Приезд президента на прощание с Людмилой Алексеевой прошел в лучших традициях самоутверждения власти
Владимир Путин во время церемонии прощания с главой Московской Хельсинкской группы Людмилой Алексеевой в Центральном доме журналиста. (Фото: Пресс-служба президента РФ / ТАСС - МЦ «Carnegie») 🔗
Датский коллега рассказывал: когда еще во времена Дмитрия Медведева у королевства были активные контакты с раскрывавшейся миру, как цветок поутру, Россией, некие российские начальники прибыли в министерство иностранных дел в Копенгагене.
В контекстеИзоляция России - новый этап Когда в результате украинского кризиса Москва оказалась в глухой международной изоляции, Кремль разработал стратегию, которая сводилась к тому, чтобы намеренно создавать ситуации, когда западные лидеры будут вынуждены общаться с Путиным.
Как и положено начальству – иначе никто не узнает, что это оно и есть, – приехали на лимузинах. И были шокированы, почти как в немой сцене в «Ревизоре», страшным социокультурным зрелищем: все пространство перед министерством было заставлено сотнями простеньких велосипедов.
Здесь напрочь отсутствовала лаковая и черная, сметающая все на своем пути по разделительной полосе, саморепрезентация власти.
Конечно, это другая политическая культура, но она не то чтобы национальная. Скорее, институциональная, воспитанная политической элитой в самой себе из уважения к нации, к ее dignity – достоинству, с проявлением decency – приличий.
Без вот этого феодального «Прочь с дороги, холопы, барин едет!».
Без мигалок и страшного воя, как если бы в атаку шли полчища гуннов.
Без нарочито масштабных перекрытий дорожного движения, пока по Рублевке движется маркиз Карабас.
Без абсурдных мер безопасности, когда ФСО может чувствовать себя властелином мира перед первым днем творения, а земля, как в Библии, выглядит безвидной и пустой.
В этом суть русской власти – чтобы все вокруг чувствовали себя пылью придорожной.
В этом смысл воли к русской власти – не быть пылью придорожной, а стать владычицей морскою. А чтобы, следуя пушкинскому канону, не оказаться у разбитого корыта, нужны спецслужбы – устрашающие в своем всепроникновении и могуществе.
В практической политике необходимо следовать принципу: безопасность важнее развития. Причем безопасность исключительно для верхних людей. А развитие они сами себе обеспечат – очаговое, там, где им надо.
Как только пресс-секретарь президента Дмитрий Песков намекнул, что президент Владимир Путин может посетить церемонию прощания с Людмилой Алексеевой в Доме журналиста, стало ясно, что даже уйти спокойно выдающейся правозащитнице не дадут. А похороны превратятся в демонстрацию силы одного из подразделений тайной полиции.
Из реплики не следовало однозначно, что глава государства действительно приедет, но это не помешало на всякий случай превратить человеческий, самый человеческий ритуал в кафкианский кошмар, где были перемешаны одновременно «Процесс» и «Замок».
В контекстеПутинские войска для грязной работы Тогдашний министр обороны Анатолий Сердюков забрал у ГРУ сначала то, что отличало его от остальных спецслужб, - отряды спецназа. Лишили ГРУ и его символов: название сократили до ГУ, а летучую мышь на эмблеме, которую некоторые ветераны службы набивали себе в качестве татуировки, заменили гвоздикой.
Нельзя запретить Путину как человеку и президенту проститься с Алексеевой, само общение с которой многих из нашего истеблишмента облагораживало и даже извиняло за службу авторитарной машине. Ему это нужно, наверное, не для пиара, а для себя самого: чекисты нередко уважали самых несгибаемых своих клиентов.
Но вот чего сильные мира сего не понимают, так это того, что, приходя в чужой мир – а в мире либералов и демократов какие никакие, а свои правила, если угодно, либеральные, без мигалок, перекрытий, вертухаев и топтунов, – нужно было бы и вести себя по правилам этого мира.
Иначе водяное перемирие, каковым всегда бывает церемония прощания с выдающимся человеком, превратится в войну, окопы, разделительные линии.
Иные – если не все – могут почувствовать себя оскорбленным.
Похороны сложно превратить в театр абсурда, но ФСО это блистательно удалось: компьютерная программа для «распаковки» для регистрации желающих прибыть на церемонию прощания СМИ – это какая-то технотронная антиутопия, ни один Оруэлл до такого не додумался бы.
Что самое интересное: никто и не удивился. Даже деловито стали уточнять, надо ли «распаковывать» программу простым посетителям, не из СМИ, и поначалу пошла информация, что да – надо. Ну, надо, так надо...
До какой степени самоунижения нужно дойти, чтобы спрашивать разрешение на прощание с человеком у спецслужбы?
Демократия – это, конечно, свободные выборы, обязательна ротация – без этих вот брежневских 18 лет на троне с перспективой достижения срока Сталина. Это верховенство закона и милосердия, когда в судах нет людей, вроде того персонажа, который сначала посадил Льва Пономарева, а потом не пустил его на похороны Алексеевой, потому что она ему не «близкий человек».
Но она, демократия, достигается тогда, когда не перекрывают движение на полчаса. Когда спецслужбы не управляют страной и передвижением граждан и не осложняют доступ к умершему человеку. Когда портрет правителя, по Набокову, оказывается размером не больше почтовой марки, а министры и депутаты не считают для себя зазорным ездить на работу на велосипедах.
* * *
Андрей Колесников
- руководитель программы «Российская внутренняя политика и политические институты» Московского Центра Карнеги.
Московский центр «Carnegie»
«Ведомости»