Ушёл великий певец
Шарль Азнавур. (Фото: РИА «Новости» - «АиФ») 🔗
Почему так сжалось сердце, когда я услышал эту новость?
Некоторые люди, не являясь ни родными, ни близкими друзьями, становятся частью нашей жизни. Они поселяются в ней на долгие годы, став привычными и необходимыми, и мы не можем себе представить, что они вдруг исчезнут из нашего мира.
Также по теме«Аргументы и Факты» Самый главный шансонье. Чем запомнится Шарль Азнавур
Великие художники – прохожие Бесконечности. У них есть дар небес, чтобы дать жизнь нашим самым тайным, самым скрытым, самым невыразимым эмоциям. Своим пером или кистью, нотами или танцем, они говорят о том, что нас мучает, что мы любим, чего боимся... Они рупоры наших немых душ.
Долгое время они были художниками, композиторами, скульпторами, писателями, артистами, но их всё меньше и меньше остаётся в этом мире, завоёванном посредственностью и пошлостью.
Мужчины и женщины входили в нашу жизнь без хронологии, без иерархии, и мы купались в океане слов и музыки, уносимые голосами Брассенса и Нугаро, Бреля, Адамо, Трене, Монтана, Гинсбура, Лама...
Могу ли я забыть, в этом очень неполном списке, голос Шарля Азнавура?
Шарль Азнавур: «Je m'voyais deja»
Азнавур, это была вселенная сама по себе, один из редких, кто говорил с сердцами нескольких поколений.
Потому что его песни были сделаны из простых слов, из повседневных слов. И на сразу доступных душе мелодиях, всего за несколько минут, они рассказывали всё о нас и о нашей жизни.
Это был гений Азнавура, и это был гений французской песни, этого поэтического искусства в трёх измерениях, который пропитал наше поколение.
«Три нотки», как пел Монтан, несколько строф и рефрен, и мы говорили о жизни и смерти, о времени, которое проходит и о потерянной любви, о кораблике, на котором мы завтра уплывём и о вокзальном перроне, на котором мы прощаемся со счастьем.
Ничего искусственного во всём этом, никакой надуманной поэззии, просто человеческое, универсальное, повседневное и удивительное, смешное и прекрасное, как жизнь, которая есть всё и которая есть ничто.
Его песни, но не только его, служили нам словами любви, которые мы не осмеливались произнести. Виниловый диск говорил о том, о чём мы молчали из робости, и наши чувства, о которых пел другой, не были от этого слабее.
Боль одиночества, горечь несбывшегося, грусть послепраздничного завтра – всё было у великого Шарля, позволяя нам без лишнего бесстыдства различить тёмное лицо нашей души.
Азнавур не думал как мы, я это прекрасно знаю. Он часто публично выступал в защиту иммиграции, о которой мы сегодня знаем, что она подпишет – если не произойдёт чудесного зигзага Истории, приговор нашей цивилизации.
Но я не могу заставить себя отказаться от того, что я любил, и тот факт, что он связал себя – только на словах, с лагерем наших врагов, не умаляет его огромного таланта.
Итак, Азнавур – иммиграционнист? Без сомнения.
Но вся его жизнь, всё его творчество говорит о любви к Франции. Вопреки себе, он, может быть, является примером для лагеря патриотов.
Шахнур Вахинак Азнавурян стал Шарлем Азнавуром, чтобы быть полностью французом, так же как в своё время Иво Ливи стал Ивом Монтаном, подобно многими другими нашими соотечественниками, приехавших из других стран, которые ясно показали свою привязанность к новой стране.
(Слышите, вы - Апсату*, рашиды, мохамеды, мамаду, уарда, зугатта?)
Шарль Азнавур: «Yerushalaim»
Творчество Шарля Азнавура, актера и певца, автора и композитора, сегодня полностью принадлежит французскому культурному наследию. За семьдесят лет своей карьеры он стал одним из лиц Франции, а не смешанной Франции, не мультикультурной Франции, не Франции, чей презренный президент бесстыдно демонстрирует своё вожделение к «эбеновому дереву».
Азнавур – это образ Франции того времени, когда она была населена французами, когда говорили на языке Колетт и Паньоля, Франции до-Медина, до-НикаКонра**, Франции до-арабо-африканского одичания.
Азнавур – это ностальгия по Франции, и его песни, это звучащие мадлен***.
Несколько нот возникающие из ниоткуда и вот прошлое – здесь, невероятно настоящее и одновременно недоступное, как обещание, которое никогда не будет исполнено.
Ностальгия – не безмятежное чувство, это страдание, это боль от прошлого, которое гложет нашу память.
Это как солнечный ожог, от которого становится больно только вечером.
И теперь, песни Шарля, будут всё время танцевать свой грустный вальс в нашей памяти, больной прошлым, которого больше нет.
* - Апсату Сю, обозревательница на французском ТВ, сенегало-мавританского происхождения. Угрожает судебным преследованием Эрику Земмуру. В сентябре, в передаче на французском телеканале, касающейся исламизации и африканизации Франции, Эрик Земмур сказал, что «Ваша мама была не права, дав вам это имя. «Апсату» – это оскорбление для Франции. На что остолбеневшая журналистка ответила: «Вы хотите, чтобы моя мать назвала меня Мари или ещё каким-нибудь именем, которое абсолютно не внушает ей никаких чувств?»
** - Рэпер Медина, проповедующий джихад и террор, ненависть к белым, призывающий распять неверующих, концерт которого в Батаклане был, всё-таки, отменён. Рэпер Ник Конра, записавший 9-минутный клип «Вешайте белых», в котором он с приятелями пытает и медленно убивает белого парня под следующий текст: «Я вхожу в детские ясли, я убиваю белых младенцев, хватайте их родителей и вешайте без промедлений. Рвите их на части, чтобы черные детишки, большие и маленькие, могли повеселиться. Хлестайте их плетьми, делайте это открыто, пусть они пахнут смертью, а их моча кровью».
*** - «Мадленки» – французское бисквитное печенье. Своей всемирной известностью «мадленки» обязаны роману Марселя Пруста «По направлению к Свану». В одной из сцен главный герой окунает печенье в чай и переносится в детство, с которым у него навечно ассоциируется вкус этого печенья. Во французском языке выражение «мадленка Пруста» превратилось в метфору, обозначающую «вкус прошлого».
* * *
Рафаэль Делао
«Riposte Laique»
Перевод: Юлия (Juma33)
«Живой журнал»