соответствующие списки, публикуемые в газетах. Тут англичанам опять-таки немного повезло: незадолго до предполагаемой смерти «майора» потерпел катастрофу самолёт с высокопоставленными офицерами флота, и имя Уильяма Мартина просто включили в скорбный список погибших!
О возможных неприятностях, связанных с военной бюрократией, Монтегю позаботился заранее: все запросы касательно гибели «майора Уильяма Мартина» переправлялись к нему.
Гитлер настолько уверовал в подлинность полученной через «майора Мартина» информации, что даже когда 9 июля высадка началась, он еще почти две недели запрещал переброску войск из Греции и Сардинии, где, как был убеждён, и предполагалось основное вторжение!
Более того, когда уже стало ясно, что Сицилия и есть настоящее место операции, немцам пришлось срочно выводить танковые дивизии из боёв на Курской дуге и перебрасывать их на Запад!
Но время было безнадёжно упущено: войска стран Оси с Сицилии были выбиты, Муссолини свергнут, Италия капитулировала, ну а защитить от следующего вторжения всё западное побережье апеннинского «сапога» немцы уже не могли физически.
Интересно, что сам Ивен Монтегю оценивал роль «майора Мартина» более чем скромно: «“операция Минсмит” со всем ее обаянием была всего лишь составной частью одной из операции второй мировой войны». И в этом, пожалуй, он был не совсем прав…
На этом очерк о тестях и зятьях, пожалуй, можно и завершить. Наверняка можно было бы найти и другие, даже более яркие примеры, когда зять не только успешно продолжил начатое тестем «дело», но развил его, и придал новое, неожиданное и очень успешное направление.
Но это уже будут совсем другие истории…
* * *
Виктор Вальдберг
«Наутилус»