Почему «арабская весна» опоздала в Алжир на восемь лет
Восемь лет спустя после тунисской жасминовой революции, египетского Тахрира, йеменского Тарьира, Жемчужной площади в Бахрейне, а также начала кровавых событий в Ливии и Сирии пришла очередь Алжира.
11 марта 82-летний президент Абдель Азиз Бутифлика, который только что вернулся из Женевы после очередного курса лечения, заявил, что откладывает проведение президентских выборов и не станет баллотироваться на пятый срок.
Чтобы склонить его к этому решению, потребовалась внушительная полумиллионная демонстрация протеста в столице, сотни акций протеста на протяжении последнего месяца, десятки арестованных журналистов и реальная угроза повторения сирийско-ливийского сценария. Не исключено, что для военных и приближенных Бутифлики нынешний сценарий наиболее приемлемый: пожертвовав президентом, они, скорее всего, попытаются сохранить бразды правления в своих руках.
В 2011 году первый виток «арабской весны» лишь слегка коснулся Алжира.
Слишком много крови было пролито в ходе «черного десятилетия» – в годы гражданской войны (1992–2002), слишком свежи были в памяти алжирцев зверства, резня и террор. Тогда Бутифлика пошел на встречу митингующим и провел несколько необходимых реформ.
Сейчас, восемь лет спустя. ему все-таки пришлось распрощаться с властью, которую он удерживал ровно 20 лет. И недавний опыт других арабских стран подсказывает, что уход от власти престарелого президента легко может оказаться не успешным завершением, а только началом глубокого кризиса.
Весна назрела
В контекстеНе до Алжиру – быть бы живу По данным конфиденциальных источников, здоровье Бутефлики ухудшилось до такой степени, что полностью отсутствует возможность его личного появления в Конституционном совете для регистрации своей кандидатуры, как того требует закон.
«Мы не позволим Бутифлике баллотироваться на пятый срок», – скандировали студенты в Алжире, Оране и Константине. Именно они составили основной костяк протестных акций в столице, а также за ее пределами. Поэтому после крупнейшей в истории страны демонстрации, состоявшейся 8 марта, власти распорядились закрыть студенческие общежития и объявили досрочные каникулы в алжирских университетах, чтобы без малого два миллиона студентов вернулись в родные города и деревни, под присмотр семьи и местных органов безопасности.
Однако протестные настроения в карман не засунешь, и живой свидетель тому – бывший президент Египта Мухаммад Хосни Мубарак.
В первые дни «арабской весны» в Египте он даже интернет отключал, но этим лишь увеличил количество демонстрантов на улицах Египта. Не понаслышке о силе протестов знает и бывший президент Туниса Зейн аль-Абидин бин Али, который бежал из страны в январе 2011 года и с тех пор остается гостем саудовских монархов.
На днях немощному президенту Алжира Абдель Азизу Бутифлике исполнилось 82 года. Для сравнения: нынешнему президенту постреволюционного Туниса Беджи Каиду ас-Себси стукнуло аж 92 года, так что в случае Бутифлики дело не только в возрасте. Президент уже много лет серьезно болеет и редко появляется на людях. Последний раз он выступал по телевидению год назад. Даже самые близкие к президенту министры не видели его годами.
Если верить слухам, то Бутифлика с трудом разговаривает с тех пор, как в 2013 году перенес инсульт, передвигается на инвалидной коляске и общается со своими министрами при помощи записок. Согласно 102-й статье алжирской Конституции, этого вполне достаточно для импичмента.
Поэтому многие алжирцы не могли поверить своим ушам, когда узнали, что Бутифлика, правящий страной с 1999 года, вновь выставляет свою кандидатуру на выборах – баллотируется на пятый срок.
С тех пор крылатая фраза «он не может ходить, но будет бежать» (то есть будет баллотироваться) стала главным лозунгом алжирских выборов. В стране, где около 40% населения – люди моложе 25 лет, престарелый и больной президент, который уже пересидел в своем кресле Шадли бен Джадида (13 лет у власти), давно стал символом застоя и коррупции.
За и против весны
Большая часть самых ярых противников очередного президентского срока Бутифлики – молодые люди, в основном студенты, которые не знают другого президента, кроме Бутифлики. Некогда герой войны за освобождение Алжира, для молодого поколения он не более чем карикатура на лидера.
Восемь лет назад, когда в соседнем Тунисе требовали свободы и хлеба, нынешние алжирские протестующие были детьми или подростками. Алжирская молодежь не помнит не только войны за освобождение против французов, но даже куда менее далекой гражданской войны, которая в 1990-х годах унесла больше ста тысяч жизней.
Они не видели растерзанных тел на улицах, не боялись выйти на улицу и не вернуться.
В 2011 году, опасаясь повторения тунисского или египетского сценария, Бутифлика отменил чрезвычайное положение в стране, и многим алжирцам начало казаться, что жизнь в целом налаживается. Поколение родителей сегодняшних студентов прекрасно помнит то «черное десятилетие» 90-х, когда исламисты и правительственные войска вырезали целые деревни, а любая машина могла оказаться орудием террористов. Гражданская война закончилась в 2002 году, но вспышки насилия случаются до сих пор, время от времени гремят теракты, за которыми стоят радикальные исламистские группировки.
Возможно, именно поэтому в 2011 году революционные настроения в Алжире удалось сдержать.
Локальные протесты продолжались почти два года, но правительство и Бутифлика благополучно пережили опасный период. Среди протестующих и политических партий тогда не было единства мнений, не было и единого штаба, который мог бы координировать действия участников протестов. Одни требовали свободы слова и «возвращения военных в казармы», другие – решить проблему безработицы и понижения цен.
В итоге цены на основные продукты питания, а также на топливо были снижены, чрезвычайное положение, введенное еще в 1992 году, в самом начале гражданской войны, отменено. Бутифлика пообещал создать тысячи новых рабочих мест, а также пустить на гостелевидение и радио все политические партии.
Несколько сотен участников демонстраций были арестованы, и силовики не раз применяли слезоточивый газ, резиновые пули и точечное отключение интернета, но в целом властям удалось обойтись без массового кровопролития, и через некоторое время главные площади Алжира, Орана и Константины перестали быть центрами протеста. Кровавая бойня в соседней Ливии, а также в Сирии отпугнула многих поборников перемен и реформ.
Маятник качнулся
В контекстеКогда пятый срок не в тягость Алжир подает любопытный пример «транзита власти» — 82-летний президент после 20 лет на посту впадает в кому, но снова идет на выборы, обещая изменить конституцию.
Трудно сказать, началась бы в Египте революция, если бы в 2010 году 82-летний Хосни Мубарак не стал выдвигаться на шестой президентский срок. С 2005 по 2011 год в Египте состоялись тысячи протестов, демонстраций и рабочих забастовок, летом 2010 года сотни тысяч египтян оплакивали молодого блогера Халеда Саида, убитого полицейскими в интернет-кафе. Увеличивалась пропасть между теми, у кого было все, и другими, кто с трудом мог позволить себе кусок хлеба. Вполне возможно, что решение Мубарака вновь баллотироваться на выборах и было той самой последней каплей, после которой последовал Тахрир.
Между Египтом 2011-го и Алжиром 2018-го много общего – это и засидевшиеся на троне президенты, и безработица, и тесно связанная с режимом армия. В отличие от Египта в Алжире есть нефть и газ и возможность создавать приличные условия жизни для тех слоев населения, которые необходимы для выживания режима. Но на этот раз обещания Бутифлики провести реформы и досрочно покинуть свой пост в случае избрания не сработали. Точно так же обещания Мубарака снять свою кандидатуру и не баллотироваться на выборах 2011 года уже не удовлетворили демонстрантов на Тахрире.
Судя по всему, алжирская армия – основной гарант продолжения правления Бутифлики – вовремя поняла, что маятник качнулся.
Иначе как объяснить срочное заявление, сделанное военными 10 марта, в день возвращения президента из Женевы: «Алжирская армия неотделима от народа. Наши взгляды на будущее – схожи». Нечто подобное в 2011 году сказали и египетские военные, осознав, что ради сохранения своего влияния им придется пожертвовать Хосни Мубараком.
Военная элита Алжира защищала Бутифлику яростно и долго: говорят, что у президента было отдельное досье на каждого из генералов, которого можно было связать с исчезновением и убийствами алжирских граждан в ходе гражданской войны в 90-х годах. Но с тех пор здоровье президента пошатнулось, а в стране подросло новое поколение алжирцев, жаждущих перемен.
Заявление военных, что они поддерживают надежды и чаяния народа, выглядело как первый шаг навстречу демонстрантам. На следующий день после возвращения в страну Бутифлика заявил, что уходит. Дату новых выборов предстоит согласовать общенациональной конференции Алжира. Скорее всего, ее возглавит бывший глава алжирского МИДа и экс-спецпосланник ООН и ЛАГ Лахдар Брахими.
Весенние сценарии
Предсказывать будущее в арабском мире – дело неблагодарное. В декабре 2010-го ни один арабист не знал, что страшная смерть тунисского зеленщика Буазизи будет стоить президентского кресла Зейн аль-Абидину бин Али, а также Хосни Мубараку, Муаммару Каддафи и Али Абдалле Салеху.
Почти все западные востоковеды ошиблись, предрекая Башару Асаду такую же судьбу, как и перечисленным лидерам Туниса, Египта, Ливии и Йемена.
Поэтому сейчас с большой долей осторожности можно сказать, что, как и в Египте, алжирская армия сыграет существенную роль в выходе из нынешнего кризиса.
Алжирская оппозиция аморфна, ее требования ограничиваются призывами к смене режима и провозглашению второй республики, однако никто точно не знает, что для этого необходимо. Нет согласия и относительно фигуры будущего президента. Ни один из тех, кто собирался баллотироваться против Бутифлики, не может поручиться, что его поддержит хоть сколько-нибудь значимая часть избирателей.
Абд ар-Раззак Макри – лидер исламистского Общественного движения за мир – не представляет всех исламистов. Партия «Талае аль-Хурриет», которую возглавляет другой кандидат – Али Бенфлис, не пользуется поддержкой ни армии, ни чиновников, ни СМИ. Вполне возможно, что после ухода Бутифлики появятся новые кандидатуры, однако однозначного лидера, чье имя у всех на слуху, нет и, видимо, не предвидится.
Уже сейчас можно с уверенностью сказать, что армия не допустит прихода к власти исламиста, да и алжирское общество довольно настороженно относится к такому варианту, пронаблюдав за опытом Египта, где президент-исламист Мухаммад Мурси правил всего год. Не исключено, что военные попытаются использовать неясность и страхи перед сирийско-ливийским сценарием, чтобы провести на президентский пост наиболее удобного для себя кандидата.
Стабилизации ситуации в Алжире попытаются способствовать и в Европе.
Ведь в случае кризиса, голода, войны, эпидемии миллионные потоки беженцев хлынут не в абстрактное пространство, а в Европу, прежде всего во Францию, так как многие жители Алжира также являются счастливыми обладателями французских паспортов.
Пока кажется, что в Алжире усвоили уроки первого раунда «арабской весны». Общество не намерено отказываться от требований реформ и перемен, но действует осторожно, опасаясь дестабилизации ситуации. Власти, в свою очередь. осознали, что если опираться только на силу, то можно с легкостью ввергнуть сорокамиллионный Алжир в пучину гражданской войны. Алжир может пойти по демократическому пути Туниса или же воспроизвести очередного Бутифлику; пока рано загадывать. Сегодня страна начинает готовиться к переходному периоду, пытаясь не допустить ошибок из собственного и соседского прошлого.
* * *
Ксения Светлова
- арабист, депутат Кнессета
Московский центр «Carnegie»