Россияне с унынием смотрят в будущее, а власти не могут придумать, чем их приободрить
Почти все, что сейчас происходит, вгоняет массы в раздражение. Но начальство не хочет выглядеть неудачливым и заслоняется от жизни дикой архаикой.
Жаль, что я не конспиролог. А то запросто нашел бы незримую связь между заявлением епископа Тихона (Шевкунова) о «серьезном отношении к версии ритуального убийства» царской семьи и происходившим почти точно в это же время окроплением святой водой ракеты «Союз 2.1б» и персонала космодрома «Восточный», произведенным епископом Лукианом (Куценко).
В контекстеПрима без фильтра На следующей неделе в российский прокат выходит «Матильда» Алексея Учителя — самый скандальный и ожидаемый фильм года, рассказывающий вымышленную историю про адюльтер человека, похожего на русского императора Николая II.
Пару дней спустя обе эти истории с той же синхронностью перешли в новую фазу.
Епископ Тихон уточнил, что в его словах не было даже и намека на что-либо антисемитское, однако прозрачное и общепонятное выражение «ритуальное убийство» почему-то заменил таинственной формулой «ритуальное возмездие большевиков».
А вот епископ Лукиан не стал пускаться в оправдания по поводу аварии освященного им «Союза». Хотя известный богослов-эпатажник Андрей Кураев, упрекая его лично, объявил, что «церковь предоставляет услуги, но никогда не отвечает за качество этих услуг», и что ответственность за аварии с космическими аппаратами должны нести в том числе и духовные лица, которые их освящают.
Представители РПЦ категорически отмели кураевские тезисы, но неловкость произошедшего устранили не вполне.
Поскольку в конспирологию, а также и в мистику мы договорились не углубляться, посмотрим, что в сухом остатке.
Начнем с аварии на «Восточном». Для меня, человека не принадлежащего к каким-либо церквям, очевидно, что преследующие этот космодром и всю нашу космическую отрасль неудачи не имеют причинно-следственной связи с православными обрядами, совершаемыми над техникой и персоналом. Корни аварий — в упадке компетентности и ответственности, в бездарности менеджмента и воровстве.
Но стремление обставить религиозными обрядами сугубо светское мероприятие в светской (на бумаге) стране само по себе является одной из примет этого упадка.
Демонстративная архаизация идеологии, быта и профессиональной деятельности — признак того, что и идеология, и профдеятельность слишком часто терпят неудачи, от которых наши руководители отвлекают внимание единственным способом, которым владеют: обращениями к старине.
Отступление все дальше и дальше в прошлое естественным порядком привело к попыткам что-нибудь извлечь из старинной черносотенной копилки. Использование ее рецептов приносит много неудобств, и я не возьмусь предсказывать, насколько далеко зайдут игры с так называемым кровавым наветом, мифологией ритуальных жертвоприношений и прочими конструктами, использование которых даже при царизме считалось занятием если и не совсем запретным, то довольно непристойным.
То, что Следственный комитет России сегодня охотно солидаризовался с заявлением епископа Тихона (в первой его версии) и объявил о намерении «разрешить вопрос, связанный в том числе и с возможным ритуальным характером убийства», придает ситуации достаточную пикантность.
В контекстеНесправедливость Самую горячую народную поддержку встречает борьба дуры Поклонской с фильмом Учителя «Матильда». Страшно ведь не только мракобесие, идущее сверху. Не менее, если не более страшно встречное движение снизу. Это ведь именно для них пишется эта самая история.
Тем более, кое-какой опыт уже накоплен. Вместо общественно значимой дискуссии о революции у нас этой осенью состоялся балаганный спор о том, запрещать или нет картину «Матильда», возводящую якобы поклеп на канонизированного царя, а в действительности непримечательную по форме и совершенно царистскую по сути.
Можем ли мы сказать, что прорыв «Матильды» на экраны — это и в самом деле такая уж неудача ультраархаической коалиции, от политкорректного епископа Тихона до неполиткорректной депутатки Поклонской? Не думаю. Эта коалиция находит и будет находить все новые поводы, чтобы, выражаясь ученым языком, навязывать свою повестку.
Или попросту — чтобы заслонять реальную жизнь многонедельными и многомесячными кампаниями о непочтительном отношении к самодержцам, о богохульствах, о ритуальных убийствах и т. д. и т. п.
Эта идеология не так уж завлекательна для масс и всерьез может насаждаться только сверху.
Сила суперархаистов не в наличии у них популярных идей, а в отсутствии у властей других сколько-нибудь эффектных и заманчивых тем и сюжетов.
Чем в последние месяцы начальство могло заинтересовать и порадовать народ?
Трампом, которого год назад превозносили как сердечного друга и чудотворца? Бегством из Луганска Плотницкого, которого в России мало кто знал и никто не любил, и заменой его людьми, вообще неизвестными публике?
Зимней олимпиадой, на которую то ли пустят, то ли нет? Отобранием сочинских медалей вместе с первым местом в командном зачете?
Несуществующим ростом уровня жизни, о котором ни с того ни с сего объявил премьер Медведев? Неудачными попытками придать нотки непредсказуемости президентскому переизбранию?
Массы ждут если не хлеба, так хотя бы зрелищ. Но даже зрелища в остром дефиците.
Отсюда и тот реальный, хотя и краткосрочный всплеск позитивных чувств по такому скромному поводу, как приезд к Путину Эрдогана и Хатами.
В контекстеОголившаяся грудь очаровывает будущего царя - и подогревает российскую культурную войну «Костюмная драма, где фигурирует этот момент, - фильм под названием «Матильда» в честь танцовщицы - должен выйти только в октябре, - продолжает автор. - Однако выхода трейлеров этой сцены и нескольких других роликов, изображающих страстный роман, который за этим последовал, хватило, чтобы разжечь огненную бурю в российских культурных войнах».
Конечно, это совсем не та высшая международная лига, в которой люди привыкли видеть державу. Но хотя бы что-то. Однако почти во всех прочих международных спектаклях, от политических до спортивных, Россия выступает сейчас как объект давления, санкций, бойкота и т. п.
Народ толком не требует искать выход из изоляции, по большинству пунктов на словах соглашается с начальством, но уныние накапливается, и этого не спрячешь.
И публичная, и приватная жизнь скучны и бесперспективны. «Как вы полагаете, сегодня таким людям, как вы, легче или труднее добиться успеха, чем несколько лет назад?» На этот вопрос, заданный фондом «Общественное мнение», 44% опрошенных ответили, что стало труднее, 14% — что легче, и 34% — что ничего не изменилось.
Наибольший пессимизм демонстрируют жители столиц, которым пробиться вроде бы легче прочих. На просьбы в вольной форме рассказать о препятствиях на путях к успеху звучит много жалоб на начальство и трудные жизненные условия, и мало — на внешних и внутренних врагов.
Что остается вождям? Признать свою неудачливость? Это совсем не их метод. А хоть какие-то приманки для народа изыскать надо. Придумать что-то новое? Не выходит. Вот и остается придумывать «что-то старое». Не потому, что именно это сейчас у них просят. Массы сыты мифами на старинные темы, как сыты заместившим импорт сырным продуктом. Но интеллектуальному импортозамещению не видно конца.
* * *
Сергей Шелин
ИА «РосБалт»