Принц Анри и «честь флага»
Поговорим о мудаках с принципами.
«Кто, по-вашему, этот мощный старик?» Это принц Анри де Шамбор, точнее принц Анри Шарль Фердинанд Мари «Дьедонне» («богоданный») д’Артуа, герцог Бордо, граф де Шамбор, последний легитимный прямой потомок Людовика XV по мужской линии, человек, который мог стать королем Франции. Но не стал, потому что был мудак.
В контекстеМишель Трибала: «Нет, Франция не была всегда страной иммиграции» Мишель Трибала, эксперт по вопросам иммиграции во Франции, выступила с критикой в адрес президента Макрона после его заявления о том, что Франция всегда были страной иммиграции.
Жизнь принца началась непросто - его будущего отца, герцога Беррийского, сына будущего короля Карла Х, в феврале 1820 года зарезал каналья-бонапартист, когда герцог (виновный лишь в том, что он был на тот момент последним представителем династии Бурбонов, способным размножаться) вместе с женой покидал театр.
Заодно террорист зарезал все надежды на либеральную монархию
- «ультрас» среди монархистов обвинили премьера Деказа в том, что его «подстрекательство» привело к убийству (ну да, ну да), Деказ ушел, и формула «ничего не забыли и ничему не научились» стала главным принципом правления Бурбонов вплоть до самой Июльской революции.
А семь месяцев спустя у вдовы герцога родился сын Анри. Радость от появления наследника в семье Бурбонов была неописуемой, и посему Анри получил то самое имя «Дьедонне». Кому новорожденный сильно помешал, так это «альтернативному монарху» - главе Орлеанского дома Луи-Филиппу, который уже думал, что он станет королем после деда Анри.
Луи-Филипп был так разозлен, что, посетив младенца, наговорил его матери-вдове много гадостей о том, каков Анри уродец (в Орлеанской семейке мерзость вообще была в крови, не будем забывать папашу Луи-Филиппа, «Филиппа Эгалите», проголосовавшего за казнь своего кузена Людовика XVI и вскоре повстречавшегося с кармой на гильотине).
Час Луи-Филиппа настал в августе 1830 года, когда от престола отреклись сначала Карл X, а затем его старший бездетный сын Луи-Антуан (условный Людовик Девятнадцатый).
Явно не понимая, с кем он имеет дело, Карл призвал Луи-Филиппа провозгласить десятилетнего Анри королем Франции.
Вместо этого герцог Орлеанский «позволил» повстанцам посадить на трон самого себя. Походу Луи-Филипп еще пытался убедить Карла Х оставить внука во Франции на его «попечение», но тут уже и до Карла дошло.
(Кстати, пытаясь потом оправдать свои действия, последний французский король привел такой интересный аргумент: «Если бы у ребенка-короля схватило живот, меня как регента тут же обвинили бы в том, что я его отравил». Интересно работала голова Луи-Филиппа, интересно, ничего не скажешь.)
Ну ладно. Анри с семьей оказался в эмиграции, дело для Бурбонов привычное, и после смерти деда и дяди в 1844 году он стал старшим претендентом на корону.
Четыре года спустя карма догнала Луи-Филиппа, и у прекрасной Франции появилось сразу два претендента в изгнании и два монархических движения - «легитимисты» (за Анри) и «орлеанисты» (за Луи, а потом за его сына Филиппа - Орлеанский дом большой фантазией в подборе имен не отличался).
В контекстеЕвропа освобождается от евреев? Все эти политики, однако, напрочь отказываются замечать того, что все до единого евреи, которые были убиты или подверглись нападениям во Франции с 2006, стали жертвами мусульманских антисемитов. Об этом французские политические лидеры не произносят ни слова. Никогда.
На троне в Париже между тем удобно уселся некто Наполеон III, дела страны пошли в гору, и про Анри да Луи уже стали забывать - пока не грянул 1870 год.
Унижение Франции в войне с Пруссией, крах бонапартизма, кровавая гражданская война в Париже - все это заставило многих французов задуматься о том, что, может быть, возвращение к монархии это не такая уж дурная идея. Когда в феврале 1871 года в Бордо собралась новая Национальная Ассамблея, на каждого республиканца там приходилось по два роялиста.
Проблема была в том, что роялисты почти поровну делились на легитимистов и орлеанистов.
И тут произошло чудо - роялисты сумели договориться. Поскольку Анри (которому уже было за 50) не имел детей, орлеанисты согласились признать его королем, при условии, что наследником будет объявлен Филипп Орлеанский, граф Парижский, у которого детей уже был полон дом.
Анри дал согласие и на это, и на соблюдение ряда республиканских конституционных прав, и казалось, что вот-вот - и Франция вернется к монархии.
Но тут оказалось, что есть одна маленькая проблема. Флаг.
Оказалось, что Анри абсолютно не способен преодолеть свою ненависть к триколору и настаивает на том, чтобы королевская Франция вернула себе белый бурбонский флаг.
Никакие компромиссы - комбинация триколора и лилий, разделение национального флага и королевского лейб-штандарта - не могли его удовлетворить.
Полгода - с июля по ноябрь 1873 года - лидеры Франции, только-только избавившейся от теперь уже германской оккупации, бились, чтобы уговорить Анри перестать валять дурака и сесть на трон. Не помогло. «Моя рука не сможет спустить флаг Генриха IV» - совершенно серьезно утверждал Анри,
забыв на минуточку, что основатель династии Бурбонов не то что флаг - религию был готов сменить, лишь бы стать королем.
Если бы Генрих IV мог встать из гроба, он, наверное, прибил бы своего упертого тезку до смерти. Поняв, с кем они имеют дело, роялисты дали согласие на продление мандата президента Франции Мак-Магона на семь лет - в надежде на то, что, как выразился один из них, «за это время Бог либо откроет Анри глаза, либо закроет их навсегда» и откроет Филиппу путь к трону.
Однако Богу явно надоело - настроения французского общества быстро менялись в пользу республиканизма.
В 1875 году Национальная Ассамблея приняла «конституционные законы», сделавшие институты Третьей Республики постоянными, еще через год республиканцы победили на выборах в нижнюю палату, а в 1879 году взяли под контроль и Сенат. Когда Анри, граф де Шамбор, наконец отдал Богу душу в 1883 году, шансы на восстановление монархии уже были нулевые.
Три года спустя парламент Франции выгнал в изгнание и «Филиппа VII Орлеанского», и всех членов бывших правящих династий - и Бурбонов, и Бонапартов. Запрет оставался в силе до 1950 года.
Так - из-за одного мудака и его принципа - Франция осталась республикой, и сегодня французские президенты могут рассказывать нам майсы про верность французского народа идеалам свободы, равенства и братства. Анри действительно оказался «богоданным» - только не для монархии, а наоборот.
«И это преданье седой старины -
Пример для историков нашей страны.»
* * *
Арик Эльман
«Facebook»