Преображенские - Шариковым
ВДНХ СССР. (Фото: «Nautilus»)
С каждым днем все яснее становится, что кровавая отрыжка сгнившей коммунистической империи — путинский режим — фатально не способен даже на мало-мальское созидание.
Зато он весьма и весьма эффективен в разрушении. Настолько эффективен, что демократический западный мир вынужден серьезно его опасаться и считаться с ним. Вынужден, порой, униженно с ним деликатничать. Вынужден терпеливо сносить его оскорбления. Вынужден даже самоубийственно закрывать глаза на гибридную подрывную войну, которую уже не одно десятилетие ведет против него путинская Россия.
В контекстеИскусство быть первым Леонов совершил только два полета в космос, но они оба стали историческими. В марте 1965 года он стал первым человеком, вышедшим в открытый космос, и он же возглавил советский экипаж по программе «Союз — Аполлон».
По видимому, главной причиной граничащего с капитулянтством пацифизма западных стран, является обладание Россией технологий разрушения и уничтожения…
По сути, СССР и результат его загнивания — чекистская, бандитская, фашистская Россия — являлись и являются царством шариковых.
Страной, в государственной системе и в обществе которой больше столетия идет противоестественный отбор. Больше столетия происходит не положительная, а отрицательная селекция.
На протяжении нескольких поколений во всех сферах жизни страны стремительно нарастало доминирование людей серых, а не ярких. Бездарных, а не талантливых. Беспринципных, а не принципиальных. Бескультурных, а не культурных. Глупых, а не умных. Невежд, а не знающих. Худших, а не лучших.
Похоже, что сегодня этот антиотбор привел к полному торжеству уже совсем наиничтожнейших и наихудших. Под их руководством Россия просто на глазах погружается в людоедскую дикость и варварство.
В связи с этим возникает закономерный вопрос: откуда у шариковых ядерный, химический и бактериологический арсенал? Ведь столетний красный эксперимент зримо доказал, и доказал не только в России — шариковы способны только душить. Ничего родить, ничего создать они не способны. Так, ОТКУДА???
Ну конечно, от Преображенских и Борменталей. От академиков и профессоров. От инженеров и доцентов.
Парадокс в том, что становлению царства шариковых способствовали презираемые, унижаемые и уничтожаемые шариковыми же преображенские.
Любопытно разобраться, о чем думали эти тонкие, глубокие, умные люди, чем руководствовались, вооружая варваров, собирающихся захватить и уничтожить весь мир и их самих?
Сравнительно немногочисленная интеллигенция Российской империи верила в прогресс. Верила в «русский народ», который идеализировала, и степень варварства которого недооценивала. Она была очень патриотична, и многое сделала для европеизирования и модернизации России. Для ее развития и окультуривания. Много приложила усилий, чтобы цивилизовать как «глубинный» народ империи, так и полуфеодальное российское государство.
В контекстеУспехи SpaceX и особый путь России по обочине прогресса Охранительно-изоляционистская логика развития России последних лет отбрасывает ее на периферию прогресса даже в тех сферах, где страна еще конкурентоспособна. Военные запросто могут не допустить запуски иностранных коммерческих спутников российскими ракетами...
Накануне цивилизационного срыва в кровавую пропасть Первой мировой войны и войны гражданской, российские интеллигенты всерьез ожидали не войну, а окончательного преображения своей несколько архаичной Родины в полноценную европейскую державу, не хуже прочих. Ожидали парламента, не хуже английского, и ответственного перед ним правительства. Ожидали расцвета мощной отечественной экономики, науки, культуры. Ожидали цивилизационного взлета.
Но вместо трамплина, впереди оказался обрыв. Вместо европейского парламента российская интеллигенция очутилась в чекистском подвале. И частично была в нем уничтожена.
Оставшиеся культурные и образованные люди павшей Российской империи были объявлены коммунистической диктатурой не мозгом нации а дерьмом. Презрительно заклеймены «буржуазными спецами» и «временными попутчиками». Были поражены в правах. И немедленно мобилизованы на борьбу за расширение власти чекистских подвалов.
Недобитым русским европейцам прямо в лицо заявляли, что их только терпят, и терпят лишь до тех пор, пока они служат новой власти, добросовестно выполняя любые её задания. Открыто подчеркивали их утилитарность. Им говорили, что они ценны лишь как средство, как функция, и ценны лишь временно.
Палачи честно сказали своим жертвам, что они их используют. И морально раздавленные жертвы… дали палачам себя использовать.
Трудно осуждать жертв, которые стояли перед страшным выбором — умереть и обречь на смерть своих родных, или служить палачам. Очень трудно. Если бы не одно обстоятельство.
По человеческой слабости досоветские российские интеллигенты, в своем большинстве, оказались не готовы признать, что служат своим палачам только из чувства животного самосохранения. Они хотели всё-таки сохранить в себе остатки самоуважения. И, как творческие люди, придумали высокие и благородные мотивы, оправдывающие их работу на палачей.
Они убеждали себя, что служат не конкретным палачам, а абстрактному «народу». Убеждали себя, что служат не власти массовых убийц, а «Родине»!
Они с внутренним облегчением оглядывались на историю Французской революции, и находя в ней ложные аналогии, искренне утешали себя и друг друга, что ненавистные коммунисты и чекисты — явление временное. Что они перережут друг друга. Сгинут. Растворятся. А Россия останется.
Да и… ученым и инженерам просто чертовски хотелось работать…
В контексте«Время первых» с Мироновым и Хабенским: гравитация ностальгии В итоге «Время первых» оказывается картиной не о героях, а о системе, внутри которой любой простой солдат — априори герой, а на большее ему самому лучше не замахиваться. Каждый здесь первый, но — среди равных.
Проблема была в том, что и коммунисты с чекистами тоже знали историю французских якобинцев. И учли их опыт. Помимо уничтожения своих нелояльных подданных, они резали и друг друга. Только вот власть их от беспрерывной фантастической резни не слабела, а только усиливалась. В резне выживали лишь наихудшие. Настолько худшие, что ужас перед ними убивал уже всякие мысли о сопротивлении.
И внушал благоговейное восхищение. Даже любовь. Даже обожествление.
Величие ЗЛА стало настолько подавляющим, что многие искренне стали считать его добром…
С годами жуткая власть научилась принуждать служить ей не только кнутом, но и пряником.
Кующих ей оружие и всячески её укрепляющих интеллигентов она сделала частью себя — власти.
Усердные физики и лирики были включены в коммунистическую элиту.
Уходя из жизни в соблазнительном государственном почете, они оставляли за собой учеников — поколение полностью сформированное уже властью палачей. Таланты этих учеников были помельче да пожиже, но их готовность «выполнить ЛЮБОЙ приказ партии» была абсолютной и безусловной.
Партия и Родина, власть и Родина для них стали тождественны.
Эти уже не рефлексировали. Эти азартно и увлеченно решали поставленные кровавой властью любые «научные задачи». Как должное получали госпремии и госдачи. И ушли в вечный покой с иконостасами госорденов на подушках, оставив после себя уже совершенно бездарных и беспринципных учеников.
Они не оставили российскому народу и Родине хороших пассажирских самолётов и хороших автомобилей.
Они оставили власти убийц циклопические груды самого смертоносного оружия, способного многократно уничтожить человечество и планету.
Оставили эти груды в руках уже совсем деградировавшего поколения обезумевших палачей. С чекистом — подполковником во главе.
И сделали это идеалисты и энтузиасты — окончивший Мюнхенский университет талантливый Абрам Иоффе, стажировавшийся в Кембридже талантливый Петр Капица, талантливый гимназист Игорь Курчатов, сидевший в советском концлагере талантливый конструктор Сергей Королев…
* * *
Леонид Григорьев
«Cyprus Daily»